Михаил Ланцов - Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!

Но, несмотря ни на что, Мария Федоровна продолжала упорно действовать в интересах России. В той мере, в которой они отвечали пользе прежде всего ее детей. Именно она, в сущности, была главным идеологом и локомотивом проекта Транссибирской железной дороги. Именно она стремилась вывести Россию на рынки Кореи и Китая, дабы спровоцировать мягкую индустриализацию. Без революций, без потрясений, без ограбления своего народа. Она была очень мудрой и ловкой женщиной с поистине железной волей. Собственно, по этой причине Куропаткин и обратился к ней как к тому человеку в доме Романовых, который действительно мог бы поспособствовать пресечению заговора. И не только его. Классического образования ей остро недоставало, особенно в прикладных областях. Однако живой ум позволял пусть и поверхностно да с советниками, но разбираться в очень многих вопросах…

Служанка робко постучалась, напоминая о встрече. Вдовствующая императрица отложила в папку бумаги, которые изучала, и вышла в соседнюю комнату, где было уже накрыто к чаю, а ее доверенный человек, Сергей Юльевич Витте, стоял у дверей.

— Рада вас видеть, — бесцветно произнесла уставшая Мария Федоровна, жестом отпуская служанок и позволяя председателю кабинета министров услужить ей со стулом. — Вы сделали то, что я вас просила?

— Конечно, — кивнул Витте.

— И?

— Деньги, доставленные Куропаткину, были получены в ломбардах столицы. Они не такое и анонимное место. Один ловкий мужчина там заложил «наследство бабушки», оказавшееся на проверку драгоценностями, принадлежащими великим князьям. Некоторым. Владимиру Александровичу, Николаю Николаевичу, Михаилу Николаевичу и другим.

— Значит, это их деньги оказались тайно доставлены Куропаткину? Удивительно.

— Очень удивительно, но полностью подтверждает его слова.

— А что по поводу судьбы моего сына и его семьи?

— Говорят многое, — уклончиво ответил Витте. — Я осторожно переговорил с людьми, близкими к разным столичным салонам…

— И что же? — Чуть подалась вперед вдовствующая императрица.

— Они считают такое развитие событий вполне возможным. Особенно если подтвердится история с гемофилией.

— Так вы думаете, что Куропаткин прав? Признаться, я до конца не могу поверить, что тот Куропаткин, которого мы знали, осмелился подобное сказать. Алексей Николаевич всегда был таким осторожным, — произнесла она, покачав головой. — Он бы никогда не осмелился на такие дерзости. Намеками, да, может быть. Да и то. Так рисковать собственной головой? Ему же это не простят.

— Он сильно изменился, — чуть пожевав губы, произнес Витте. — Когда я его встретил там, в Ляояне, то сразу и не признал. Он стал совсем другой. Тут и взгляд, и осанка, и манера речи. Вот вроде он, а как заговорит, так диву даешься.

— Вот даже как? — удивленно вскинула брови Мария Федоровна.

— Право слово, я даже подумал, что он одержимый каким демоном.

— Не удивлюсь, — криво усмехнулась вдовствующая императрица, — но этот демон почему-то помогает нам. Почему? Что он хочет? Вы выяснили?

— Нет, но…

— Что?

— Мне кажется, что он собрался умирать. Я попробовал прощупать это подозрение, но тщетно, ничего узнать не удалось. Когда я поделился с ним своим наблюдением, надеясь на откровение, он рассмеялся и выдал целый ворох странных восточных мудростей, одна страшнее другой. Да и вообще рассуждал о своей смерти, как о чем-то свершившемся. Не явно, но подобное ощущалось. А окружающие либо ничего толком не знают, либо не говорят. Ведь его популярность в Маньчжурской армии чрезвычайна, да и вообще в Маньчжурии. Они там все за него горой стоят. Ну, почти все.

— Очень интересно… — чуть помедлив, произнесла вдовствующая императрица. — Кстати, а что китайцы? Вам удалось переговорить с официальными представителями Китая? Зачем Куропаткин настаивал на этой встрече? Такие секреты…

— Переговорил. Пустое сотрясание воздуха. Меня вновь заверили в дружбе, но посетовали на то, что объявить войну Японии, следуя букве договора, не могут.

— И почему же?

— Казна пуста, — пожал плечами Витте. — Впрочем, этот разговор был ширмой. Вместе с официальным представителем Запретного города прибыл и очень интересный человек — Юань Шикай. С ним-то как раз после официальной части я и побеседовал по представлению Дин Вейронга.

— Дин Вейронг? Это не тот китаец, за которого просил Куропаткин, дабы принять в русское подданство и аттестовать капитаном?

— Он самый, — кивнул Витте. — Фактический руководитель СМЕРШа.

— И что хотел этот Юань?

— Важно пояснить, кто он такой, — осторожно отметил Сергей Юльевич. — Шикай занимает пост наместника Чжили, что очень высоко для империи Цин. Фактически — один из наиболее высокопоставленных сановников. Кроме того, он командир и создатель Бэйянской армии — одной из немногих стоящих военных сил у китайцев. Грубо говоря — самый влиятельный человек Китая, после вдовствующей императрицы Цы Си, разумеется.

— Ясно, — сухо кивнула Мария Федоровна.

— Он сообщил в приватной беседе, что крайне недоволен позицией Запретного города. Он отстаивал вступление в войну с Японией, дабы взять реванш за унижение в Корее, но едва не лишился места за свою настойчивость. И то, что он горячо поддерживает предложенный Куропаткиным план «Все под небесами».

— Что? — недоуменно переспросила вдовствующая императрица. — Как это? Почему я ничего не знаю об этом плане?

— О нем никто не знал, — пожал плечами Витте. — Алексей Николаевич снова всех удивил, решив играть по-крупному и не размениваться на мелочи. Суть плана сводилась к тому, чтобы воссоединить разрозненные осколки некогда по-настоящему Поднебесной империи, созданной великим ханом Чингизом. От русских земель на Западе до китайских земель на Востоке под единой короной. Это он и назвал «Все под небесами», — пожал плечами и глупо улыбнулся Витте.

— Вы мне это говорите серьезно? — удивленно спросила Мария Федоровна.

— Более чем. По словам Шикая, уже весь Китай знает о японском плане «Желтая хризантема» и то, что русские солдаты дерутся за их жизни и будущее. А также о том, что Запретный город предал свой народ. А потому все готово к восстанию, которое Юань и хочет возглавить.

— Так уж и весь Китай? — усомнилась вдовствующая императрица.

— Это я и сам видел. К Куропаткину идут массы добровольцев, готовых помогать. Землю копать, ухаживать за ранеными, а если надо, то и сражаться. Он уже не знает, куда их девать.

— Хм. Допустим. Шикай поднял восстание и что потом?

— Он желает стать наместником в Китае, приняв подданство Российской империи и подведя сам Китай под руку его императорского величества. Ту часть, что сможет взять под контроль, во всяком случае.