Макс Мах - Командарм

– Не знаю, – покачала головой Рашель и тоже закурила. – К Льву Давидовичу, поди, и не попадешь так просто.

– Краснощеков – «не так просто», – возразил Макс. – Впрочем, неважно. Я наведу справки, только ты не обнадеживай, пожалуйста. Кто его знает, что там на самом деле произошло.

Ретроспекция. 1923 год:

На крутых поворотах (3)

– Докладывайте! – Голова была тяжелая, и уже третий день приступами схватывало виски.

Надо было бы отдохнуть, отлежаться, но куда там! Управление и так уже едва ли не перешло на казарменное положение – заговоры, шпионаж, диверсии, бандитизм – так еще и свои мутили воду. ГПУ словно с цепи сорвалось. Врагов искали везде, где надо и не надо. Но, судя по всему, кое-кто решил, что пришло время окончательно освобождаться от чуждых элементов . За один только июнь пришлось освобождать из узилища двадцать семь бывших офицеров царской армии, служивших в штабах и учреждениях РККА, и четырех инженеров, связанных с Артиллерийским управлением. И что обидно, доносы писали свои же красные командиры, не говоря уже о товарищах комиссарах, те самые, что победили в Гражданскую отнюдь не без помощи этих самых «спецов». Кто воевал, занимая мало-мальски значимые должности, не знать этого не мог. Но знать, понимать и делать из понятого выводы способны не все. Писать начали еще во время войны, заваливая кляузами и доносами и особые отделы, и политуправление, и реввоенсовет. Заблуждались или сводили счеты не суть важно: наушничество среди русских офицеров было не в чести. Но и бывшие, успевшие вскочить на подножку локомотива революции, писали тоже. А чекисты… что ж, им такой оборот только в прибыль – они же и поставлены затем, чтобы «бдеть». Вот и хватают всех подряд.

«Энтузиасты, твою мать!»

– Докладывай! – Кравцов взял было папиросу, но сразу же понял, что курить не сможет: тошнить начинало от одного запаха табака.

– Следствие выдвигает обвинения по следующим пунктам, – Веня Агас, несмотря на молодость, человек опытный и образованный. Гимназию успел закончить до революции, пожил в Америке, поучаствовал в боях, закончил 3-и Командные курсы РККА. – Первое, растрата. В деле фигурируют семь эпизодов. Однако все случаи так называемой растраты относятся к кредитованию строительства или экспортно-импортных операций, осуществляемых советско-американскими предприятиями, например, «Русско-Американской Индустриальной Корпорацией», во главе которой стоит сам Краснощеков, и «Американо-Российским Конструктором», директором которого является брат Александра Михайловича Яков Михайлович. Проверка отчетности и бухгалтерских книг, проведенная нашим экономическим отделом, фактов нарушения финансовой дисциплины, приказов и директив вышестоящих финансовых и плановых органов Союза ССР не выявила. Как директор банка Краснощеков имеет право определять процент ссуды в зависимости от конкретной сделки. Тем не менее, границы разумного перейдены не были ни разу, и банк убытков не понес. Напротив, активы Промбанка стараниями его директора увеличились за восемь месяцев в десять раз. Восьмой эпизод – конкретно кредитование строительных работ, осуществляемых «Американо-Российским Конструктором» на Тверской [75] Строительство здания Центрального телеграфа. улице – выделен в отдельный пункт обвинения, так как в нем фигурирует родной брат Краснощекова. Сюда же отнесены факты перевода заработной платы, получаемой Александром Михайловичем от «Русско-Американской Индустриальной Корпорации» – двести долларов САСШ в месяц – в Америку. Деньги пересылаются жене Краснощекова Гертруде и сыну Евгению. Справка: Гертруда Тобинсон (фамилия Краснощекова в САСШ) является гражданкой САСШ и в отличие от своего мужа (они развелись в январе 1923 года) от американского гражданства никогда не отказывалась…

Что ж, ребята справились с заданием даже лучше, чем Кравцов мог надеяться. И излагал Веня грамотно, четко и ясно, отмечая существенные моменты, комментируя непонятные для «стороннего» человека факты, термины, события. Краткая биографическая справка не содержала, впрочем, ничего нового. Сам Кравцов знал много больше: ему позволили посмотреть личное дело Краснощекова в ЦК, да еще и Эйхе интересные вещи о председателе ДВР рассказал. После рассказов Генриха Макс зауважал обвиняемого еще сильнее. Это был их кадр! Человек, который понимал в экономике и финансах, как мало кто еще в СССР. И мужик нормальный, в Гражданскую за чужими спинами не прятался и труса не праздновал. Работал, рисковал, сражался и снова работал. А дело… дело было не просто сшито «по желанию заказчика», оно было шито белыми нитками. Сделано грубо, сметано небрежно. Содержало множество фактических ошибок и явных противоречий, не говоря уже о таких пустяках, как надуманные огульные обвинения во всем подряд. Расчет, по-видимому, строился на том, что «относительно Краснощекова все равно есть решение».

– …любовница… Лилия Юрьевна Брик… кутежи…

– Я участвовал в «кутеже» от 19 февраля, – устало сказал Макс.

– Я знаю, – сухо кивнул Агас. – Сведения о кутежах и дорогих подарках не подтверждаются. Все в рамках финансовых возможностей товарища Краснощекова. Оклад директора банка, премиальные от сделок… Оклад члена коллегии ВСНХ Краснощеков передает в фонд «Восстановления промышленности».

– Кто ведет дело?

– Следователь Чарыжный из Верховного трибунала ВЦИК [76] Декретом «Об объединении всех революционных трибуналов Республики» от 23 июня 1921 года Верховный трибунал ВЦИК (предшественник Верховного суда) РСФСР был объявлен единым кассационным органом и органом надзора над всеми действующими на территории РСФСР революционными трибуналами и судом первой инстанции для дел особой важности. .

– Постой! – Кравцов этим сообщением был не просто удивлен, ошеломлен. – А ВЦИК здесь при чем и почему не ЭКО? [77] Экономический отдел ОГПУ при Совнаркоме СССР. Это ведь их профиль?

– Не знаю, – растерялся Агас. – Мы их с самого начала обнаружили и взяли под наблюдение. А ОГПУ вроде бы никакого внимания к Краснощекову не проявляет, прокуратура тоже.

– Значит, Крыленко… интересно, – почесал висок Кравцов. – Очень интересно…

«А Крыленко-то здесь каким боком?»

– Тут, Макс Давыдович, вырисовывается, между прочим, крайне любопытная картина, – Константин Павлович Саука не тушевался, но и не выпендривался. Цену себе знал, имел самоуважение, однако понимал и то, как устроены иерархические по своей сути военные организации. – Я бы сказал, групповой портрет. Вам в ваших заграничных странствиях не приходилось ли, случаем, видеть картины «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга»?