Георгий Антонов - Цурюк

— Не стоит! — она окинула скептическим взглядом щуплую фигурку Кобы. — Кругом сигнализация. Ждите меня, я сейчас вместе с ним вернусь. Если всё получится, он сам нас отсюда выведет.

— Смена растёт! — поцокал языком вождь. — Слушаюсь и повинуюсь.

— Теперь цурюк! — скомандовал дед, и Катя, вскрикнув, очнулась на своей пружинной койке в общей палате. Вокруг косматыми тенями беспокойно заворошились в свете ночника психбольные.

«Дурацкий сон какой… Или не сон?» — она не сразу припомнила, откуда и зачем она вообще здесь.

— А что не сон? — раздался в голове резонный вопрос старого скомороха. — Просто в некоторых снах надо действовать. И поживее — Дерендяй устал тучи держать…

Катя, бесшумно ступая босыми ногами, вышла в общий коридор женского отделения. Дебелая санитарка дремала у выхода. Мастер-ключ от всех дверей лежал на столе, прикрытый её мясистой ладонью. Всё вроде просто, если бы не дрожь в коленках. Слившись дыханием со спящей, она создала образ комара и принялась тоненько жужжать перед её лицом. Толстуха, не открывая глаз, захлопала перед собой в ладоши. Схватив со стола ключ, Катя выбежала на лестницу. Весь маршрут запечатлелся в её подкорке, как в навигаторе. Взлетев на третий этаж, она беспрепятственно добралась до железной двери в сектор «А». Первый успех придал ей уверенности — ощущение полёта вернулось. «Согласна на любой исход, но лучше пусть всё будет по-моему», — произнесла она магическую формулу удачи и нажала на кнопку звонка. Охранник заполошно вскочил и прильнул к глазку.

— Минуточку, товарищ полковник! — он отключил сигнализацию и завозился с замком. — Вот же не спится приезжему тараканщику! (Конфуз с Галицыным и насекомыми успел стать притчей во языцех всего персонала).

— Объект из бокса три готовьте на выход! — полковник ткнул ему в нос пропуск и быстро проследовал в спецсектор.

— Передумали? Увозите от нас вождя? — ухмыльнулся гигант, нащупывая на связке нужный ключ.

— Разговорчики! — отрезал полковник в несвойственной ему прежде солдафонской манере. Это показалось странным — ещё час назад угощал сигаретами и мило шутил… Ключ в двери бокса со скрежетом повернулся.

— Катюша! А я уж и не ждал, что придёшь! — обрадовался пленник, вскакивая с койки и улыбаясь куда-то за плечо санитару.

«Прокол», — дёрнулась в страхе Катя. Этого хватило, чтобы морок рассеялся — и вместо полковника ФСБ охранник увидал вдруг испуганную девчонку в ночнушке до пят, сжимавшую в кулачке испещрённый закорючками тетрадный лист…

— Вали его вусруб! — скомандовал спокойный голос деда Коли, и Катя, разом собравшись, вложила весь свой страх в удар. Кобе показалось со стороны, что девушка лишь слегка ткнула охранника ладонью в грудь. Отброшенный незримой силой назад, гигант отлетел через всю камеру и, впечатавшись затылком в стену, кучей замер на полу. Если бы товарищ Сталин видел китайские боевики, он бы, вероятно, был удивлён чуть меньше — но товарищ Сталин их не видел…

Подхваченный Катей под руку, он послушно ринулся в коридор. Путь преградила железная дверь — выход из сектора был, согласно инструкции, заблокирован. Пришлось вернуться — Коба с воровской смекалкой тут же определил на связке нужный ключ. Беглецы выкатились на лестницу — и тут в спину им ударил нарастающий рёв сирены…

Катя, вспомнив детство, животом по перилам съехала вниз. Следом за ней, прыгая через четыре ступеньки, мчался вождь мирового пролетариата. Полковник Галицын, так и не ложившийся в эту ночь, первым преградил ему путь, набычившись в боксёрской стойке. Неизвестно, чем бы закончился поединок смертельных врагов, если бы Катя не обернулась от дверей на шум борьбы… Накат! Внезапно потеряв связь с миром твёрдых предметов, полковник поплыл, хватаясь пальцами за воздух. Коба, по-бандитски боднув его головой в живот, следом за спасительницей устремился на волю. Сквозь секущие струи дождя им дважды мигнул из-за деревьев свет фар.

— Авто свободен! — дед Коля радушно распахнул перед беглецами дверку двадцать первой «Волги».

— Откуда эта рухлядь? — от переполнявших эмоций Катя кинулась ему на грудь и чмокнула в мокрую лысину.

— Для разнообразия, — буркнул, пряча улыбку в бороду, мазык и лихо тронул с места. — «Испано-сюиза», вроде как, уже была…

Через несколько минут ливень разом стих, и в разрывах облаков засияли свежевымытые звёзды.

— Дед, они догоняют! — обернувшись с переднего сиденья, Катя заметила приближающийся свет фар.

— Нас не догонят, — отозвался старый скоморох, топя педаль. — А если догонят, то не нас.

«Волга» двадцать первой модели, лихо обогнав представительский «мерс», съехала на грунтовку и замерла, потушив фары. Дед посеменил вокруг машины, притопывая, и затянул разухабистым тенором:

— Если парень был в ударе на вечорке, как танцор…

— Я скажу вам — этот парень, безусловно, ком-бай-нёр! — подхватила напев Катя, входя сознанием в резонанс с начавшим возникать на месте их машины образом комбайна «Нива». Чёрный джип преследователей притормозил у развилки:

— Салют труженикам села! А что — «Волга» старая тут не проезжала? — приветливо спросил Галицын у веселящихся механизаторов, глядя на Катю в упор и не узнавая.

— А вона поехала! — куражась, махнула она платочком на огни удаляющегося «мерина». Джип устремился по трассе вдогонку за ним. Дед, не прекращая пение, уселся за руль и двинул «Волгу» по объездной дороге на восток. Сталин на заднем сиденье, уже приготовившийся дорого продать свою жизнь, не мог сдержать удивление.

— Со времён Гурджиева не видел ничего подобного! Не научите?

— Не-а, — коротко мотнул головой дед и насупился.

— Вот и он так же мне ответил, — вздохнул Коба. — Не царское, дескать, это дело… И ещё что-то про бегемота, я тогда так и не понял.

— У бегемота кожи мало, — пояснил мазык. — Поэтому когда глаза открываются — жопа закрывается, и наоборот. Так же и у тебя: если откроется виденье, ты больше не сможешь гадить миру. Потому что увидишь, что мир — это ты сам и есть.

— Вот только не надо этой философии с намёками, — обиделся Коба. — Жаба душит — так и скажите… А то «не можешь гадить». Запоры, конечно, и у меня случаются…

— Заваривай на ночь траву купырь, — посоветовал дед.

На рассвете въехали в посёлок Стулово, и тут мазык занервничал.

— Неуж началось? — тревожно повернулся он к Кате.

— Что началось?

— Совсем недавно здесь был Ленин, — он указал на пустующий постамент перед зданием клуба. — А сейчас нету. Похоже, пространство вариантов начало меняться.