Василий Сахаров - Вольный Дон [publisher: МедиаКнига]

Я гляжу на Булата, который роняет свое оружие и, в каком-то детском недоумении, смотрит на свою грудь. Для всех окружающих с момента начала боя проходит очень короткий отрезок времени, может быть, минута, а для меня и падающего в пыль гиганта целая жизнь. Тело ногайского поединщика рухнуло и, не теряя времени даром, я развернулся, и забежал в ближайшую хату.

Закубанцы, было, кинулись следом, но их встретили выстрелами и они откатились. После этого налетчики стали наматывать на стрелы паклю и факела мастерить – это значит, чтобы поджечь нас, а мы готовились к новому выходу на майдан и последней битве. Однако по какой-то неизвестной нам причине враги все бросили, развернулись в сторону ворот и, как зайцы, скачками, начали покидать Нижний Чир.

– Неужели подмога подошла?

Охрипший от криков и ругани голос одного из казаков, в полной тишине, разносится по хате, где мы засели, и всего через десять минут мы узнаем причину, по которой ушли ногайцы. Действительно, к нам пришла помощь, пять тысяч калмыков под предводительством царевича Даяра, старшего сына хана Чеменя, который обрушился на закубанцев сразу, лишь только их заметил, и так этих налетчиков потрепал, что на Кубань, вместе со своим вождем, мало кто смог пробиться.

Как выяснилось позже от захваченных калмыками пленных, ногайский хан Чар-Аслан получил за голову Кумшацкого десять тысяч червонцев, а заплатили ему это золото купцы из Дербента и Баку. Деньги немалые, и ногаец решил рискнуть. Он собрал всех своих воинов, кто был под рукой, и как только узнал, что командарм покинул Астрахань, а это не было секретом, незамедлительно выслал вперед своих лучших разведчиков и нукеров. Сам он в это время с основными силами шел по безлюдным Холмам Эрдени и надеялся, что осенью его не заметят. Но калмыки не спали и их дозоры все же засекли закубанцев, так что как только они смогли собрать достаточное количество сабель, сразу пошли за Чар-Асланом в погоню.

В общем, нам повезло. Промедли воины Даяра хотя бы полчаса, и пришел бы нам конец. Но судьба была за нас, все сложилось вполне неплохо. И хотя моя ватага потеряла еще семь человек, большинство воинов остались живы и отделались легкими ранениями. Кумшацкий, главная цель налетчиков, тоже остался жив, и Нижний Чир пострадал не сильно. Что касательно наших сумок с деньгами и пожитками, которые мы скинули в овраге, в высоком бурьяне их никто не искал, и уже вечером мы вернули их назад.

Такие вот общие итоги одного дня, имеющие для меня далеко идущие последствия. Именно с этого момента на Никифора Булавина стали смотреть как на химородника, а сразив Булата, который был героем своего народа, я заработал славу великого поединщика и непобедимого бойца, хотя сам таковым себя не считал.

Войско Донское. Черкасск. 08.10.1709.

О прибытии нашей ватаги в столицу Дона особо рассказывать нечего, ибо все прошло вполне ожидаемо. Во главе с Максимом Кумшацким мы появились в воротах города и нас встретили как героев. Цветов, торжественных речей, митингов и фанфар, правда, не было, но они и не нужны. Для нас главное – человеческое внимание и уважение общества, а этого всего было в избытке.

Затем в доме отца начался пир, тосты и здравицы, рассказы ватажников за наши дела и подвиги, да старые казачьи песни о походе Степана Тимофеевича Разина, ведь они как никакие другие соответствуют текущему политическому моменту. А когда гости устали от горилки и вина по рукам пошла нестандартная сабля павшего в поединке со мной ногайца Булата. Ценителей и знатоков холодного оружия среди казаков имелось предостаточно, и мнение всех экспертов было однозначным – сабля является хорошей переделкой древнего двуручного кончара. Ну, это я уже знал, так что никого особо не слушал, а все свои усилия прилагал к тому, чтобы не напиться. Надо сказать, что мне это удалось и к тому времени, когда празднество окончилось, я все еще твердо стоял на ногах. Поэтому смог переговорить с отцом, который тоже сохранял трезвость, ведь завтра, как всегда, ему потребуется быть лицом Донского Войска, а оно похмельным не бывает.

Где-то в полночь гости разошлись по домам, а мы поднялись в кабинет Кондрата на втором этаже нашего дома. Отец остановился рядом со своим столом, из сундука у стены достал бутылку легкого фряжского вина, между прочим, настоящее полусухое бургундское, налил кроваво-красную жидкость в два изящных венецианских бокала и, приподняв свой, провозгласил:

– За твое возвращение, Никифор!

Я взял второй бокал. Так же, как и отец, поднял его и поддержал тост:

– За возвращение!

Не чокаясь, мы выпили, присели один напротив другого и батя сказал:

– Про твой поход и бой в Нижнем Чире я уже знаю во всех подробностях, так что можешь ничего не рассказывать.

– Откуда вести?

Вопрос был риторическим. Мне понятно, как и от кого войсковой атаман получал известия о делах ватаги. Но спросить можно. Бате приятно выглядеть в моих глазах продуманным человеком, а мне настроить его на добрый и позитивный лад перед разговором никогда лишним не будет.

– Верные люди из твоей ватаги весточки регулярно посылали.

Батя довольно ухмыльнулся, а я тоже позволил себе понимающую ухмылку и кивнул.

– Ясно. Про что хочешь поговорить?

– Для начала желаю знать, чем ты этой зимой заниматься станешь?

– Планов много. Денек-другой отдохну и хочу попробовать несколько своих задумок осуществить.

– Какие, если не секрет?

– От тебя, отец, никаких секретов. Во-первых, имею мыслишку свой заводик по формовке и обжигу кирпича поставить. Глиноземов вокруг много, а парочку хороших мест для карьеров я еще по весне присмотрел. Формовочный пресс мне в Богатом Ключе сделают, а работников среди беженцев наберу. Военные походы, само собой, они продолжатся, но и помимо этого, что-то должно доход приносить. Во-вторых, надо остатки персидской добычи сбыть, камушки и драгоценности, а для этого придется найти хорошего скупщика. В-третьих, для весеннего похода необходимо кое-что из оружия прикупить, бомбы себя очень хорошо показали, и пара легких переносных мортир не помешает. В общем, дел хватит.

– Угу, – пока отец меня слушал, он забил табаком трубочку, раскурил ее и, пыхнув дымком, спросил: – Как тебе персы показались?

– Армия на армию с ними биться нельзя, они нас трупами закидают. А наскоками и набегами их изводить, само то, что надо. Персы сидят в обороне, а значит, не могут быть сильными везде. Они вынуждены раскидывать свои силы по гарнизонам, и это, на мой взгляд, проигрыш.

– Здраво рассуждаешь.

Сказав это, Кондрат замолчал. Наверное, он хотел перевести разговор на что-то серьезное, но не знал с чего начать и я решил поторопить его: