Александр Колосов - Гроза над Элладой [СИ]

— Побереги до случая. И Дива возьмите. А, ты, Шат! Ещё раз поднимешь, на ночь глядя… я тебе… я тебя…

Кара для неугомонного Гетида не придумывалась, поэтому Норит махнул рукой и поплёлся к родному костру. Когда он, отмывшись от своей и вражеской крови, прилёг под бочок раскинувшейся во сне Венеты, девушка проснулась.

— Где ты был? — спросила она, кладя голову на влажное плечо возлюбленного.

— Ритатуй вызывал, — пробормотал тот, — Див застоялся, пришлось погонять. Ну, и… — на большее его не хватило. Он слишком устал и хотел спать…

Не успел младший из Норитов разоспаться по-настоящему, как его растолкали. Открыв глаза, он ещё долго тряс головой, отгоняя последние остатки короткого сна. Вяло пожевал супа, чем сильно обидел Венету, старавшуюся, как никогда, сделать завтрак повкуснее.

— Ты куда пропадал ночью? — спросил его Фидий, когда настала очередь хлебнуть разведённого вина, заправленного тёртым сыром.

— Жеребец мой взбесился от долгого стояния. Гонял его чуть не до рассвета. Спать хочу — спасу нет!

— Отоспишься. Время будет. Отец собирал сотников и сообщил, что дальше пока не пойдём. Будем давить атлантов потихоньку, постепенно, пока не освободим Коринф. А уж потом, соединившись с коринфянами, врежем, как следует. Поэтому, чтоб не раскисали без дела, велено ежедневно проводить учения. Утром и вечером. Этим мы сейчас и займёмся. Эвридик — тьфу ты — Эвридика, Торит, Гифон и ты, Кул, марш к Априксу за продуктами. Получите на трое суток. Эвридика, проследи, чтоб не обжулили. А вы, подлизы, не вздумайте тащить на себе её долю! Узнаю — схлопочете!

— Чёрствый ты человек, Фидий! — вздохнул сожалеюще Кул, разве можно не помочь красивой девушке? Или у тебя зрение слабое, не разглядишь?

— Разглядел, — Фидий коротко кивнул, не принимая шутки. — Поэтому и хочу, чтоб из битвы живой вышла. Девушкам надо силу накапливать, а красивым особенно, — и внезапно усмехнувшись, добавил. — Хотя бы для того, чтоб от таких, как ты, отбиваться! В общем, топайте! Остальным взять мечи, и — за мной, будем изучать новый приём.

Кан тяжело вздохнул. Ему отнюдь не улыбалось вновь браться за опостылевшую рукоятку меча, и в который раз повторять одно и то же.

— Ох, и лентяй же ты, — с ласковой улыбкой сообщила ему Венета.

Младший Норит виновато улыбнулся любимой, от неё он мог стерпеть и не такое. Он поднялся, застегнул на талии пояс с ножнами и уныло поплёлся вслед за Фидием.

Фехтовали до изнеможения. Сначала повторили усвоенные приёмы, потом разучили новый, а под конец разбились на пары и устроили небольшое сражение, которое растянулось на добрый час. Когда большинство из сражающихся уже выдохлись, Леон и Фидий продолжили поединок, будто только что начали. Леон был сильнее, Фидий — выносливей, опытней и изобретательней. Фехтовали оба блестяще — Тенций сам обучал сыновей этому необходимому в те беспокойные времена искусству. Кан, вытирая со лба и шеи обильно струящийся пот, присел рядом с Венетой и с восхищением наблюдал за поединком — как и все эллины, он тоже любил спортивные зрелища. Неподалёку от них лежали Орфей с Кэмом, заинтересованные ходом поединка в не меньшей степени.

— Посмотри на Леона и Фидия, засоня, — сказала Венета, кивнув на сражающихся. — Вот они — настоящие сыновья Тенция Норита.

Кан немного обиделся.

— Что ж, — вырвалось у него поневоле, — братья у меня хоть куда! Жалко, что сегодняшней ночью их со мной не было!

Повернув к нему голову, Венета с подозрением посмотрела прямо в глаза:

— Опять к атлантам ездил? Ох, попадись мне ваш Ритатуй…

Кан понял свою оплошность, надо было срочно загладить её, исправить пока не поздно.

— Чего я там не видел, у атлантов?! — с великолепно разыгранным равнодушием откликнулся он. — Говорят же тебе — катался я!

— Не доверяешь, да? — обиделась коринфянка.

— Это мне не доверяют! — вдруг огрызнулся измученный юноша. — Из кожи лезешь, чтобы всем услужить, а тебя все шпыняют! За все труды — расплата розгами, чуть в предатели не записали! За все старания — в первый ряд, как нашкодившего! Сдохнешь — отоспишься!

— А тебе бы всё спать, да?!

— Ну конечно, а всем бы хотелось, чтоб к сражению я рукой пошевельнуть не мог! Не дождётесь! Вот брошу всё, и попрошусь в джиты к Медису! Лучше катапульты таскать — хоть от атлантов подальше!

— Ну, и счастливого пути! Плакать не будем!

— Ещё бы! Кул-то ведь здесь остаётся!

Венете стало смешно: «Дурачок ты законченный, — хотелось ей сказать, — нашёл к кому ревновать, глупышка!» — но обида на недоверчивость Кана пересилила это чувство.

— Да, хотя бы и Кул! Он от атлантов-то прятаться не собирается!

Ответ коринфянки разъярил Кана, как быка вид мулеты.

— Ах, так! Ах, так! — проговорил он, задыхаясь и силясь сказать что-нибудь такое, что бы ещё больнее задело Венету, но он любил её, и слова не находились, разбегались во все стороны.

Тогда он плюнул в бешенстве и, вскочив, направился к костру, завернулся в плащ и мгновенно уснул.

— Что это с ним? — удивлённо спросил Кэм у сестры, кивая в спину удаляющегося друга.

— Да, ну его! Разнылся, как маленький!

Кэм внимательно посмотрел на сестру и вздохнул:

— Поссорились… эх, ты! Парень едва на ногах держится.

— Я что ли виновата, что он такой чахлый?! — зло ответила ему сестра.

Она уже жалела о размолвке, но обида ещё глубоко сидела в ней. Брови Счастливчика грозно насупились:

— Думай, когда говоришь! — гневно сказал он. — Сегодня ночью был разбит конный когопул Вилена, и без Кана не обошлось! Видела у него царапину на плече? Свежая, между прочим, а ты даже перевязать не догадалась… Была бы мать жива, она б тебе всыпала, как следует!

— Он же первый начал, — всхлипнула сестра.

— Потерпеть не могла?! Нам — коринфянам на него молиться надо! Хотя бы за то, что весточку от Ритатуя передал, за то, что дерётся под Коринфом за целый десяток наших земляков!

— Не он один…

— Верно, не один. Только тех, кто под его началом дрался, чахлыми никто не считает. Медис и Гетиды по полному доспеху получили в награду, да по лавровому венку. А ему, ему досталась глупая девчонка, способная только на то, чтобы нервы мотать.

— Я же не хотела, он сам…

— А ты понимать должна, что измотан парень, и обращаться с ним помягче надо. А если понять не в состоянии — убирайся в тыл, не мешай ему, коли помочь не можешь.

Вечером, когда все порядком набегались, намаршировались и намахались оружием, десяток Фидия расположился вокруг костра. Почистили оружие, выслушали замечания десятника, затем наступило то время, когда трудный день позади, а впереди еда, отдых у огня и сладкий сон, освежающий усталое тело.