Александр Михайловский - Жаркая осень 1904 года

Невероятным нахальством и актом международного грабежа чуть позже назовут это событие газеты Норвегии, Франции, Голландии и Великобритании. Как будто эти же самые страны, ну разве что за исключением Норвегии, совсем недавно с помощью грубой военной силы подавляя любое сопротивление, не превратили в свои колонии три четверти земного шара. А на Груманте сопротивляться некому. Ни белые медведи, ни северные олени против российского суверенитета не возражают, да и им вообще вся эта политическая возня побоку.

20 (7) января 1905 года, полдень.

Северное море, 20 миль к северу от Остенде,

АПЛ «Северодвинск».

Писатель-фантаст Жюль Верн

Я, мой сын, невестка и внук находимся на борту самого настоящего подводного корабля, настолько близкого выдуманному мною «Наутилусу», насколько вообще мечта может приблизиться к действительности.

Попасть же сюда было не так просто. Во-первых – едва мы вышли из дома для того, чтобы сесть в поезд, как к нам, будто клещи к бродячей собаке, прицепились назойливые агенты Второго бюро, не особо даже скрывавшие, за кем они следят и почему. Наверное, их начальство думало, что я получил от адмирала Ларионова какую-то особенно секретную информацию и не желаю делиться ею с нашим правительством. По крайней мере, история с лекарством, которое буквально вытащило меня с того света, стала довольно широко известна во Франции, и теперь некоторые считают, что адмирал Ларионов поделится со мной всеми своими секретами.

Черта с два! Есть кое-какие намеки, вроде книги американского сочинителя Марка Твена «Янки при дворе короля Артура», присланная мне в последней посылке. Но это и так уже секрет Полишинеля. О том, что адмирал Ларионов и его люди пришли к нам из будущего, сейчас не знают только дикари в джунглях Африки и маленькие дети. Тем более об этом должно знать наше правительство и президент, который, наверное, сидит сейчас в своем Елисейском дворце и трясется от страха.

У нас много писали в газетах о том, что наше правительство испортило отношения с русскими союзниками, предав их англичанам, а теперь опасается кары за свои нехорошие дела. Нашу милую Францию поймали, словно блудливую жену в постели с заезжим жиголо. И естественно, что оскорбленная до глубины души Россия отказалась от подписания договора «Еntente Сordiale» и нашла себе союзника в лице Германии.

В общем, чтобы отвязаться от назойливого внимания шпионов правительства, мы купили билеты на поезд Амьен – Брюгге и уже через день находились в стране, где половина населения говорит вроде как по-французски, вторая же вроде как по-немецки. При этом они считают себя бельгийцами, не понимая нашей непримиримой вражды к германцам, которые в свою очередь также недолюбливают нас, уроженцев «La belle France» (Прекрасной Франции). Что тут поделать, если на европейском континенте к западу от русской границы может быть только одна империя, объединяющая вокруг себя цивилизованные народы, и, как это ни печально, Франция борьбу за это звание уже почти проиграла. И все благодаря президенту-оппортунисту Эмилю Лубэ, решившемуся на изменнические, по сути, переговоры с Британией, и в самом начале Русско-японской войны ответившего русским, что их проблемы на Дальнем Востоке Франции не касаются. Это ж надо быть таким недоумком, чтобы оттолкнуть единственного реального союзника, в то время как за Рейном, по ту сторону границы, постоянно бьют в барабаны войны.

Но не будем о грустном. На границе с Бельгией агенты Второго бюро от нас отстали, и дальше наше путешествие протекало без их назойливого любопытства. На вокзале в Брюгге нашу семью встретил вежливый молодой человек, представившийся подполковником корпуса русских морских инженеров Горюновым. Роскошная черная борода этого месье превосходила даже мою, спускаясь на грудь. Оказалось, что этот человек тоже мой пламенный поклонник. Именно после прочтения моего романа «Двадцать тысяч лье под водой» он заинтересовался подводными лодками и теперь считается одним из главных специалистов по их строительству. Месье Горюнов сопроводил нашу семью в Остенде, где им уже был зафрахтован небольшой прогулочный парусник, который его хозяин называл «Морская ласточка».

Переночевав в гостинице, ранним утром мы погрузились на борт шхуны и вышли на морскую прогулку. Шкиперу и команде, видимо, хорошо заплатили, и поэтому никто не задавал нам ненужных вопросов. Январь, несмотря на то что на море стоит хорошая погода, все-таки не самый подходящий месяц для морских прогулок. Но я и вся моя семья, хотя и были опытными морскими путешественниками, не собирались затягивать наше путешествие. Все, что нам требовалось, это выйти за пределы территориальных вод Бельгии в открытое море, где русская подводная лодка могла бы без помех всплыть для того, чтобы принять нас на борт. И вообще нам очень сильно повезло в том, что в эти дни стоит нехарактерная для зимы тихая и солнечная погода – ведь в любой момент все может измениться, и потому нам следует спешить, насколько это возможно…

Все произошло неожиданно для меня. Я засмотрелся на парящих над морем чаек, вспоминая те времена, когда на палубе судна я проводил столько же времени, сколько за письменным столом в компании пера и бумаг. Вдруг мой внук закричал, указывая рукой в море. Я посмотрел и увидел, как из серо-стальных вод, вздымая волны, поднимается нечто похожее на блестящую черной кожей огромную акулу. Это был сигарообразный корпус подводной лодки, украшенный обтекаемым выступом, похожим на акулий плавник. Сходство с огромной рыбой дополнялось торчащим за кормой огромным килем, похожим на хвостовой плавник. «Морская ласточка», на борту которой мы находились, по сравнению с этим подводным великаном казалась маленьким корабликом, но ее команда и не думала пугаться. Матросы вели себя так, будто подобные встречи в открытом море случаются у них уже не первый раз.

В надстройке подводной лодки открылись люки, и на палубе появились матросы в черной форме и оранжевых жилетах. Они споро и деловито вывалили за борт кранцы и приготовили все необходимое для швартовки кораблей в открытом море. Матросы на «Ласточке», не теряя времени даром, тоже готовились к швартовке. Рулевой аккуратно подвел свой корабль к блестящему мокрой резиной борту подводного крейсера. Вот с борта шхуны брошены швартовы, которые приняли матросы на подводной лодке, и два корабля соединены трапом.

– Месье Верн, – пожимая мне руку, сказал мэтр Боннэ, шкипер «Морской ласточки», кивком головы указывая на трап, – вам пора, русский капитан ждет. Было очень приятно с вами познакомиться. В отличие от многих других, вы и ваши близкие чувствуете себя в море как дома, и у нашей команды с вами почти не было хлопот.