Константин Буланов - Балтийские кондотьеры [litres с оптимизированной обложкой]

Недоверие партнеров было принято с пониманием, и потому, избавив от ножей и двух револьверов китайских любителей халявы и пообещав вернуть все при высадке на призы, экипаж «Полярного лиса» загнал всех в матросский кубрик, где под охраной вооруженного караула они теснились полчаса, пока минный крейсер не торопясь продвигался на внешний рейд.

Три часа господин Ван ползал по судам, заглядывая во все углы и сверяя груз с изъятыми у бывших владельцев накладными, чуть ли не пробуя все на зуб и постоянно перешептываясь с двумя невзрачными китайцами, прибывшими с ним на катере. В конечном итоге он остался вполне доволен первым уловом, и вскоре с борта катера был доставлен пузатый саквояж, заметно оттягивавший китайцу руки.

Чего в нем только ни оказалось – пачки английских бумажных фунтов номиналом от одного до десяти, пять сотен соверенов и втрое больше серебряных монет достоинством в полсоверена, французские франки, как бонами, так и монетами, были и привычные русские рубли, не говоря уже о китайских серебряных лянах и японских золотых йенах.

И все же Ван попытался обдурить, сыграв на курсе валют. Лишь предварительная подготовка, проведенная Иваном еще в Санкт-Петербурге, позволила подсчитать итоговую сумму и потребовать с Вана доплаты в пятьсот фунтов. Тот, обиженный в лучших чувствах, сам принялся за пересчет, но в конечном итоге вынужден был признать недостачу и после очередного визита на катер выложил еще пачку новеньких пятифунтовых банкнот. Так четыре бывших японских судна обзавелись новыми хозяевами, а в судовую кассу легло средств на пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов. И еще вдвое меньшая сумма, после реализации китайскими партнерами всего честно награбленного, должна была поступить на счет Ивана во французском банке «Индокитай», филиал которого в Шанхае уже принял 150 тысяч лян серебра. Во всяком случае, Иенишу с Иваном хотелось верить, что заинтересованные в получении дальнейших трофеев китайские партнеры не рискнут сразу зажимать деньги.

Стоило завершиться финансовым расчетам, как китайским компаньонам тут же напомнили о необходимости оформления всех необходимых бумаг, включая акт купли-продажи на судно «Рюджин-Мару», что был оставлен Иенишем в своей собственности.

Уже на следующий день, не тратя времени зря, Иениш на тринадцати узлах повел свой корабль обратно в полюбившиеся охотничьи угодья, в надежде перехватить еще несколько транспортов, покинувших японские порты, до того, как сообщение об их первой удаче достигнет японских берегов. А то, что данная информация из Шанхая уже ушла всем заинтересованным лицам, не подлежало сомнению. Иван же, оставшийся в Шанхае, занялся разгрузкой и размещением того груза с «Микава-Мару», что не подлежал передаче новым владельцам.

Заскочив к Квельпарту и обнаружив там только притопленный «Каймон», они вновь заняли излюбленную позицию посреди пролива. Поскольку 1-я японская армия вовсю готовилась к прорыву укреплений, возведенных по границе реки Ялу, а для штурма Ляодунского полуострова уже начали готовить 2-ю армию, транспорты с пополнением, продовольствием и припасами выходили из японских портов ежедневно, оттого движение по проливу не останавливалось ни на день.

Естественно, пришедшее в штаб флота сообщение о бесчинствах рейдера взбаламутило слегка застоявшееся болото, но все современные крейсера, за исключением серьезно пострадавшей в бою «Мацусимы», и все корабли третьего с четвертым боевых отрядов находились в Желтом море или на реке Тайтонг, сторожа как порты разгрузки своих транспортов, так и прячущийся на своей базе китайский флот. А из прочих кораблей, которые можно было бы отправить в качестве охраны, под рукой имелись менее десятка деревянных или композитных канонерок и учебных кораблей, что в отсутствие всего флота осуществляли охрану трех основных военно-морских баз Японии. Лишь быстроходное, но лишенное брони авизо [18] Небольшой, сравнительно быстроходный военный корабль, используемый для разведки и посыльной службы. В японском флоте авизо зачастую причисляли к крейсерам 3-го ранга. «Яеяма» и новенькая, но тихоходная, канонерская лодка «Осима» могли бы на равных противостоять разбушевавшемуся минному крейсеру, не считая древнего броненосного фрегата, которому выходить в море было противопоказано в связи с изрядным возрастом и общей ветхостью. Вот только разделить столь малые силы на четыре сотни пароходов и шхун, зафрактованных правительством для снабжения войск, не представлялось возможным. Охрану получали только конвои, перевозящие по-настоящему ценные грузы. Причем судя по полученным данным, выделение одного корабля для охраны каравана судов не гарантировали полной безопасности, ведь все пароходы отправленного недавно под охраной корвета «Каймон» конвоя очутились в Шанхае, а о самом корвете не было ни слуху ни духу.

Но пока приняли решение, пока новые циркуляры разослали по всем портам страны, пока их довели до капитанов, к корейским берегам ушли двадцать шесть судов, из которых догнать и вернуть удалось только семь, остальные же шли прямиком в пролив, ставший ловушкой уже не для одного транспорта. Единственное, что успели предпринять, так это срочно подготовить к выходу прибывшие в Сасебо из удаленных от зоны боевых действий Куре и Йокосуки старые деревянные корветы «Тенрю» и «Цукуба». Однако «Полярный лис» заявился в свои охотничьи угодья за день до выхода японских кораблей и успел изрядно повеселиться до их появления в проливе.

Уже через сорок минут после занятия позиции минный крейсер заставил остановиться два небольших транспорта в 1500 и 2500 тонн водоизмещения с грузом фуража и японского угля. По сравнению с предыдущей добычей эта пара выглядела совсем жалко, но и топить их рука не поднималась. Тем более что угольщик оказался весьма новым. В результате оба с китайскими призовыми командами были отправлены в Шанхай в надежде, что они не растворятся в водах Тихого океана по пути. А то ведь от таких партнеров можно было ожидать чего угодно. Вот только разбавлять китайский экипаж своими людьми Иениш не рискнул. Подсунутые господином Ваном головорезы могли и потерять по дороге сопровождающих, а лишаться своих, и так немногочисленных людей, он не хотел. К тому же случись им нарваться на заблудший в эти воды японский корабль, дающие от силы десять узлов транспорты не имели шанса на побег.

Еще через два часа была перехвачена парусная шхуна с грузом угля. Уголь оказался местным, японским, так что подходил разве что для транспортов, а потому на него никто не позарился. По идее шхуну следовало потопить, раз уж даже китайские моряки отказались вести ее в Шанхай, но тратить на нее оставшиеся снаряды тоже никто не решился, и потому, сняв экипаж, ее отпустили в свободное плавание, направив к берегам континентальной Кореи, где хватало небольших островков с немалым количеством подводных скал. За многие века мореплавания они погубили тысячи судов, и вскоре количество жертв должно было увеличиться еще на одну.