Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Я спросил у Маши:

— А у вас есть там девки и бабы, чтоб за боярыню горой стояли?

— Есть, как не быть. Им, троим паскудам, Капитолина и деньжат время от времени подкидывает, а Авдотье, нашей старшей, пару раз и платья свои не очень поношенные подарила.

— Вот всех их разом завтра-послезавтра и уволишь.

— Да ведь боярыня их любит! Никого из этих тварюг пальцем тронуть не даст!

— У епископа, если все правильно скажешь, судьба боярыни тоже решится. Либо постриг примет, в Христовы невесты пойдет, либо разведется с нею боярин и отправится она куда хочет, подымая пыль с тремя верными подруженьками.

— Так разводиться ж нельзя!

— Я другу купцу помог — развели его с неверной женой в Новгороде, и здесь какую-нибудь лазейку сыщем!

— А что сказать надо?

— Просто рассказать, как боярыня с тиуном лежат голые обнявшись.

— И все?

— Машка! Еще какую-нибудь глупость спросишь по десятому разу, изобью, как собаку! — заорала утомленная бойкостью ума девушки Пелагея.

— Так я пойду? — понурилась девица.

— Нет! — рявкнули мы с ведьмой в два голоса. — Обе здесь спать будете!

Под такую желанную команду Варвара уронила голову и пустила слюнку.

Немножко ее освежил ведьмин подзатыльник с напутствием на ночь:

— Идите вон на диван обе дрыхнуть! Не дай Бог намажетесь белилами какими или румянами, насурьмянитесь с утра — пришибу обеих дур!

Нахальноватая Мария все-таки спросила:

— Может я к себе все-таки пойду? Тут с Варькой тесно будет — костями ее исколешься…

Пока ведьма накапливала злобу, я быстренько объяснил любительнице конюшен:

— Маняша! Тебя могут отловить те бабы, что боярыню лижут. Ты враз все и разболтаешь о нашем с тобой разговоре. Потом они тебя мордовать всю ночь будут! И в конце концов забьют так, что ты от всех своих речей откажешься. Могут просто запугать, могут соблазнить чем-нибудь, а как только мы уедем, тебя боярыня сразу же выкинет на Посад.

— Ой! А что же делать?

Мы с Пелагеей дружно вздохнули.

— Усни пока тут, дочка, — ласково сказал я, — тебя будут караулить всю ночь.

— А вот…

— Ложись лучше молча, а то мы тебя сами, без всяких врагов, насмерть забьем! — опять не выдержала мирного тона Большая Старшая. И завизжала с переходом на ультразвук:

— Убью дурищу!

В этот самый момент грохнулась с табуретки опять заснувшая Варваречка. Я не выдержал этого спектакля и расхохотался.

Проснувшаяся от удара Варвара молча озирала из положения лежа наш древнерусский театр абсурда, хлопая бесцветными ресницами.

— Нет больше моих сил с этими двумя дурищами толковать! Пойду последнему дворнику отдамся! Как я сейчас боярыню понимаю…, — с этими словами Пелагея, пользуясь богатырской силой Тани, ухватила Варвару за шиворот одной рукой, легко протащила по комнате и закинула как кутенка на кушетку.

Оттуда прошипела Мане:

— Чего ждешь? Тебя не донесу, по дороге запинаю!

— Ой! — привычно пискнула важная свидетельница. — Уже иду!

Добежала до топчана и устроилась рядом с костисто-колючей, и почему-то вдруг громко захрапевшей подругой.

— Какого черта еще эта худоба взялась храпеть? — тоже недоумевала Пелагея. — Толстые так обычно храпят! Пошли из этой храпельни, а то сейчас и вторая со всей дури поддаст!

— Их же караулить надо…, — робко запротестовал я.

— Давай я их обеих быстренько поубиваю, потом Капку жизни лишу, и тоже спокойно вздремнем? А?

Меня избавили от принятия недостойного, но такого заманчивого решения Богуслав с Лазарем и еще двумя дружинниками.

— Не поймали этого гада мои бойцы! Ни из Северных ворот, ни из Южных, никто похожий не выезжал. Залег где-то здесь в Переславле. А город не маленький, где его тут разыщешь! Вся надежда на ищеек-собак.

— Не кручинься! Наши походные поисковики найдут. Сейчас давай более срочные дела переделаем. Охрану нужно возле этих двух девиц поставить. И чтоб никаких баб к ним, включая боярыню и других теремных девок, ни под каким видом не пускать, чтобы они тут не врали, пытаясь пробиться к охраняемым!

Богуслав дал команду, Лазарь тут же взялся распоряжаться.

По ходу воевода приказал командиру дружины слушаться любых моих приказов, какими бы странными и необычными они не казались. С ним не согласовывать, сразу исполнять!

— Мы пока поедим сходим, — сообщил я. — Готова еда-то?

— Там не еда, а слезы. По пол курицы на двоих получилось. Хлеба и того нету! Сухари из наших мешков все уж выгребли. Ничего, утром базар заработает, отожремся. Таня, для вас с Олегом там в углу столик, сама найдешь. Еды, правда, тоже негусто. В общем, чем богат, тем и рад.

Мы с Пелагеей бойко зашагали к столовой. Не доходя до ее двери десяток шагов, женщина остановилась.

— Ладно. Мне пора прятаться в такое место, где ваш поп меня не учует. К епископу Танюшку ни под каким видом не води, — опасно. Скопец меня сразу пришибет, цацкаться не будет, а ее в монастырь упрячет.

Ты, Володь, над девками и боярыней не колдуй ни под каким видом — Ефрем это под любым мороком заметит, не спрячешь. Слыхала я о нем от знающих людей. Ведьму за версту узнает, в какую личину не рядись. Епископ в Переславле уж почти всех нас перевел.

Обмануть его невозможно в любом деле, поэтому ты правильно Машке с Варькой объясняешь насчет правды. И учти: ваш протоиерей силен, но против Ефрема он как медвежонок-подросток против матерого медведя. Тот же грозный зверь, но помоложе и послабее.

— Труба пониже, и дым пожиже, — блеснул знанием народных выражений 20 века я.

— Именно. На всякий случай рисковать не буду, пусть и отец Николай светлым образом нашей богатырки полюбуется. Таня все помнит, что я делала, но особо задумываться над этим не будет. Если я не колдую, ей кажется, что это она сама тут куролесила.

Женщина встряхнулась, завертела головой.

— Ф-ф-фр…, так кушать охота, хозяин, будто три дня не ела! Надо было б и мне с волчком вместе пробежаться, не обидели бы его там.

— Не волнуйся. Матвей, если надо, всех врагов в одиночку пришибет. Да и Яцек умением биться хвалился — с детства обучали. Вряд ли уж там против них целая дружина встанет.

— Это да! Меня ушкуйник враз по полу в шутейном бою размазал! А я в драке пятерых стою!

Посмеиваясь, ворвались в боярскую едальню. Возле входа ворковали молодожены Ваня с Наиной. Эти-то не пропадут! Иван наголодался в скоморохах, привык на одной краюшке хлеба по три дня перебиваться, Ная путешественница известная, и на Черном море была и на Каспий плавала, а в 11 веке за этакие турпоходы впору было какие-нибудь Золотые Звезды Героини Руси присваивать. Она, если оголодает, всех неосторожно подсунувшихся ворон и прочую бесхозную живность переловит, неизвестно на чем зажарит и съест, по ходу накормив своего единственного Ванечку.