Василий Сахаров - Вольный Дон [publisher: МедиаКнига]

До утра уже никто не заснул. Запорожцы были настороже и под пологами держали заряженные ружья и пистоли. Митяй Корчага маялся головой и потирал большую шишку, которая выскочила у него за ухом. А я пытался переосмыслить все, что произошло в эту ночь, но из-за сильной слабости сделать это было проблематично.

Серый рассвет принес новую порцию непогоды. Сильнейший промозглый ветер пронизывал насквозь, но зато он разогнал тучи. Дождь временно прекратился и вместе с обозом, выехав на целину, мы с Корчагой направились к Бахмуту. И не успели отъехать от ночной стоянки, как увидели несущийся нам навстречу конный десяток. На всякий случай приготовили оружие, но это оказались свои, бойцы силовой разведки из Тайной Канцелярии под предводительством встревоженного Василя Чермного.

Химородник подскакал к нам, убедился в том, что мы живы и почти здоровы, кивнул мне в сторону от обозной колонны и сказал:

– Поговорим?

Я не возражал и, выехав в степь, спросил:

– Как ты здесь оказался, Урман?

– В Черкасске инквизитора повязали, и на допросе он показал, что за тобой четверо его товарищей выехало, а с ними наемные гультяи из поволжских разбойников. Воинам Христовым была поставлена задача – закрепиться на нашей территории, но больно ты резво в гору пошел, большую популярность себе среди казаков заработал, и решили они тебя сейчас остановить и не ждать распоряжений из Москвы. Разумеется, как только мы про это узнали, я за тобой следом кинулся. Лошадей гнали так, что два раза менять пришлось и, верстах в десяти от Бахмута, при повороте на объездную дорогу, обнаружили наших наблюдателей, которые за тобой присматривали. Обоим горло перерезали и в придорожных кустах бросили.

Чермный примолк, а я произнес:

– Вона как, а я думаю, куда это сопровождение подевалось…

– Скорее всего, они тебя потеряли, и решили вас с Митяем в Бахмуте перехватить, а видишь, как сложилось, расслабились, подпустили врага близко и погибли.

– А инквизиторы меня как нашли?

– На объездной дороге вас с Митяем чумаки видели, которые к Дону обоз с солью вели. Мы их по дороге встретили и опросили, а перед нами с ними разговаривал некий благообразный святой отец. Вот и обнаружили вас.

– А мы отбились.

– Вижу, что отбились. – Химородник перегнулся с седла и распахнул мой полушубок, посмотрел на залитую кровью рубаху, кафтан и амулет, а потом недоверчиво покачал головой. – Как же ты выжил?

– Не знаю.

На всякий случай я решил никому про свойства артефакта не говорить. Чермный все понял правильно, в душу лезть не стал и сказал:

– Перед Бахмутом в реке отмоешься и переоденешься. Чистую одежду тебе дам.

– Хорошо, – согласился я.

– Но учти, – мой основной наставник по фехтованию усмехнулся. – Про схватку расскажешь во всех подробностях.

– Обязательно.

Не сговариваясь, мы повернули обратно к обозу. Василь Чермный выслал в степь своих воинов, наверное, надеялся обнаружить отряд с прятавшимся ночью в степи инквизитором. Ну а я в очередной раз прокрутил в голове все минувшие события и пришел к выводу, что в дальнейшем надо быть осторожней.

Войско Донское. Черкасск. 16.02.1710.

– Ты уходишь?

Я обернулся и посмотрел на свою невесту Алену Захарову, которая стояла у окна и на покрытом изморозью мутном стекле окна чертила одной ей понятные знаки и руны. Невысокого роста хрупкая шестнадцатилетняя девушка. Миловидное лицо, щечки с очаровательными ямочками, небольшой прямой носик и роскошные белокурые волосы, локонами спадающие на покатые плечи. Красивая грудь, несмотря на юный возраст, уже ясно различимая под простым, но ладно сшитым платьем темно-коричневого цвета, и стройные ножки, лишь краешком выглядывающие из-под него. Но самое главное во всей ее внешности, конечно же, глаза, светло-синие, цвета морской волны, очень умные и добрые, но порой, как я уже успел убедиться, холодные и беспощадные.

«Хороша девочка», – привычно подумал я и, накидывая на себя легкий тулупчик, ответил:

– Да, ухожу. Дела.

– А можно я с тобой пойду?

В общем-то, я направляюсь не в самое спокойное место в Черкасске. Однако девушка будет со мной, так что вполне можно прогуляться вместе.

– Собирайся, – согласился я, и добавил: – Однако учти, всегда будь рядом, глазки никому не строй и домой не просись. Пока я не решу свои вопросы, ты будешь сидеть в сторонке и молчать. Договорились?

– Так и будет! – Алена кинулась к большому платяному шкафу и, открыв его, спросила: – Как мне одеться?

– Простенько и без всяких украшений. Жду тебя внизу.

Покинув комнату девушки, я спустился вниз, присел в пустой горнице на лавку и вспомнил минувшие две недели своей жизни, четырнадцать дней, которые заставили меня на многое посмотреть иначе и немного повзрослеть…

Пришла щедрая на снег и метели зима, и первый ее месяц пролетел совершенно незаметно. Мне было чем заняться, и оттого дни не замечались. Вроде бы только недавно еще осень была, а тут уже январь. Думал отдохнуть, но куда там, забот становилось все больше, я бегал, как ужаленный, и пытался везде поспеть, ибо время дорого, скоро весна и новый поход, а на хозяйстве оставить некого.

Ладно, кирпичный заводик, ожидаемая забота. Пока это пресс поставят, да пока печи для обжига сделают, да сколько времени рабочие на расчистку карьера потратят, так что хорошо, если первая партия кирпича будет только к августу. Но ведь и помимо моего первого заводика прожектов было немало.

В частности, картофель, десять мешков которого мне без всяких проблем привезли торгующие с Турцией купцы. Как оказалось, там его уже целыми полями высаживают и на урожаи не жалуются. И вот имеются у меня клубни. А что с ними делать? По весне я покидаю столицу, а кто будет сажать заморские земляные яблоки, учить людей основам картофелеводства и вовремя пропалывать грядки? Кинулся, а поручить это дело некому, поскольку нет рядом нормального ответственного агрария. Пришлось в срочном порядке писать инструкцию по разведению картофеля и указывать в ней приблизительные сроки посадки, прополки и сбора урожая, а потом искать достаточно грамотного крестьянина, который за небольшую мзду согласился заняться этим делом.

Только с этим делом покончил, как из Богатого Ключа сообщили, что сделан мой заказ, две стомиллиметровые переносные железные мортиры, каждая весом по девяносто килограмм без плиты. Вместе с Кобылиным и Корчагой я отправился на полигон испытывать это чудо нашего ВоенПрома, и в результате полевых испытаний одно орудие не выдержало и лопнуло. Хотя стоит признать, что перед этим оно выпустило десять бомб, которые падали точно в цель. Литейщики признали брак, и забрали негодный образец на переделку.