Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

И вот новая атака. Моя пара в этот момент занимала положение метров на 500–600 выше «илов». И тут я вижу, как пара японцев заходит на «илы» снизу, маскируясь фоном земли. Я пикирую навстречу японцам, набираю скорость, и ракурс получается такой удачный, где-то четверть по отношению к курсу японцев. Выцеливаю ведущего и бью по нему «тройкой» из пушки и довольно длинно сажу из пулемётов. Надо сказать, что поскольку здесь вылет был сопряжён с эскортированием, то все снаряды пушки я тратить во время штурмовки не стал, поэтому на момент встречи с японцами у меня ещё оставалось где-то половина пушечного боекомплекта и половина пулемётного. Вот я стреляю, и мой 37-мм снаряд попадает японцу точно между двигателем и кабиной. Взрыв!.. только обломки во все стороны полетели. Мы проскакиваем под ведомым японца, делаем «боевой разворот» и оказываемся сзади и выше него. Я пытаюсь поймать его в прицел и бью короткими очередями из пулемётов. «Як» на пологом пикировании набирает скорость быстро, и я начинаю догонять японца. Когда мне до него остаётся 250–300 метров, до японского лётчика доходит, что еще несколько секунд, и я его собью. Он резким переворотом подныривает под меня, я тут же за ним, японец пикирует – я за ним, он идет в резчайший вираж – я снова на «боевой разворот» с «бочкой» в сторону виража, чуть отстаю, но я опять выше (а высота это та же скорость) и я снова его догоняю. Он резко «подрывает» на вертикаль – я за ним. И всё это время, пока я за ним гонялся, я короткими, но довольно частыми очередями бил по нему из пулемётов, но не попадал. «Подрыв» на вертикаль японца и сгубил, потому что он не учёл Рассохина, который во время всех этих маневров был выше и сзади от меня – «держал верх». И когда японец потянул наверх, то Колька ему по кабине и «нахлобучил». Да и не только по ней. 23 мм это, конечно, не 37 мм, но тоже неслабо, тем более что попал Колька далеко не одним снарядом. И этот японец тоже взорвался. (Знаешь, когда идешь вверх на большой перегрузке, поле зрения сильно сужается из-за подступающей к краям черноты, и теряется цветопередача. И вот я до сих пор хорошо помню, как в окружении «черноты» «потускневший» японский истребитель вдруг за доли секунды от носа до хвоста, как гирляндой, покрывается яркими вспышками, большими и маленькими. А потом взрыв!..) Это я рассказывал долго, а в реальности всё заняло куда меньше минуты.

Обычно считается, что после потери одного-двух самолётов противник тушуется, и желание вести бой у него пропадает. По крайней мере, мне рассказывали, немцы вели себя именно так! А вот эти японцы, потеряв двоих, натурально озверели! Их атаки стали буквально непрерывными, били они по нам из любых положений, как только случай им подворачивался, вплоть до «перевёрнутого». Тем более что пилотажниками японцы оказались отменными, полностью использующими отнюдь нерядовые характеристики своих истребителей. И как ни странно, но упор именно на индивидуальное пилотажное мастерство японцев и подвёл, потому что атаки их стали не только очень яростными, но и довольно сумбурными. Да и собственные пары у них при этом разбились. Каждый японец атаковал так, как считал нужным, совершенно не считаясь с действиями остальных. Похоже, что командир японской группы полностью потерял управление своими лётчиками (а может, именно его я и сбил).

Я же, наоборот, только успевал командовать по радио: «Прикрой!.. Отсекай!.. Атакую!.. Уйди вправо!.. Заходи снизу!.. Займи верх!..» – мы вели «классический» бой, основанный на взаимодействии пар.

В один из моментов этого боя, когда я понял, что мы японцев «держим», я командую ведущему «илов»: «„Горбатые“, отрывайтесь! „Горбатые“ отрывайтесь!..» Они с таким хорошим «прижимчиком» как дали!.. Только японцы их и видели!.. Я боялся, что японцы попытаются хоть пару на преследование «илов» выделить, но похоже, штурмовики их уже совсем не интересовали, они жаждали разобраться только с нами, с истребителями. И чем яростнее становились атаки японцев, тем сумбурнее, а такое рано или поздно, но ничем хорошим не кончается. Так случилось и в этот раз – во время одной из атак японский лётчик ошибся и прозевал атаку пары, ведущему которой он буквально сам влез в прицел. И снова попадание 37-мм снаряда, и снова взрыв, от которого японский истребитель просто разорвало в клочья. Вот только после этого японцы «остыли», видать, поняли, что сегодня совершенно не их день. Покрутились ещё пару минут и резко вышли из боя.

Прилетаем к себе, идём на КП докладывать, смотрю я на своих «орлов», все мокрые, хоть выжимай. И я такой же. Попытались обсудить бой, пока шли на КП, так нормальных слов ни у кого нет, одни эмоции – не бой, а калейдоскоп какой-то! Я уже не выдержал и говорю: «Если нечего сказать, то лучше молчите!» Все и замолчали. Вот так помолчали минуту, а потом один у меня спрашивает: «Товарищ командир, а что вы скажете?» – А у меня тоже слов нет, но говорить-то что-то надо, я же командир! Я пару секунд делал глубокомысленный вид, а потом выдал: «Молодцы, что никто не оторвался! Иначе схарчили бы нас за милую душу!.. И ещё я надеюсь, ребята, что японцы зададут себе вопрос: „Чем по нам стреляли русские, что у нас самолёты сразу взрывались?“ Вот так задумаются над ответом, глядишь, и поспокойнее станут, а не такими бешеными, как в этот раз. Ну, ведь просто вымотали, сучьи дети!..» Ничего лучшего сказать я в тот момент не придумал.

Самое интересно, что и повреждения у наших самолётов были минимальные – у двоих по паре-тройке пулевых пробоин в плоскостях. И всё. Хотя повторяю, лётчиками японцы были превосходными, но в этом бою вот такой нам выпал хороший фарт.

А.С. Ну, как говорят: «Бог помогает только тому, кто сам себе помогает».

И.Г. Тоже верно. В этом бою мои лётчики выложились полностью. И я тоже выложился на все сто, и как лётчик-истребитель, и как командир. Думаю, что вшестером против восьми, с результатом 3:0 в нашу пользу, это очень неплохо. Тем более для лётчиков, которых специально на ведение воздушного боя никто не натаскивал.

А.С. И все-таки, по вашему мнению, почему эти отличные японские лётчики проиграли этот бой? Что им помешало, кроме того, что они не умели взаимодействовать?

И.Г. Хм… Ты знаешь, в своё время я тоже задавал себе этот вопрос, и, как мне кажется, я нашёл ответ. Точнее три ответа.

Первый – я, как ведущий группы, оказался на голову выше японского командира. Именно в этом бою все мои бессонные ночи, все часы корпений над уставами, наставлениями и справочниками, часы тренировок в пилотаже и стрельбе, все мои заботы комэска, как научить, натренировать и натаскать своих лётчиков, мучительный подбор правильного состава пар, часы тактических занятий и разборов – всё это легло маленькими, но многочисленными гирьками на весы победы, которые именно поэтому и склонились в нашу сторону. Не хвастаясь, скажу, но именно в этом бою я понял, что такое командирское вдохновение – я видел всё пространство, занятое боем, и предугадывал все действия противника!