Роман Казимирский - Девятьсот восемьдесят восьмой

– Всем должен, – почему-то грустно вздохнул Муса, но тут же поморщился – любое движение причиняло ему боль. – Нужно ехать. Я могу.

– Ты? – усмехнулся Марсель. – Легче было бы сразу закопать тебя в том лесу, чтобы потом не мучиться. Лежи, набирайся сил. Завтра видно будет, что к чему.

– Хорошо. – Подумав несколько секунд, мавр согласился и кивнул в сторону Меланьи. – И эту… Убери. Не хочу.

– А вот это брось, – строго и внушительно проговорил историк. – Я видел, как твои помощники стояли рядом и смотрели, пока ты там умирал. Они в этом деле ничего не смыслят, а ты мне еще пригодишься. Так что считай это приказом. Баба останется с тобой, и ты будешь ее слушаться.

В ответ Муса снова пробормотал какое-то ругательство, но не стал спорить, а только закрыл глаза, давая понять, что будет терпеть присутствие знахарки только потому, что так ему велел начальник. Удовлетворенно кивнув, Марсель попросил женщину впредь не распускать руки и вышел за дверь, оставив мавра на попечение Меланьи…

Оказавшись снаружи, историк оглядел окрестности и с сожалением покачал головой: местным жителям придется много потрудиться, чтобы привести селище в порядок, а учитывая тот факт, что мужская сила здесь почти отсутствовала, ему было сложно представить, как такое возможно. Впрочем, он был далек от мысли спасать каждого встречного – нужно было думать о более важных делах, например, о том, как обвести вокруг пальца Владимира. Если не удастся это сделать, последствия могут быть самыми плачевными – во всяком случае, для того мира, который знал Марсель. Не обращая внимания на селян, которые тайком разглядывали его, вернулся в избу Тимохи и застал мужиков за обсуждением насущных проблем.

– Ты не сомневайся, – убеждал кума Курьян. – Просто делай, как я говорю, и все будет хорошо.

– А если он откажется? – сомневался Тимоха. – Помню, в прошлый раз мы крепко повздорили.

– Это другое, – отмахнулся мужик. – Лаяться по поводу ерунды каждый горазд, но если беда какая случится, Михайло первый на помощь придет.

– О чем разговор? – поинтересовался Марсель.

– Да вот, говорю ему, чтобы к нашему старосте обратился, – кивнул Курьян.

– Хорошая идея.

– Так и я об этом же ему толкую! А он все сомневается.

– Ты, друг, вот что, – предложил Марсель, – скажи Михайло, что, мол, Баламошка привет передавал и просил помочь вам.

– Какой баламошка? – удивился мужик.

– Он знает какой, – уклонился от прямого ответа историк. – Просто скажи, а там уж он поймет…

Пока мужики обсуждали какие-то хозяйственные дела и вспоминали прошлое, Марсель пытался понять, насколько большое значение может иметь их вынужденная задержка. Информации о том, когда именно посланник греческой церкви должен был приехать в Киев, у него не было – возможно, таких данных вообще не существовало. Так что в конце концов он пришел к выводу, что они вполне могли подождать несколько дней, пока Муса не придет в себя. Судя по готовности продолжить путь хоть сейчас, он был привычен к ранениям, однако Марсель не мог допустить и мысли о том, чтобы подвергать его такому риску. Им нужно было проехать еще как минимум сорок километров, и он сомневался, что мавр сможет выдержать такой долгий переезд. Приняв решение, историк расслабился. Возможно, эта остановка даже к лучшему – будет время собраться с мыслями и даже попытаться вытянуть из Мусы какую-нибудь полезную информацию.

– А что, найдется ли у тебя, хозяин, место для нас на пару-тройку дней? – Марсель обратился к Тимохе, дождавшись, когда тот закончит рассказ о загубленном урожае.

– Уж этого добра у нас навалом! – тут же отозвался мужик. – Несколько хат пустуют, выбирайте любую. Правда, не княжеские хоромы, но что есть.

– Сойдет, – сразу согласился Марсель. – Пойдем, покажешь.

Спустя всего полчаса путники уже расположились в довольно просторной избе. Рассудив, что в создавшейся ситуации это лучшее, на что можно было рассчитывать, Марсель остался доволен – при желании в хате можно разместиться не только ему и Курьяну, но и их сопровождающим. Однако мавры наотрез отказались покидать начальника и жестами объяснили, что будут ночевать рядом с ним. Несмотря на то что Меланья всячески пыталась их выпроводить, говоря, что прекрасно справится и без них, они только упрямо мотали головой. В итоге баба махнула рукой:

– Пес с вами, оставайтесь.

Муса не принимал никакого участия в споре и только с интересом поглядывал то на своих подчиненных, то на знахарку. Когда же Меланья сдалась, он, казалось, даже был немного разочарован. Марсель обратил внимание на то, что мавр, когда думал, что за ним никто не наблюдает, смотрел на женщину совершенно другими глазами – в них читалось восхищение и, как ни странно, вожделение. Подумав, что, скорее всего, ему это показалось, историк отправился отдыхать.

Из-за накопившейся усталости он отключился почти моментально – как только его голова коснулась жесткой лавки. Слишком серьезным оказалось пережитое потрясение. Маска, к которой он уже успел привыкнуть, нисколько не мешала ему, и он проспал весь остаток дня и всю ночь. Проснувшись на рассвете, Марсель не сразу понял, где находится, а вспомнив, резко сел. Рядом с ним на соседней лавке похрапывал Курьян, и мужчина осторожно, чтобы не разбудить его, встал и вышел за дверь. Несмотря на бедственное положение, в котором оказалось селище, первые лучи солнца осветили его таким образом, что ему вдруг показалось, будто там было не так уж и плохо. Действительно, подумал он, если за дело взяться дружно, то можно все восстановить за какую-нибудь пару недель. А еще он пообещал себе, что если вдруг вернется в свое время, то обязательно посетит все места боевой славы. Представив себе, как прогуливается по асфальтированной дороге, Марсель улыбнулся – ему показалось забавной мысль о том, что было бы неплохо показать все это Курьяну и понаблюдать за его реакцией. Конечно, подобное развитие событий было совсем уж маловероятным, однако никто не мог запретить ему мечтать.

– А впрочем, – обратился к себе историк, – ну, вернешься ты, и что? Чем будешь заниматься? Неужели пойдешь на прежнюю работу, как ни в чем не бывало? И это после всего, что тебе пришлось пережить?

Вспомнив себя в аудитории, в костюме, белой рубашке и с портфелем под мышкой, Марсель почти физически ощутил дискомфорт. Нет, он больше не хотел заниматься этим. Тогда что? Земледелие? Смешно, он никогда не сможет конкурировать с современными специалистами, особенно учитывая приобретенный опыт, который к тому времени устареет больше чем на тысячу лет. Засесть за мемуары? Тоже не подойдет – коллеги застыдят. Это всегда так: стоит заявить о себе как о самостоятельном мыслителе, так люди, которых ты еще вчера считал своими друзьями, начнут смеяться над тобой сначала тайком, а потом и открыто. Нет, ему не было места в двадцать первом веке. Так что смирись уже наконец дружок, усмехнулся Марсель, и не трави себе душу.