Василий Сахаров - Сын атамана [publisher: МедиаКнига]

Подневольная пехота, уже успевшая сегодня повоевать и понести серьезные потери, послушно построилась в плотные штурмовые колонны и с барабанным боем, под прикрытием пушек, направилась умирать. Для забритых в солдаты русских мужичков этот день был тяжелым. Боестолкновение с бурлаками Павлова, которые не желали драться правильным «западным» строем, измучило всех. Донские бойцы действовали странно, но эффективно. Превосходящими силами они наваливались на двигающуюся по дороге отдельную от основных сил роту, прятались в густом кустарнике и лесу, отстреливали офицеров и идущих впереди солдат, а затем, даже не пытаясь обороняться, отходили. За ними кидались в погоню, и попадали в ловушку, и так каждый раз. Подобной тактики придерживались и запорожцы Беловода, налетали на драгун, стреляли и отходили. Но в отличии бурлаков, в окружавших Воронеж лесах они были не очень поворотливы, им не хватало коней и пороха, и они были вынуждены отойти к Дону, тем самым, освободив дорогу царским войскам.

Солдаты начали наступление на город, кинулись на баррикады, умылись кровью и откатились назад. Тогда вперед выдвинулись пушки.

Выстрел! Первое ядро пролетело над головами горожан и казаков.

Выстрел! Второе ядро ударило в самый центр хлипкой преграды и, убивая десятки людей, разметало ее.

Зазвучали команды немногочисленных уцелевших офицеров. Снова атака царской пехоты. Сабли против штыков, и в этот раз казаки отступили.

Царские воины рванулись за ними следом и серо-зеленая мундирная толпа, уже без всякого строя, потоком повалила по улицам. Раненых защитников города добивали, а кто сдавался, вязали и отправляли в тыл. Опять перед солдатами преграда, большой и добротно сделанный боярский дом, из которого ведется меткий ружейный огонь. Пушки отстали и бревенчатые хоромы, не придумав ничего лучше, закидали факелами и подожгли. Наступила ночь, и длинные языки пламени взвились в темное небо. Пехота Долгорукого продолжила движение по городу, а драгуны окружили горящее здание, и ждали, что из него станут выбегать бунтовщики. Однако дом сгорел вместе с людьми, и ни один человек из него не появился.

Тем временем по всему Воронежу продолжались жаркие случайные схватки. Подавляющий перевес был на стороне армии Долгорукого, и к утру все было кончено. Воронеж оказался под полным контролем царских войск. И захваченные в плен казаки и горожане, длинной вереницей, подгоняемые ударами ружейных прикладов и палок направились за город.

Куда их ведут, люди не знали, но понимали, что не на пироги. По приказу Долгорукого всех пленников отконвоировали на большое поле вблизи Семилукского поселка и построили плотными шеренгами. Василий Владимирович Долгорукий и генерал Боур расположились неподалеку. Захваченные бунтовщики стояли молча, и продолжалось так около часа, до тех пор, пока не появилась еще одна большая колонна пленников. Это были казаки из армии Поздеева, примерно полтысячи человек, в основном те, кто добровольно сдался на милость победителей.

Две толпы избитых и израненных людей соединились. Пленники начали переговариваться, и выискивать своих знакомцев, но охрана быстро навела порядок и снова над полем воцарилась гнетущая тишина.

– Пора начинать, – с неистребимым немецким акцентом сказал генерал Боур, полный человек в светло-синем парадном мундире с орденской лентой на перевязи.

– Да, пожалуй, – согласился с ним Долгорукий, высокий мужчина с несколько вытянутым породистым лицом в простом зеленоватом кафтане и треуголке. Затем он взмахнул рукой в направлении пехотного майора, стоящего неподалеку. – Начинайте!

Повинуясь команде, забегали солдаты и драгуны, дворянские холопы и слобожане, закипела работа, и в этот момент только самый глупый человек из пленников не понял, что ожидает лично его и всех остальных товарищей по несчастью.

Появились крестьяне из окрестных деревень с заступами в руках, с тысячами толстых обтесанных с одного конца кольев и большими вязанки хвороста. Все готово и после этого начинается наказание непокорных.

Пленников выдергивали из общей массы целыми десятками и насаживали на колья, которые затем опускали в вырытые крестьянами ямы. Люди кричали от боли и корчились от непереносимых мук. Некоторые пытались сопротивляться, но все было бесполезно, попытку вырваться или освободиться от пут солдаты давили сразу же, а мольбы и проклятия умирающих людей не трогали озверевших от вида крови палачей.

Закончились колья и запылали костры. Прожорливое пламя взвилось к синему безоблачному небу, и связанные люди полетели в огонь. Раз-два, взяли! Раз-два, за руки, за ноги, раскачали человека, и полетел он в пекло.

– Будь ты проклят, тварь! – кричали одни в сторону Долгорукого.

– Господи помоги! – вторили им вторые, взывая к небесам.

– Пощадите! – молили третьи.

Все зря. Князь мстил за своего брата и выполнял повеление царя, и потому был неумолим. При этом нельзя сказать, чтобы казнь доставляла ему удовольствие или Василий Владимирович был тварью, которой радостно видеть мучения умирающих людей. Нет. Просто он хорошо и добросовестно делал свою работу, отдавал приказы, и время от времени подбадривал своих офицеров:

– Быстрее, господа!

И вот от всех пленников осталось только с полсотни человек: израненный сотник Гулыга, битюгский гультяй Ромашка Желтопятов, помогавшие донцам в захвате Воронежа посадские люди и самые знатные казаки.

Князь Долгорукий и генерал Боур, ступая по крови и грязи, нервно морща носы, которые улавливали не самые приятные ароматы, подошли к еще живым бунтовщикам, большинство из которых находилось без сознания, так как они пытались сопротивляться. Командиры царской армии посмотрели на них, перекинулись несколькими фразами на немецком языке и последовал новый приказ князя:

– Разбить мятежникам все суставы на руках и ногах, а потом бросить здесь. Проследить, чтобы они пролежали до темноты и добить.

Все тот же пехотный майор, от которого шел густой сивушный перегар, пошатываясь, мотнул головой и отправился выполнять приказ. Долгорукий и Боур вернулись в захваченный Воронеж, а людей, которым судьба не улыбнулась, бросали на бревна. Дюжие солдаты молотами и ломами крушили тела бунтовщиков и ногами сбрасывали их на истоптанную изгвазданную траву. Над ними парили стаи чуявших для себя поживу черных воронов и крестьяне, которых пока никто с поля не отпускал, мелко крестились и шептали молитвы.

Еще один день войны подходил к концу.

Войско Донское. 12.04.1708.

По приказу войскового атамана на Воронеж выступала тысяча казаков, два полка по пятьсот человек, и два бурлацких стрелковых полка, по две тысячи бойцов в каждом, а помимо того обоз. Казачьи сотни стояли в лагерях под Черкасском, пехота находилась там же, и сборы в поход были недолгими. Команда дадена, ночь суеты и беготни, и войско готово. Пора выступать, однако казаки и бурлаки начали марш на Воронеж без своего войскового атамана. И причина, по которой Кондрат задержался, была серьезная. В Войско Донское со стороны Кубани прибыл полномочный посол Османской империи Алей-ага, который из самого Стамбула получил указание наладить контакты с независимым казачьим государством и посмотреть, что происходит на Дону. В связи с этим, Кондрату, а значит и мне с товарищами, пришлось на пару дней задержаться. Войсковому атаману требовалось провести с важной иноземной персоной дипломатические переговоры, а наша маленькая ватага была при нем вестовыми.