Харольд Ковингтон - Очищение

— Группа быстрого реагирования, и они поют нам песню, — сказал Уинго. — Похоже, никто не описал им нашу тачку, и если нам повезёт, то у свидетелей хватит ума не делать этого, но мы в любом случае её уничтожим.

Джексон сзади них сделал ещё один звонок по мобильнику.

— Бегающие крысы направляются к тому пролитому кетчупу в проходе девять, — сказал он. — Посоветуйте нашим сотрудникам избегать Парк-авеню и вообще центра города. Джексон отключил мобильный.

— Не люблю говорить открытым текстом, но иногда приходится, — заметил он.

Через десять минут они въехали на автостоянку в тёмном переулке.

— Что теперь? — спросила Кики.

— Нашему транспорту требуется несколько минут, чтобы добраться сюда, — сказал Джексон. — Тем временем мы обработаем этот внедорожник. Мои с Джимом отпечатки пальцев не имеют большого значения, ведь нас уже пометили, но твои важны, соратница. Мы, конечно, поставим мину-ловушку, и если повезёт, то полицай или ниггер, «раздевающий» машины, забрызгает всю улицу. Но иногда группа взрывотехников обезвреживает наши ловушки и также может снять отпечатки пальцев с обломков. Если они найдут что-нибудь твоё, ты пропала. Всё, чего ты касалась, рулевое колесо, дверные ручки, вся сторона водителя, где могут быть отпечатки, требуется вымыть.

Уинго полез под сиденье и вытащил пластиковый пакет из магазина. Они вышли из «субару», а Уинго подошёл к стороне водителя и достал из пакета тряпку и бутылку с серебристым чистящим средством. Щедро плеснул раствора на тряпку и тщательно протёр всю рулевую колонку, дверь водителя изнутри и снаружи, а также приборную панель.

— Абразивная, уничтожает отпечатки, — пояснил он.

Закончив обработку, Уинго вынул из пакета бомбу, сделанную, похоже, из четырёхпяти динамитных или тротиловых шашек, склеенных чёрной изолентой. Кики только сейчас осознала, что ездила с бомбой под соседним сиденьем. Из верхней части бомбы выступал болт с овальным ушком, а ниже крепилась чёрная коробочка с циферблатом и перфорированной металлической обвязкой. Уинго достал небольшой кусок провода, продел один конец в ушко с небольшим полукольцом и повернул диск. На коробочке загорелась красная лампочка.

— Задержка — шестьдесят секунд.

Осторожно установил бомбу под передним сиденьем, закрутил другой конец провода вокруг внутренней дверной ручки и закрыл дверь.

— Одна из маленьких игрушек Красного барона, — пояснил он Кики. — Теперь нам нужно быстро убраться отсюда на случай, если Барон или я опростоволосились, и эта штука бабахнет раньше времени.

Втроём они прошли по улице несколько кварталов, мимо закрытых витрин, нескольких баров и закусочных. Кики куталась в пальто от холода и моросящего ледяного дождя, пистолет давил ей на пояс рядом с мобильным телефоном в футляре, который так и не завибрировал. Они подошли к маленькому парку и пошли краем, не углубляясь в него.

— Берегитесь здешних ниггеров и чокнутых обкурков, — предупредила Кики, вспоминая некоторые свои приключения в этом месте, которые, казалось, случились давно и в другой жизни.

— Думаю, это им стоит нас поберечься, — усмехнулся Уинго.

Серебристый «эксплорер» остановился с одной стороны парка. Джексон помахал рукой, мигнули огни, и они сели в машину. Приехала девушка-доброволец Лавонн, без Кевина. Позади неё на заднем сиденье шипел и выплёвывал номера кодов и обрывки фраз совершенно незаконный полицейский сканер.

— Они действительно вопят на полицейских частотах об этом «поплавке», что вы устроили, — сказала Лавонн. — Мужик был каким-то послом, а баба — его женой. Вроде из Африки.

— Да, надо ему было быть осторожнее с таким сувениром, что он привёз из страны Мумбо-юмбо, — хмыкнул Уинго.

Лавонн поехала кружным путём на запад, потом повернула обратно на север через Уилламетт, и через час они добрались туда, где Кики оставила свою «тоёту».

— Твоя остановка, — сказал Уинго. Он вышел и проводил её до машины. — Серьёзно, Кики, как у тебя дела?

— Был довольно чудной вечер, — признала она. — Но если ты беспокоишься, что я рассопливлюсь, совесть не даст мне спать, я обращусь к Богу и исповедуюсь в полиции в своих грехах нечестивой расистки или как-нибудь ещё, то этого не будет. Слушай, я знала, на что иду, когда первый раз заговорила с вами в тараканьей дыре у Ленни. И понимаю, что у меня ещё долгий путь впереди, прежде чем я докажу, что вы можете мне доверять. Может быть, я доживу до этого дня.

— Он к тебе ближе, чем ты думаешь, — улыбнулся Уинго, и, прежде чем повернуться и уйти, по-братски поцеловал Кики в щёку.

Аннет Риджуэй вела жизнь, доступную немногим, и судьба ей просто улыбалась. До семнадцати лет она ни разу не присутствовала на похоронах. Но в этот холодный и дождливый день в январе удача от неё отвернулась. Аннет стояла в группе родных и друзей на мокрой траве рядом с длинной тёмной ямой в коричневой земле, в которую какие-то люди в спецовках готовились опустить её единственную сестру. Всего месяц назад Джанет Риджуэй исполнилось шестнадцать лет, но она проглотила целую упаковку снотворного своей матери и почти целую бутылку виски «Джек Дэниелс» из домашнего бара отца. А потом потеряла сознание на роскошном ковре в комнате отдыха в доме стоимостью два миллиона долларов в Уэст Линн, что в штате Орегон, и задохнулась собственной рвотой.

Аннет, не отрываясь, смотрела на спокойное лицо Джан, похожей на золотого ангелочка, которое ещё виднелось в стеклянном окошке в верхней части гроба. Священник бормотал где-то о спасительной благодати Иисуса Христа, но Аннет не слышала его. Его слова не имели никакого отношения к происходящему с ней. Это был просто посторонний шум. Аннет смотрела, как лицо за стеклом постепенно исчезает в земле, и навсегда запоминала этот последний взгляд на сестру. У них с сестрой разница в возрасте была всего один год, и родители Аннет иногда подшучивали над дочерьми, говоря: «Ты была ошибкой, Энни, но оказалась такой красивой, что мы были просто обязаны произвести на свет ещё одну».

В последний раз она видела это родное существо, часть её самой, которая всегда была рядом, а теперь отрывалась от неё на всю оставшуюся жизнь, и вот-вот исчезнет внизу в земле и навсегда. Аннет знала, что нужно держать себя в руках, что нельзя сойти с ума. Она склонилась над краем могилы, но её длинные светлые волосы, ниспадающие с плеч, задрапированных чёрным, мешали этому последнему взгляду. Аннет смотрела на мёртвое лицо сестры, едва заметное в тени на дне могилы, пока комья земли не начали падать на него, и вот оно исчезло.