Юрий Волков - Душегуб [СИ]

Варя стояла с раскрытым ртом. Потом, весьма артистично «справилась» с изумлением.

— Ничего не понимаю…

Поп глубокомысленно покивал.

— Во-первых, твой, Варвара Ильинична, крепостной — Петр Прохоров, утверждает, что его побил родной сын. Несколько раз. А когда он собрал мужиков в деревне, чтобы проучить неслуха, тот побил всех мужиков. Один отрок, побил четверых мужиков. Уж не сатана ли ему помог? Этот непочтенный отрок у тебя в усадьбе служит… Что скажешь?

— Да, ваше преподобие. Вот этот отрок, — она указала на Дениса. А тот склонился в поклоне.

— Ага, — удовлетворённо повернулся к Соколову поп, — ну, расскажи, сын мой, что там у вас случилось.

Денис, не поднимая головы, стрельнул глазами на Гагарину. Та слегка кивнула ему.

— Мой отец, ваше преподобие, пьюшший.

— Ну. Все этим грешат.

— Он как напьётся, так зверь-зверем. Тот раз он начал маму бить. Забил до беспамятства. Я… Я не выдержал — ударил его. Я боялся, что он убьёт маменьку.

Аркадий пошевелил бровями.

— Мать подтвердит?

Мария рухнула на колени.

— Все правда, батюшка. Всё истинная правда. Если бы не Ванечка, уже на погосте бы лежала.

Поп снова повернулся к смиренному Денису.

— Ты его избил?

Соколов пожал плечами.

— Один раз ударил. Сильно не бил, побоялся пришибить до-смерти. Рука-то у меня тяжёлая. Он упал и уснул.

— А потом?

— А утром он снова на меня… Напал. Только я его ни разу не ударил. Ни разу… Руки подставлял, да голову берёг. Потом он схватил топор и хотел меня убить. Но я топор отобрал…

Священник решительно встал и вышел на веранду.

— Пётр! Иди сюда!

Завёл Прохорова старшего в гостиную, снова уселся. Скомандовал Денису.

— Повтори.

Тот повторил.

— Так было дело? — Строго спросил отец Аркадий.

Петр посмотрел на Дениса, на Марию, на Гагарину. Насупился.

— Ну, так.

— Ты хотел своего сына убить?

Петр ещё больше насупился.

— Он отца не чтит…

— А что ты сделал, чтобы он тебя чтил?!

— Я его породил!

Отец Аркадий грохнул кулаком по столу.

— Замолчи!.. — он зло перевёл дыхание, перекрестился три раза, — Господи прости, Господи прости, Господи прости. Не по воле своей грешу злонравием!..

И снова к Петру:

— Ты хотел лишить жизни своего сына и свою жену? Ты знаешь, что покушение на смертоубийство, есть — преступление?! Ты слышала, Варвара Ильинична? Пожалуй, сообщу я о нём. Пусть пойдёт под суд честной.

Петр так и стоял, насупившись и зыркая исподлобья. Тишина стояла пару минут. Иерей грозно оглядывал присутствующих. Остановился взглядом на Денисе. Хмыкнул.

— Ну, то, что этот бычок отлупил четверых мужиков, не удивительно. Сколько тебе лет, отрок, что-то я запамятовал.

— Семнадцать, ваше преподобие, — склонился Соколов.

— Я вижу, Варвара Ильинична, что бесов тут изгонять не надобно. Тут жалобщиков в кнуты брать следует… Ох, темнота. Что за народ у нас? А? Как ты с ними управляешься? Ума не приложу.

Варвара сморщилась, скривила губы, всхлипнула, заблестела слёзкой.

И тут выступила вперёд Глаша.

— Ваше преподобие! Варвара Ильинична у нас — святая! Истинно говорю вам — святая!

Поп размашисто перекрестился на восток. Все повторили за ним. После поинтересовался:

— А что это Иван так вырядился?

— Ах, ваше преподобие, — снова прослезилась Варвара, — Серёжа всегда мечтал, чтобы у двери стоял лакей.

Поп ухмыльнулся. Потом как бы спохватился:

— А вот ещё до меня дошёл слух, что ты, Варвара, у помещика Ливанова лошадь застрелила.

Варя, не поднимая глаз, отвечала:

— Ливанов в гости приехал, и начал непристойно себя вести.

— Он, что — попытался…? — вопросительно протянул Аркадий.

— Да… Он покусился на мою честь. Но… Я вынуждена была оставить Ливанова ночевать в усадьбе. В ночь выгонять гостей на улицу это не эстэтиек. И приказала Ивану спать у моего порога. И Марго всегда со мной.

— Марго?…

— Марго, — это шпиц. Собачка. А когда Григорий Семёнович пытался прокрасться ко мне в спальню, он наступил на Ваню и упал. Тут и Маргоша ему в ногу вцепилась.

Варя перевела дух.

— А утром, перед тем как уехать, Ливанов застрелил из пистоля Марго. А я за неё двадцать рублей золотыми отдала в Архангельске. Графиня Милевская подтвердит. И любила я её. Сильно любила. Она такая… А его кляча и того не стоила.

— Так ты её застрелила, таки?

— Грешна, ваше преподобие. Застрелила. Сначала хотела Григория Семёновича продырявить, но вовремя опомнилась.

Потом вскинулась.

— А он тоже хорош. На женщину пистоль целить. Хорошо, хоть Ваня меня собой закрыл…

— Так он и в тебя собирался стрелять?!

— Да! — возмущалась Варя, — он второй пистоль вынул из-под сюртука и на меня…

Голос у неё осёкся, она судорожно вздохнула.

— Он думает — если я одна, так и постоять за себя не в силах?…

Священник успокоил.

— Не расстраивайся, Варвара Ильинична. Господь не позволит обидеть вдову героя.

Тут Варя и вовсе раскисла. Закрыла лицо ладошками, заплакала. Поп сидел спокойно. Он умно глядел на хозяйку и ждал, пока та успокоится. Потом задумчиво произнёс:

— Надо Ливанову сказать, чтобы поосторожней сватался. А то, так и живота лишиться недолго. А отрок, значит, себя подставил?

Еще с полчаса Аркадий сидел, чаёвничал. Рассказывал новости. Наконец встал.

— Ну, ладно. Пойду епитимью накладывать. Прохоров, пошли.

Вышел на крыльцо. На дорожке стояли три мужика. Петр отошел и встал рядом с ними.

Иерей осмотрел стоящих тяжёлым взглядом, каждого по отдельности, и заговорил.

Он завещал низким рокочущим голосом. Откуда только что и взялось.

— Ну, что, чада мои неразумные? Зачем же вы на истинно верующих православных напраслину возводите, обвиняете в сатанизме?

— Дак, это… вышел вперёд мужичок, получивший в своё время от Дениса по фаберже, — он отца не уваживает… а ежели кажный начнёт отца бить, то чё?

— А кто вам сказал, скудоумные вы мои дети, что сын избил Петра? — Снова пророкотал Аркадий.

— Так, он же и сказывал. Петр-то.

— А почему вы решили, что он говорит правду? Может, он просто — глуп и врёт?

Мужик мял в руках шапку-гречник, вздохнул:

— То, что глуп — есть такое. Это за ним таво, — он шмыгнул носом, — водится…

— А вот перед тем, как идти парня убивать, может следовало бы и сына спросить, и мать? Как мыслите, чада?

Мужики хмуро молчали.

Поп повертел головой, пробормотал:

— Ох, бестолочи…

Снова поднял глаза на переминающуюся в недоумении «паству» и включил свой инфразвук.

— Сказано в писании: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе!» Но и сказано же: «И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем». Понятно?