Олег Кожевников - Государь [litres]

Если прямо сказать, появление генерала Алексеева меня слегка напрягло. А когда он, разложив карту, начал свой доклад, это совсем привело меня в расстроенные чувства. Еще бы, начальник штаба ставки распинается перед командиром корпуса. Это возможно только в одном случае – если Николай II готовит из меня себе замену. Может быть, он уже решил уйти в сторону, а меня хочет выдвинуть на передовую. И все разговоры о долге монарха не более чем подготовка переложить именно на своего брата эту чертову корону. Я не психотерапевт, укрепляющий дух Николая II, а являюсь просто-напросто сосунком перед монстром дворцовых интриг. Не зря же в бумагах Бунда было написано: «Характер российского монарха представляет загадку даже для постоянно общавшихся с ним государственных деятелей». В моей голове сначала раздался вопль Мишки, который никогда не занимал ответственных постов: «Нет, нельзя, я не хочу быть царем!» А затем суровый голос сержанта (второй моей сущности) язвительно заметил: «А куда ты, мать твою, денешься с этой подводной лодки? Если прижмет, то как миленький будешь “самодержавить” и никуда от этого не денешься».

Вся эта буря в голове стихла лишь после того, как Николай II сказал, обращаясь ко мне:

– Вот видишь, наступление Брусилова совсем выдохлось. Ковель как был австрийский, так и остался. На помощь австрийцам начали подходить германские части. Положение Юго-Западного фронта начинает ухудшаться. Ты думаешь, почему Михаил Васильевич все это рассказывает при тебе? Не только из-за того, что ты направляешься в свой корпус и вскоре непосредственно окажешься в боевых порядках Юго-Западного фронта. Знание стратегического положения в масштабах всего театра военных действий не обязательно для командира корпуса. А вот для командующего кавалерией всей армии это необходимо. Я принял решение назначить великого князя Михаила Александровича генерал-инспектором кавалерии.

Наверное, мое лицо выразило крайнюю степень удивления, так как Николай II, разъясняя свои слова, добавил:

– Так нужно для государства Российского. Ты стал в последнее время популярен среди нижних чинов и офицеров. А как ты знаешь, боеспособность частей падает. И уже не за каждым офицером солдаты пойдут в бой. А твоим распоряжениям люди будут подчиняться. Мы обязаны хотя бы наши мобильные части сделать управляемыми и боеспособными.

У меня автоматически вырвалось:

– А как же мой корпус? Да и вообще я не способен к штабной работе. А генерал-инспектор должен находиться в ставке и отсюда координировать и инспектировать действия кавалерии. Сейчас, когда австрийцы и германцы начали контратаковать, я просто обязан находиться в своем корпусе.

– Вот и договорились! Ты поедешь в свой корпус и примешь участие в отражении контратак, а когда противник выдохнется, вернешься в ставку и займешься всей кавалерией. Через месяц я тебя жду. Думаю, к этому времени и противник успокоится, и ты подберешь вместо себя командира Второго кавалерийского корпуса.

После того что я испытал, когда подумал, что Николай II хочет передать Михаилу Александровичу корону, присвоение мне звания генерал-инспектора совершенно не пугало. Тем более император обещает это сделать только через месяц. За это время я должен успеть подобрать людей для силовой составляющей нашего с Кацем плана. А то, что я стану командующим всей кавалерией, то это открывает огромное окно возможностей, перебрасывать части в любое место, и даже в столицу Российской империи. Эта мысль в доли секунды пронеслась в голове, и я, вытянувшись прямо около стола, где мы рассматривали карту, гаркнул, как когда-то, будучи сержантом:

– Как прикажешь, мой император!

Николай II от неожиданности тоже выпрямился (впрочем, как и генерал Алексеев), потом улыбнулся и предложил:

– Ну что, господа, тогда давайте чай пить. За чашкой чая Михаил Васильевич и расскажет нам, какие задачи нужно решать начальнику кавалерии. Он человек военный и знает в тонкостях, с чем ты можешь столкнуться на этом посту.

После этого предложил нам с генералом занимать места у другого, круглого стола, стоящего чуть в отдалении, а сам подошел к двери, открыл ее и отдал кому-то распоряжение принести все для чаепития.

В это время мы с генералом Алексеевым заняли места за указанным столом и начали беседу. Михаил Васильевич был чрезвычайно любезен и предупредителен со мной, но я все равно чувствовал себя очень скованно и настороженно. Еще бы так себя не чувствовать, когда генерал затронул тему, которой я больше всего боялся. Он начал делиться со мной о превратностях судьбы знакомых мне и ему людей. Это Михаилу Александровичу они были старые приятели, а в долговременной памяти великого князя об этих людях не было ничего. Я откровенно поплыл, и чтобы выйти из этого опасного для меня разговора, решил воспользоваться проверенным средством. А именно начал разглагольствовать о новом чудо-оружии. Как раз подошел Николай II, и я начал восторгаться эффектом, который удалось достичь, применяя на испытаниях в Петрограде напалм и ракетные системы «Катюша». Естественно, блефовал – никакие испытания мы с Кацем еще не проводили. Ведь еще не было в помине ни напалма, ни систем залпового огня. Вернее, небольшое количество напалма одна петроградская химическая фабрика уже изготовила, но его было мало для полноценных испытаний. А с «Катюшами» все было намного хуже – процесс изготовления первой опытной системы залпового огня был мною запущен только перед самым отъездом в ставку. Черт с ним, что поругался немного с директором Путиловского завода, зато был уверен, что через неделю они склепают опытный образец. А вот с ракетами-снарядами была загвоздка – даже не был еще определен завод, способный изготовить небольшую партию таких ракет. Проблемы были с нитроглицериновым порохом. Но Кац обещал решить эту проблему и наладить производство реактивных снарядов.

Фактическое отсутствие новых средств вооружений не помешало мне вдохновенно врать главнокомандующему и его начальнику штаба о перспективах, открывающихся перед Русской армией, когда она начнет применять это чудо-оружие на полях сражений. Посчитав начавшееся чаепитие удобным моментом для продвижения основной задачи посещения ставки, я заявил:

– Образцы нового оружия имеются, я даже видел впечатляющие результаты их испытания, но из-за нехватки средств невозможно запустить в производство эти уникальные и смертоносные виды вооружения. Опять Россия плетется в хвосте мирового прогресса. Хотя это именно русский инженер создал напалм и разработал «Катюшу».

Николай II, внимательно слушавший мою речь, заметил:

– Так есть же определенный регламент для принятия на вооружение новых образцов. Их должны оценить опытные специалисты, а потом после испытаний направить свои предложения в артиллерийский комитет. Если испытания будут действительно ошеломляющими, то деньги на производство этого вооружения обязательно найдутся.