Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Какие планы на завтра?

— Сбегаю к лесу, погляжу ушкуйника. Потом на рынок, потолкаюсь с ребятами часок и сюда, учиться.

— К лесу вместе сходим, Потапа выгуляем, — уточнил Игорь. — Ты сегодня в силе? Если можешь, спой мне из будущего.

Я начал петь песни сталинской поры о быстрых танках и замечательных самолетах. Ведун помотал головой.

— Это окончательно меня убедило в твоих рассказах. Такие песни на ходу не выдумаешь.

В дверь заглянула Люба, полюбопытствовать, что за мелодии тут звучат.

— Володя поет, он же скоморох.

— Спойте мне что-нибудь, я музыку очень люблю.

Постараемся уважить хозяйку. И полились песни 20 и 21 веков о любви. Любаша расчувствовалась.

— Еще, еще…

Пресек это дело хозяин.

— Голосить тут можно хоть до ночи, а есть уже охота страшно.

Не любитель, ох не любитель песен, исполняемых поганеньким голосишком! После такой реплики добытчика, все пошли в столовую. После ужина я пел еще, и еще, и еще…

— Неужели все твои песни? — с придыханием спросила расчувствовавшаяся Люба.

— Чужие заслуги мне не нужны. Люди написали.

Подумал: многомиллионный советский народ, в который вошли все те племена, которые сейчас воюют между собой. Игорь усмехнулся, зная происхождение песен.

Утром мы подошли к лесу. На нужном месте уже стояли, обнимаясь, парень с девушкой. На груди у Лены оранжевый огонек стал пуще прежнего, увеличился в размерах и добавил яркости, стал близок к тому, что сиял у Матвея. Игорь крякнул — быстро же у них задалось! Ушкуйник, завидев меня, затараторил:

— Легкая у тебя рука! Вчера сразу обвенчались и пошли жить ко мне.

Я потупился — рука была не моя.

Елена защебетала о том какая вся новая родня добрая и ласковая. Матвей опять вклинился:

— Бабку мы выгнали сразу, так эта старая тварь сбегала и доложила все родителям. И представляешь, прислали пару охранников, меня запугать, а Леночку забрать домой! Мы смеялись всей улицей, когда они, теряя портки, убегали. Думаю, больше ходоков не будет.

Я спросил:

— Мать, наверное, послала?

Лена жестко пояснила, что кроме нее — некому.

— Папа бы не решился.

Конечно, отец умен, и, понимает, что пугать русский спецназ — это как дразнить медведя в лесу. Зверю, конечно будет весело, а вот тебе, убегая, главное — не замочить штаны чем-нибудь жидко-зловонным.

— Думаю, споров с родителями больше не будет. А родите ребенка, полюбят его больше непослушной дочки — высказался я.

Елена прижала ладошки к пунцовым щечкам.

— Ой, ой!

Матвей тоже потупился — просто невинный белый ангел! Я продолжил.

— Думаю учения сегодня не будет. Поэтому вы бегите обустраиваться, а я с собакой погуляю.

— Ой, собачка какая интересная…

— Волкодав.

Ушкуйник заметил, что он бы и сам сегодня на Волхов сходил, искупался, покуда дни стоят жаркие. А это мысль! Я очень купаться люблю.

Мы расстались. Молодые, не дожидаясь нашего ухода, опять взялись обниматься. Что ж, законный брак, надо обустраиваться. А мы с ведуном пошли лесом на реку, одобрив мысль молодожена. Игорь продолжил прошлую беседу о собаке.

— Волки и медведь не сунутся близко к городу, еды в лесу летом полно. Но есть враг беспощадный, очень опасный, не знающий жалости и не отступающий ни перед кем и никогда. Медведь, и тот от него пока страшный зверь в силе, уходит.

Кто же такой? Рисовался какой-то давно вымерший саблезубый тигр.

— На обычного, но ослабленного, медведь иной раз даже охотится. На человека, особенно летом, зверюга нападает очень редко. Да и нет его почти в местных лесах.

— Что же это за ужас, летящий по русским местам?

— Росомаха.

Этого зверя я видел на картинках в 20 веке. Думал, типа, рысь.

— Может она с лошадь величиной?

— С собаку. Но очень опасна. На человека, правда, нападает неохотно. А пес убежит. Она не быстрая. Ни одно животное не нападает на человека без объективных причин: угрозы детенышам или голода.

Волхов открылся во всей своей красе через десять минут. Мы прошлись вдоль берега. Потап гонялся по кромке воды, нюхая волны и, видимо ликуя, взлаивал.

У меня в душе тоже было хорошо. Постоянно чистый воздух, добрая еда и вода, которую не нужно покупать в бутылях, ну что еще нужно человеку моих лет для счастья! А там — в будущем, аллергия почти у каждого. Когда я начинал работать, часто даже забывали спросить у больного, есть ли у него эта причуда организма, когда иммунитет вместо того, чтобы защищать, тебя же и калечит. А потом, в 21 веке, и началось!

Наконец нашли уютный пляжик с песочком. Солнце уже вошло в полную силу и стало жарко. Самое время купаться. Мы разделись, и не спеша, переговариваясь на ходу, пошли в воду. Зашли до пояса, и тут повели себя немного по-разному — ведун молодецки прыгнул и поплыл, а я, не торопясь, стал обмывать область сердца и эпигастрия. Внезапная смерть от остановки сердца в воде меня не прельщает. Отчитывайся потом под пение ангелов перед святым Петром о своей глупости. А он, не торопясь, куда торопиться-то, в очереди еще полно народа, ласково скажет:

— Эх, сынок, беги, обустраивайся в чистилище. Там вас, дураков, сунувших пальцы в розетку или еще как-то вызвавших внезапную смерть, много.

Я поплыл кролем, быстро догнав и перегнав наставника. Поныряв и сменив стиль на брасс, мы поплыли к берегу, упали на песок и стали нежиться на солнышке. Давно у меня такого не было — все некогда. Пес, бдительно караулящий нашу одежду, решил покинуть свой пост и понесся к воде. Конечно, сиди потом в жару на дворе. Игорь спросил:

— Володя, а что вы в своем времени, о нас знаете?

Подумав, решил начать с примера.

— У нас была война с немаленькой страной. Она стоит и сейчас там же. Плывешь по Волге вниз, переплыл море — и вот она, Персия, в наше время Иран. Слыхал о ней?

— Да нет, далеко это от нас.

— В ту пору Иран был с сегодняшнюю Русь. Большая страна. Выставил против нас дружину с самым лучшим вооружением и больше нашей в два раза. Наши самые лучшие воины бились далеко и им страна отдавала самое лучшее, что у нас в ту пору было. А они отдавали ненавистному врагу город за городом.

Ведун воскликнул:

— Вот и надо было им помочь, а не возиться далеко на юге!

— Помогали постоянно. В каждой семье кто-то воевал. У главного князя один сын погиб, другой летал. Раненых с поля боя на себе выносили женщины. Они же бывало, и летали, и стреляли с укромных мест. Подростки, а часто и дети работали сутками. Вечно голодные, одетые в рванье. Страна воевала. Все шло в армию. Пели:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой…

Игорь аж сел:

— А тут эти гады сзади…

— Они сидели тихо. Напали мы.

— Зачем?

— Союзники пытались предоставить нам помощь, а князь Ирана не давал.