Василий Сахаров - Сын атамана [publisher: МедиаКнига]

– Сколько литовцев мы получим?

– Около четырех тысяч конников, Ваше Величество.

– Что относительно Финляндской армии?

– Она должна совершить поход к Петербургу, сбить русские войска с их оборонительных позиций, взять город, разорить гавань и сжечь русский флот. Московитский царь обязан броситься на выручку своего любимого города, и в одной решительной битве будет разбит. Все планы расписаны и ждут только вашего одобрения.

– Оставьте, я посмотрю.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Гилленкрок оставил свой тубус на столике рядом с королем, поклонился и вышел. Карл Двенадцатый дождался того момента, когда он останется один, сквозь приоткрытый полог палатки снова посмотрел на проходящие мимо войска, улыбнулся и взялся за планирование весенней военной кампании. Жизнь коротка, а он должен оставить о себе такую память, которая бы затмила славу Александра Македонского. Но для этого необходимо одолеть московитов, и только после этого он сможет вернуться в Европу и заявить свои права на долю в Испанском Наследстве.

Войско Донское. Черкасск. 30.10.1707.

Брат Левка в Черкасске не задержался. Он погутарил с отцом, присоединился к небольшому отряду, который отправлялся на Волгу, и был таков. А что касается меня, я продолжал оставаться при отце, хотя личность Никифора требовала действия. Ну, ничего, все впереди. Борьба за свободу дело не на один год, и думаю, что мне еще придется помахать саблей.

С того дня как Кондратий Булавин стал войсковым атаманом, минуло уже полтора месяца. С каждым днем огромный вал проблем не только не уменьшался, а даже наоборот, постоянно увеличивался. И если бы не помощь соратников, не потянул бы Кондрат на себе все дела, а в таких случаях на Дону и Сечи выход один – переизбрание атамана.

Часть проблем на себе, как войсковой писарь, тянул полковник Лоскут, а заодно на старом соратнике Разина висела разведка с контрразведкой. И пока полковник справлялся, хотя возраст давал о себе знать.

За снабжение Кондрат тоже мог быть спокоен, ибо Зерщиков творил маленькие чудеса. Он заставил всех донских торговцев и богатых казаков выделить на нужды войск провиант, одежду и денежные средства. Правда, за это он пообещал им долю в трофеях и некоторые льготы по торговой части. А кроме того, Илья Григорьевич решил перенести все заводы и мануфактуры Воронежа, а также недавно взятого Царицына на Дон. Другой бы на его месте махнул рукой и сказал, что это невозможно и не по силам человеческим. Но не таков был Зерщиков, который рассудил, что если царь Петр из-под палки смог дело наладить, то и у него, имеющего под рукой переживающих за свою свободу тысячи беглых крестьян, несомненно, все получится.

В военных делах тоже пока порядок. Удача сопутствовала казачьему оружию. Российские городки открывали перед лихими конными отрядами ворота и тысячи людей присоединялись к нашему движению. Конечно, когда царские войска соберут силы в кулак и ударят в ответ, многие отшатнутся и отскочат в сторону. Но это при любом деле так, а не только на войне.

Единственными серьезными проблемами для донских армий были войска полковника Иртеньева на тамбовском направлении и собравшиеся в районе Белгорода слободские полки под командованием бригадира Шидловского: Изюмский, Ахтырский, Сумский и остатки Острогожского. Плюс к этому на помощь к Шидловскому спешили малороссийские полки: Полтавский во главе с полковником Искрой и самый что ни есть карательный полк, то есть Компанейский, во главе с полковником Галаганом.

Несмотря на запрет Мазепы выдвигаться против булавинцев, эти два полка проигнорировали приказ гетмана, и ушли сами по себе. Искра полностью уверился в измене Мазепы и начал действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Вот и получается, что у Шидловского собирается четыре тысячи всадников, которые могут ударить в любом направлении: и на Малороссию, и на Воронеж, и на Черкасск. Григория Банникова с его Первой армией дергать нельзя, он был нужен на Дону, а потому на Белгород решено было направить полковника Скоропадского с тремя тысячами казаков и собранными на Сечи новыми резервными частями, а это еще три тысячи казаков и две тысячи пехотинцев крестьянского войска. Вместо Скоропадского на осаду Азова и Таганрога из Батурина прибыл полковник Чечель с двумя тысячами сердюков-стрелков и семью пушками.

В общем, как я уже сказал, с военными делами все обстояло неплохо. Но проблем хватало, и основная беда для нарождающегося казачьего государства подкрадывалась с другой стороны. Слишком много на Дону скопилось беглого народа, который не хотел что-то завоевывать, а мечтал все отнять и поделить, ну и, конечно же, прогулять. Призывы раздуванить общак на всех, так сказать, по-братски, были пока не слишком громкими, но это пока.

Система отбора и приема беглых людей в казаки дала сбой, слишком велик оказался наплыв беглецов, и требовалось подкрепить устои казачьего общества силой сабель или пойти на поводу у толпы. Ясно, что толпа дает воинов, пусть слабых в бою и плохо обученных, но много. Однако, принимая ее законы, о своем государстве можно забыть. И вот в связи с этими всеми делами Кондрату предстояло сделать, как мне казалось, нелегкий выбор, и он его сделал. Сила у Булавина под рукой имелась, пять тысяч сабель Банникова стояли под Черкасском, и атаман решил направить их в Раздорскую.

Сегодня Кондрат вызвал Григория для разговора и я при этом присутствовал. Как обычно, под диктовку отца писал письма самым разным людям и когда командующий Первой армией прибыл, остался на месте.

Банников, легкий на ногу, средних лет сильный чубатый казак, вошел к атаману и, по-доброму улыбнувшись, произнес:

– Здрав будь, Кондрат. Зачем звал?

– И тебе не хворать, Григорий, – ответил отец. – Вот спросить тебя хочу, ты мне веришь?

– Конечно, Кондрат. О чем разговор…

– Так вот, голутвенные и беглые требуют казачью казну раздуванить по справедливости. Что думаешь?

– Хрен им! – не раздумывая, ответил Гришка, тут же перекрестился и прошептал: – Прости Господи, за словеса мои непотребные.

– Вот и я так думаю. Поэтому возьмешь пару тысяч казаков и поедешь в Раздорскую, они там сейчас собираются, хотят толпой в Черкасск идти и справедливости требовать. Так ты им объясни, Гриша, что война идет, а кто не в войске, тот дармоед и Тихому Дону не нужен.

– А если они в драку кинутся?

– Тогда руби всех насмерть, Григорий, и помни – если не задавить гультяев сейчас, завтра они растянут все, что мы потом и кровью добыли, и не получится у нас ничего из того, что было нами задумано. Хотят быть казаками? Пускай в войско вступают и кровь прольют. А нет, так гони этих холопьев обратно на Русь. Царь Петро им быстро объяснит, что есть справедливость и почем нынче волюшка.