Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Значит вы втроем в это время по буеракам прокрадетесь, — не стал посвящать я всех в обещанную помощь от подземного народа, точнее, от их императора. — Вы в общении с дельфинами понимаете чего-нибудь? — решил я сорвать хоть шерсти клок с местных некондиционных овец.

— Не сподобились общаться. Думали, может быть ты в дальних краях научился?

— Да и там никто не умеет. А если каким-то чудом все-таки к морю прорвусь, и с дельфинами случайно столкуюсь, где мне Омара Хайяма искать?

— А просто спросить тамошних обитателей нельзя?

— Он, похоже, прячется где-то — мусульманские гонения за безбожие и вольнодумство.

Павлин загоготал.

— Если чудом его встретишь, обязательно обними и поцелуй от вольнодумцев и кривобожников Киева! — Может быть в рукописях о месте его жительства чего-нибудь сказано?

— Сотни людей читали, ничего не вычитали. Нету, и все!

— Да простые люди всегда обо всем знают! — не утерпел Яцек. — Я в Киеве Захария махом нашел!

— По пути долго искал?

— А при чем тут путь?

— Ты же знал, где находится нужный человек? Страна, город?

— Конечно!

— А я ничего не знаю.

— Да велика ли нужная страна?

— Не мала. Посидите немного молча.

Пока народ молчал, я пропеллером крутился по Интернету. Через десять минут доложил.

— Вероятно великий арабский поэт, лекарь, астроном и математик, автор книги вкуснейших кулинарных рецептов живет, где жил — в каком-нибудь городе Сельджукской империи.

— А много ли там городов?

— Побольше, чем на Руси и в Европе на размахе в сто верст.

— Но сама-то странешка, поди, меленькая?

— Давай прикинем. Ты наши версты знаешь?

— Конечно знаю, — пробурчал Пяст. — В полтора раза они меньше наших.

— Берем наши версты от Кракова до Киева — 860. Ты их конскими копытами промерил.

— Девять дней скакал, — гордо подтвердил поляк, — аж двое коней умаялись!

— В Сельджукской малюсенькой империи от одного края и до другого, от города Багдад до города Ташкент всего 3000 верст.

Яцек ахнул и разинул рот.

— Объясняю для киевлян: от Киева до Великого Новгорода — 1140 верст, до Рязани — 800, а в узенькой арабской странешке, от Кабула до границы с Константинополем, около 3600 верст.

Реакции были разные. Захарий крякнул, а Павлин свистнул.

Вот, братцы, и на ваше необычное мышление нашлась узда. Вы тут мыслили, вроде как Федор Иванович Тютчев:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить,

У ней особенная стать –

В Россию можно только верить.

А тут приперся грубиян из СССР, самой большой страны мира, и показал, что ваша киевская Русь размером с небольшой скворечник. И за аршином даже и не потянулся, с саженью не подкрадывался.

Треснул верстой, поинтересовавшись в Интернете, что почем и как. И сразу все стало ясно. Русская верста — 1066 метров, польские пусть поляк сам пересчитывает. Он князь, ему виднее. Хорошо бы еще и Польше дать по загривку объяснением, где было ее место в Российской Империи — тюрьме народов, но не ко времени. А найти расстояния между городами, дожившими до 21 века, вообще плевое дело.

Продолжим.

— И что особенно приятно будет сердцу спрашивающего, так это то, что народу там изобилие, не как сейчас на Руси. Куча городов, городков и сел, которые они кишлаками называют. Средненьких городишек, вроде Киева или Новгорода, в которых всего по 15-20000 человек, там полно. Называют уважительно городами только те, где живет больше 100000 жителей — Исфаган, Хамадан, Нишапур, где родился наш пропавший. И таких городов немало. Есть у кого спросить о прячущемся 47летнем приличном человеке, большом знатоке и толкователе Корана. Правда, их много в каждом городишке, гораздо больше чем у нас попов. Да может он и не берет в руки святую книгу, а просто лечит, он же еще и лекарь, специально учился. Может заняться и вообще чем-то неведомым. Имя его сейчас неизвестно, назваться может и чужим, видеть мы его сроду не видели. В общем, искать-не переискать! На сто лет занятием будешь обеспечен! Или гораздо меньше…

Яцек вспыхнул.

— Я самый лучший поисковик в мире!

Скромность — его второе имя, вежливо улыбнулись мы. Свежо предание, а верится с трудом, как талантливо заметил в свое время Грибоедов. Павлин решил первым слегка загасить избыточную похвальбу гостя.

— Не знаю, как у вас в Польше, — лекторским тоном начал атаман второй ватаги, — а у нас способности к поиску закладывают при обучении волхва в первые два-три дня. Любому из нас дай обрывок от рубахи или старый лапоть пропавшего, на дне моря его сыщем. Но ведь тут-то у нас — ни-че-го!

— Если кто-то его видел… — начал было Яцек.

— Не видали! — осекли мы молодого.

— Или слышал…,

— Не слыхали!

— Или он написал что-то своей рукой…,

— Не читали!

Меня разговор начал заинтересовывать.

— Яцек, а если я тебе перепишу, то, что Омар Хайям написал?

— А что он писал?

— Рубаи.

Княжич удивился.

— У нас в Польше такого нет.

Судя по лицам моих земляков, в Киеве с этим тоже не густо.

— Рубаи, это стихи-четверостишья.

— Такие коротенькие? Вроде, на дворе трава, на траве дрова?

— Нет. Они очень умные и душевные.

— А поэт в них душу вкладывает?

— В эти — да. И это душа умного гения.

— Прочти! — потребовал эмоциональный шляхтич.

У двух киевских любителей поэзии как-то опечалились лица. Что делать, не всем же любить Хайяма… Я вздохнул и начал.

«Ад и рай — в небесах», утверждают ханжи

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай — не круги во дворе мирозданья,

Ад и рай — это две половины души.

— Еще! — каким-то полузадушенным голосом просипел Захарий.

Уважим старика! Авторитетный волхв — учитель моего учителя. Таким не отказывают.

Холодной думай головой

Ведь в жизни все закономерно

Зло излученное тобой

К тебе вернется непременно.

— Господи, — начал раскачиваться на табурете Захарий, — я об этих вещах думаю десятками лет, дважды пытался излить выстраданные мысли на пергамент, получается какая-то блеклая ерунда. Говорить я могу про любую из этих мыслей хоть сутки без отдыха и продыха, а писать не дано. Не горазд. А тут человек изложил все в четырех простеньких строчках, и так красиво, так талантливо! Я должен с ним встретиться!

— И я должен, — хмыкнул я, — и Павлин рвется, и еще несколько бригад. Буду только рад, если ты найдешь его первым.

— Да, да, увлекся я что-то…

Павлин строго поглядел на поисковика.

— Учуял араба?

— Конечно!

— Где он?

— Там! — показал парень рукой на юго-восток.

— Да что там? Ты дело говори, какая страна, город, нужный район или улица?

— Это все я не знаю. Буду тыкать рукой, пока не приду на место, и не найду нужного человека.

Мы переглянулись. Всем троим было ясно, что без проверки тащить хлопца в поход бессмысленно. Если просто хвастается, то кроме потерянного времени ничего и не будет.