Юлия Гордон-Off - Новик [СИ]

Следующий аспект вылез, в виде расстрела стволов, но это оказалось самое простое, за пару минут я уплотню поверхность канала ствола и нарезов, так что такой ствол до расстрела выдержит тысяч пять выстрелов, да и банить ствол станет легче, меньше будет копоть прикипать.

А вот дальномеры в виде пары микрометров Люжоля-Мякишева снова расстроили из-за того, что их эффективность в определении расстояний была на дистанции до двадцати кабельтовых, а на таких пистолетных дистанциях особенной нужды в дальномерах уже нет, после пристрелки дальность определяется куда точнее. Более эффективные и распространённые системы Барра-Струда с базой хотя бы три метра нашему крейсеру не достались. В качестве выхода был вариант использовать нашего воздушного корректировщика – Клёпу, на том и порешили.

До начала стрельб требовалось озадачить корабельного столяра, чтобы сделал плавучие щиты-мишени. Из них пару таких, чтобы их можно было таскать за нашим паровым катером. А пока мы обсуждали с Иваном Михайловичем Тремлером, нашим старшим артиллерийским офицером, некоторые особенности и нюансы "Новика" – как орудийной платформы. Когда мы озвучили планы по установке при доковании успокоителей, его радости не было предела, оказалось, что, оценив валкость крейсера, он хорошо понимал, что в таких условиях точная стрельба очень затруднена и уже думал о том, что можно сделать для стабилизации корпуса на волнении. К сожалению, почти все наши выводы лейтенант подтвердил, но совершенно не разделил пессимистичные выводы, потому, как нашими целями видел небронированные миноносцы и истребители японцев, а также торговые суда, и никак не бронированные крупные крейсера или броненосцы. Мы не стали озвучивать сейчас наши планы, ведь не очень приятно идти в бой, осознавая, что твой командир буйный сумасшедший, а там уже либо победим, либо живот положим, хотя последнего, разумеется, хотелось бы избежать.

Мы чуть отклонились к северу к Андаманскому архипелагу, чтобы уйти с оживлённого торгового маршрута, входящего в Малаккский пролив и настал назначенный день стрельб. Клёпу от греха закрыли в каюте. Для начала скинули паровой катер, он выставил один плотик-мишень на двадцать кабельтовых и отошёл от него. Николай приказал дать ход и пошёл к правому баковому орудию, которое уже зарядили. Тут вопрос не только и не столько в том, что хотелось показать класс и поднять авторитет командира, тут было, прежде всего, испытание для меня, смогу ли я на расстоянии корректировать полёт реального снаряда.

Вот, что я вам скажу, я не раз слышала, как бабахает пушка на Петропавловке, как палят батареями на салюте, но я даже не представляла ощущения, стоя при выстреле рядом с корабельной пятидюймовкой, словом, чуть не случился конфуз. После того как грохот шибанул по ушам, в ноги ударила вздрогнувшая палуба, я успела подхватить и подправить снаряд только в самом конце, и снаряд пробил дырку в треугольнике парусины мишени сантиметров на десять выше центра. Тем временем мы сблизились с мишенью до десяти кабельтовых и пушка бабахнула вторично, но теперь я была уже готова и подхватила снаряд почти сразу и привела его в самый центр мишени. Затем Николай приказал выполнить левую, затем правую циркуляцию приводя мишень под стрельбу правым бортом с дистанции в пять миль, а мы пошли освобождать разъярённую на свой испуг Клёпу. Как я ни посылала волны успокоения, но первый выстрел её очень напугал и она разозлилась на свой испуг, надо было с ней Феофана оставить. В общем, пока мы поднимались наверх и шли к орудию, не буду говорить, что вся свободная команда была здесь же, Клёпа уткнулась нам в шею, и поклёкивала, жалуясь. Мы как могли успокаивали её, но действительно успокоилась она, когда взмыла в небо. На всякий случай увела её поближе к мишени, я уже хорошо с ней держала контакт и могла ею управлять в части куда лететь, куда смотреть, ей теперь такая игра даже стала нравиться, а "Новик" неспешно начал вторую циркуляцию. Мишень было видно только в бинокль. А вот глазами Клёпы я прекрасно рассмотрела обе дырки одна под другой. Хуже было то, что ветром мишень стало разворачивать, то есть стрелять требовалось скорее, Тем временем крейсер завершил циркуляцию и лёг на курс сближения, Николай приказал принять влево, чтобы дистанция не сокращалась, а увеличивалась, и мы словно следовали за поворотом мишени. Наконец угол встречи снаряда с мишенью составил больше шестидесяти градусов, и мы снова выстрелили, глазами Клёпы я прекрасно видела снаряд и подправила его полёт, видела, как третья, более взлохмаченная по краям, дырка легла, на ладонь ниже второй. Всё, можно давать команду поднять плотик и привезти нам. Катер рванул к мишени, они-то все дырки видели хорошо, всего сотня метров, хотя и сбоку. Офицеры вокруг поглядывали на нас вопросительно, первые два всплеска от падения снарядов они в бинокли видели, а вот последний снаряд не только далеко, но и упал почти без всплеска. Мы держали лицо и молчали, матросы переговаривались между собой, катер уже спешил к нам, "Новик" лёг в дрейф. Кстати, почему Николай выбрал боковую пушку, а не носовую, к примеру, просто из неё стрелять сложнее, так как отклонения бортовой качки на боковых орудиях отражаются сильнее, чем на расположенных в диаметральной плоскости. А когда на палубу подняли плотик с тремя дырками на одной линии одна под другой, сначала повисла тишина, которая следом взорвалась криками ликования, такого никто никогда не видел, даже норматив просто хотя бы попасть в плотик гораздо бóльших размеров одним снарядом из серии и с неподвижного корабля уже считался большим успехом, а тут без пристрелки на глаз и как из пистолета с пяти метров, то есть такого просто не бывает. Николаю было неудобно принимать эти восторги, но я ему шепнула, что если бы он так метко не стрелял, то вполне возможно, что подправить мне бы и не удалось, кстати, выяснилось, что диапазон, в котором я смогу корректировать полёт снарядов весьма невелик, то есть подправить могу, а управлять произвольно, куда захочется не выйдет, как и остановить, как в книжках и фильмах про магические щиты, когда пули просто повисают в воздухе, а потом опадают на пол, не получится, может и можно, только в случае такого резкого ускорения моего субъективного времени, когда в секунду проходят сутки, то есть остановлю, но сутки на каждый снаряд – это будет настолько изматывающее, что не возьмусь прогнозировать насколько меня в таком режиме хватит…

Николай решительно прекратил разгул, приказал собраться вокруг носового прожектора всем комендорам, с офицерами поднялся на ходовой мостик, и "как Ильич с броневика", хихикнула про себя, задвинул речь. Смысл сказанного свёлся к тому, что хоть "Новик" создан для противодействия безбронным целям, таким как минные силы противника и транспорты, но гарантировать нам, что с серьёзными бронированными кораблями нам встречаться не придётся, никто не может. А вот при такой встрече, наши пятидюймовые бронебойные снаряды фактически только поцарапают краску на броне, но у любого самого бронированного корабля есть уязвимые места, и если мы будем стрелять не "куда-то туда в сторону противника" как часто могут себе позволить артиллеристы броненосцев при их калибрах, которые при попадании почти в любое место проломят броню и нанесут ущерб, мы ничего не добьемся, кроме пустой траты боезапаса. Да и по миноносцам не стоит палить на авось, желательно попадать максимум за пару-тройку выстрелов, ведь если в атаку ринется группа миноносцев, то на каждое орудие может прийтись по несколько целей, а значит их расчёт, что удастся прорваться, окажется верным, а нам и одной мины хватит. Из всего этого следует, что у нас просто нет выбора, наш корабль должен не просто хорошо стрелять, а на любых дистанциях попадать именно туда, куда нужно попасть. И вот этому будем сейчас учиться, тем более, что в тысяча восемьсот девяносто первом году вашему капитану была присвоена высшая квалификация артиллерийского офицера. [29] Действительно Н. О. фон Эссен в 1891 году с блеском закончил двухгодичные офицерские классы при Михайловской артиллерийской академии и получил высшую квалификацию, то есть окончил с отличием, как до этого Николаевскую морскую академию (1887) и Морской корпус (1880), где его имя вписано на доску почёта лучших выпускников. К тому, чему он с помощью Варвары собирается учить своих комендоров, его учёба в Михайловской академии, на самом деле отношения не имеет, но отчего не воспользоваться таким объяснением, в любом случае это лучше, чем команда начала бы выискивать какую-нибудь чертовщину, что в те времена истовой веры и набожности вполне может оказаться чреватым. После чего подробно объяснил, что навести на цель не так сложно, но выстрел происходит не моментально, сначала сигнал из мозга идёт к мышцам, нога начинает двигаться и нажимает педаль, боёк освобождается и ему тоже требуется время начать движение и наколоть капсюль, в котором происходит воспламенение и начинает гореть порох и то и другое не мгновенно, и только после этого газы начинают разгонять по стволу снаряд и он наконец вылетает, и только с этого момента начинает всецело подчиняться законам баллистики и сноса ветровым давлением. А с учётом того, что корабль движется и качается, нажимать пуск нужно на указанный промежуток времени раньше, иначе попасть невозможно. Засечь это время невозможно, его можно и нужно почувствовать, почувствовать внутренний ритм выстрела. После ответов на некоторые вопросы и потребовавшиеся разъяснения, начали стрелять. Николай вставал рядом с наводчиком, мы давали первым выстрелом промахнуться, а вторым командовали к выстрелу когда "Новик" мне подсказывал, что пушка нацелена точно и подправленный снаряд поражал мишень. Нужды возить мишень не было, с катера видели попадания и подавали сигналы флажками, а сигнальщик на мостике репетовал их. Мы не просто командовали, я в этот момент чуть входила в разум наводчика и закрепляла у него нужное ощущение, то есть формировала то, что наверно и называют интуицией. С первыми двумя наводчиками всё произошло блестяще, а вот дальше случился сбой.