Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Ты величайший колдун, там, в своем времени!

— И нас таких — каждый второй. А если взять наших детей и внуков, они с этим вырастают, и умеют пользоваться этим, как мы с тобой ложкой и ножом.

— И карлик вывел тебя на все это?

— Да. Правда, знаний о вашем веке не так много, поэтому приходится изворачиваться. Например, чтобы найти Никею, пришлось проглядеть всю историю Ниццы.

— И это точно?

— Вот это — совершенно точно. Как и мой рассказ о морях и проливах.

— А далеко ли от Мулена до Никеи? Не три года скакать? Что за город Мулен?

— Это надо поглядеть. Есть ли он еще в 21 веке, а то наищешься. Емельян! Сажай меня на руку!

Все махом было исполнено, и мы поехали дальше.

— Есть этот городишко и в наше время, — порадовал я Богуслава минут через пять, — но в ваше время, это скорее деревня.

— А далеко?

— Немного ближе, чем от Смоленска до Киева. Полдня пути на коне разница.

— Всего-то?

— Так будет в 21 веке, вряд ли и сейчас эти городки расползлись. Просто поменьше стали по размеру.

— А далеко от Корсуни до Никеи? — вошел во вкус Слава.

— Два расстояния от Новгорода до Корсуни.

— Всего? Да тут на двадцать дней пути!

— А что поделаешь, — зато безопасно. И уйдет время на изгибы пути, остановки для заправки водой и пищей, в общем, клади не меньше месяца.

— Да наплевать! Это все легко решаемо!

Тут он опечалился.

— Доживет ли только счастье мое…

— Не горюй. В неделю раз будем на нее поглядывать. Думаю, антеки нам, пока воюем против камня, не откажут.

— Да он не велел часто-то…

— Антекон двадцать пятый понимает, что тебе только дай волю, каждый день на любимую глядеть будешь. Поэтому строгости и ввел. А в неделю раз император нас может и перетерпит.

— Дай-то бог…

— Бог то бог, да не будь и сам плох! — козырнул я одной из своих любимых пословиц. — Ты чем тосковать да заранее горевать, планируй лучше, как нам Невзора извести, да Мавру к этому делу половчей припрячь!

— Конечно, конечно…

Я обвел глазами наше окружение. Марфа держалась в опасной близости.

— Марфуша! Слетай на версту вперед! Взгляни, не караулит ли нас враг какой неведомый!

Застоявшаяся от нашего тихоходства собачка с готовностью унеслась.

— Мне тоже куда-нибудь сбегать? — спросил толковый и верный Иван, поняв мой хитроумный замысел.

— Тебе нет. Ты же у антеков глазами и ушами не служишь?

— Я? — нет, конечно.

— А Марфа — да. Так что если хочешь, можешь и послушать.

Он почему-то захотел. Удивительное дело!

— Ты понимаешь, Богуслав, мы ведь про антеков ничего не знаем. Про горных гномов много всего пишут: и женщины у них бородатые, и до человеческих баб мужчины-гномы сильно охочи, и еще всякую чушь. Рассказчики противоречат друг другу на каждом шагу. О детях карликов практически ничего не говорят. А как это на самом деле, особенно у лесных, мы понятия не имеем. Никого из нас они в свою жизнь не допускают. Мы вот у них два раза были, ты хоть одну женщину или ребенка видел?

— Да нет.

— И я нет. А ведь за детками не уследишь — тут заорут, там пробегут. А тут полная тишина. И никого не видно. И ведь наша бабенка из любопытства хоть одна да высунется. А тут полное безгномье оба раза. Может их женщины страшные, как моя жизнь и они их за прочными решетками от нас прячут? А есть ли у них вообще женщины и дети?

— Ну а как иначе?

— Разделился на две одинаковые половинки, и все дела. В природе и так бывает. Не все, как мы, плодятся. Поэтому есть ли у них любовь, нам неизвестно. Вон, Марфушка уже назад несется. Закончим про сомнительное.

Марфа подлетела, прогавкала, что врагов близко нет, но спугнула лося. При ней оживился Слава, и беседа потекла дальше.

— А чего говорят, что ты там жил уж больно хорошо? Зарабатывал-то много?

— Какие там заработки на государственной службе! Слезы, а не заработки.

— Что ж так?

— Не ценят наш труд.

— Но жил, как и здесь, достойно? Прислуга, дом свой, лошади?

— Пахал, как лошадь, это было. Приходилось бегать на две службы, кое-как сводил концы с концами. Но заработал реальные деньги отнюдь не лекарем.

— Кареты, как и тут делал?

— Кареты нет, но крутился всячески. Машины гонял в другие города, пусконаладку в районных городах, да в крупных мастерских налаживал, свой большой грузовик по дешевке купил, людей нанял, возили грузы и еще всякие затеи были. Вот с этих денег жили хорошо — жена не работала, квартиру супруге отделали, а главное, я себе на старость жилище приобрел, оформил пока на мать, мало ли что. Вторая половина моя в последнее время нахальничать да дурковать стала, бросать было пора. Ну и денег накопил для безбедной жизни. Только вертеться, как бес перестал, меня сюда и закинуло.

— А зачем жену бросать? Проще избить ее, как сидорову козу, да приструнить.

— У нас порядки другие, и уже давно.

— Неужели бабе волю можно давать? Это вы сделали большую ошибку!

— Возможно да, а возможно и нет — уж очень жизнь за эти столетия переменилась. Да чего сейчас об этом судить да рядить — я от своей Забавушки из этого времени никуда. Никого я так не любил никогда, как мою красавицу, хотя женщин за жизнь грело мою постель немало. Последняя, видно, это моя любовь, самая сильная и окончательная. Емельян, опусти меня на землю, дальше опять на своих двоих пойду, хватит кататься.

Пришли, отдохнули пообедали, и двинулись опять в сторону Киева. Так и шли до позднего вечера. Остановились в большом селе Подстепновка. Большая церковь красовалась в центре села, избы были справные, народ приветливый, а постоялый двор с хорошей харчевней просто утешил умаявшуюся от похода душу.

Да, не турист я, ой не турист. Выраженный домосед и урбанист. Нету города, и в большой деревне на мягкой кроватке с удовольствием поваляюсь.

Постоялый двор предлагал все мыслимые для 11 века услуги: вкусную еду в харчевне, удобную ночевку лошадям в конюшне, девочек и женщин на ночь. Впрочем, этой услугой воспользовался один Олег — очень соскучился по женскому полу после длительного общения с очень неласковой к оборотню женой.

Я, Богуслав, Матвей сильно тосковали по любимым. Матюха, вдобавок, опасался повторного заражения венерической болезнью.

Прошлый раз от такого паскудного залета молодожена и его избранницу вылечил все тот же я. Елена, слава богу, и не прочухала по своему наивному девичеству всю глубину проблемы, а то за заражение нехорошей болезнью, вдобавок полученной от иногородних шлюх, долбила бы суженого до гробовой доски.

Протоиерей вообще оказался до этого дела не охотник, и ушел в гости к сельскому попику. Ванечке вполне хватало его Наиночки, Емелю нечего было баловать, а своих денег он еще не заработал.

В общем, опорный пункт на знаменитом пути «из варяг в греки», потешил путешественников. Проваливался я в сон с мыслью, где же они тут степь нашли, в честь которой свое поселение назвали? Леса же дремучие кругом…