Олег Кожевников - Государь [litres]

– Все понятно, актов испытаний этого оружия нет! Ну что же, поверю великому князю, который уверен в эффективности этого нового оружия. Михаил Васильевич, пускай Шуваев обращается за документацией и консультациями по напалму и «Катюшам» к секретарю великого князя Михаила Александровича. И сроки исполнения этого поручения поставьте в этом письме.

Обращаясь опять ко мне, Николай II спросил:

– Миша, по-твоему, сколько времени потребуется нашим военным заводам, чтобы освоить производство этих новых видов вооружения?

– Думаю, что немного. Да оно уже, можно сказать, производится. Дело за малым, за заказами от Военного министерства, которое будет подкреплено деньгами. Значительные партии напалма и дивизиона два «Катюш», думаю, можно будет произвести к Рождеству. Задержка может произойти только в одном случае, если американцы не поставят грузовики. Хотя посол США обещал, что автомобили прибудут в незамерзающий порт основанного недавно города Романов-на-Мурмане [1] Мурманск. в ноябре-декабре, но он все это связал с оформлением кредита России. Мои гарантии, подкрепленные письмом Госдумы за подписью Родзянко, посол принял, но намекнул, что неплохо бы иметь гарантии государства, завизированные императором.

– Хорошо, я дам американцам такие гарантии. Какие еще имеются препятствия для скорейшего начала выпуска новых видов вооружения?

– Нужна отлаженная система безопасности. Коли немцы всерьез взялись за противодействие тому, чтобы новое оружие не появилось в Русской армии, то от них можно ожидать любых диверсий. Я купил землю недалеко от Петрограда, чтобы разместить там исследовательскую лабораторию и склады для хранения напалма и ракетных снарядов. После недавних попыток меня устранить я серьезно задумался о надежной охране этого объекта. Солдатам, впрочем, как и офицерам Петроградского гарнизона, после недавнего мятежа батальона латышских стрелков, доверять охрану такого важного объекта опасно. Разрешите передислоцировать в Петроград надежное подразделение из моего корпуса. Охраняя стратегические объекты в столичном регионе, это подразделение окажется гораздо полезнее, чем на фронте. Сохранность стратегических запасов позволит Русской армии где-то к лету перейти в решительное наступление. Позиции немцев и австрийцев мы будем уже заливать не кровью русских солдат, а напалмом. И пробивать коридоры в позициях противника, для ввода кавалерийских частей, не тупыми атаками на пулеметы, а залпами «Катюш».

Николай II, внимательно все это выслушавший, согласно кивнул головой и, обращаясь к генералу Алексееву, распорядился:

– Михаил Васильевич, кроме моего поручения Шуваеву, сегодня же подготовьте приказ командиру Второго кавалерийского корпуса великому князю Михаилу Александровичу направить в Петроград… – Император, глянув на меня, спросил: – Миша, какое подразделение своего корпуса ты хочешь направить на охрану объектов в Петрограде?

На секунду задумавшись, я ответил:

– Пару эскадронов всадников из Туземной дивизии, пластунов казацкой дивизии и батальон из Осетинской бригады.

– Хорошо! Михаил Васильевич, в приказе напишете – сводный полк, для выполнения особого задания. Теперь-то все, Миша?

– Так точно! Единственное, нужно предупредить начальника Петроградского гарнизона генерала Хабалова, что в окрестности столицы прибывают воинские контингенты, которые будут ему не подконтрольны. Их задача – охранять секретные объекты, вход на которые запрещен, даже с пропуском, выданным штабом Петроградского гарнизона. Огонь будет открываться по любому, кто несанкционированно оказался на территории охраняемых объектов.

– Вон как строго! Ну что же, Михаил Васильевич, подготовьте и такое письмо тоже. Как мы уже говорили, в связи с обострением ситуации на Юго-Западном фронте, великий князь Михаил Александрович выезжает в свой корпус сегодня ночью. Поэтому приказ о передислокации сводного полка Второго кавалерийского корпуса нужно подготовить как можно быстрее. Чтобы Михаил Александрович передал его генералу Брусилову сразу же, как доберется до штаба фронта. Так что, господин генерал, идите, готовьте приказ, а мы пока с братом поговорим о жизни.

Когда генерал Алексеев вышел, Николай II, глянув на меня как-то по-доброму, заявил:

– Миша, ты меня удивляешь! Как будто в Петрограде тебя подменили. Из рубаки и безответственного человека превратился в предусмотрительного и осторожного генерала. Который думает не только о предстоящей атаке, но и планирует свои дальнейшие действия. Если прямо сказать, то ты нынешний нравишься мне больше. Только я все не пойму, как тебе за столь короткое время удалось так измениться – можно сказать, повзрослеть?

– Да я и сам не пойму – вроде бы все было так легко и просто, а вот после того, как на меня совершили первое покушение и здоровый как слон террорист заехал пудовым кулачищем по физиономии великого князя, все изменилось. Морок великого князя ушел, и я почувствовал себя обычным человеком, которого могут побить, обмануть и даже убить. Вот и пришлось перестроить всю свою психику.

– Хм… а отношение к своему венчанию на особе не королевской крови, а на дочери адвоката, к тому же дважды разведенной, ты тоже пересмотрел?

– Ну, это дело давнее, да и сын у нас! Поздно пересматривать.

– Как, кстати, поживает Георгий, не болеет?

– Он сейчас с воспитателем в Крыму и вроде бы там все нормально.

– Да, Крым… в самые тяжелые минуты я вспоминаю, как счастливо проживал в Ливадии. Когда был молодым, именно в Ялту мечтал перенести столицу из промозглого Петербурга. Море, флот, торговля, близость европейских границ… Но не решился, разумеется. А какой там чудный портвейн!

Эти слова послужили для меня как команда – я вскочил с кресла, в котором сидел, подошел к банкетке, где стоял, прислоненный к ножке, мой портфель, и с возгласом: «Вот она, амброзия!» – вытащил оттуда обе бутылки портвейна. Николай II усмехнулся, но ничего не говоря, вытащил из ящика письменного стола плитку шоколада и начал ее ломать. Ну что же, я понял это как поощрительный знак императора и начал сервировать поляну для нашего загула. А именно поставил на середину письменного стола бутылки, а рядом с ними стаканы, которые раньше стояли у графина с водой. Организовал и закуску – ополовинив большую вазу с яблоками. Но одобрительный возглас от императора я заслужил, когда достал из кармана галифе свой швейцарский складной перочинный ножик и выдвинул оттуда штопор. После этого я легко вскрыл бутылку и наполнил стаканы. И началось застолье двух братьев с душевными разговорами о будущем, ну и о настоящем тоже.