Василий Сахаров - Сын атамана [publisher: МедиаКнига]

В связи с этим, подчинив себе все войска, которые находились неподалеку, Кондрат направился за ними в погоню. По дороге к нему присоединилось несколько плутонгов Первого Волжского стрелкового полка, которые партизанили в окрестностях, и вскоре объединенные казачьи силы достигли осажденной Усмани. Небольшая крепость все еще огрызалась огнем нескольких мелкокалиберных пушек и ружейной стрельбой, но конец ее был близок. Казаки Поздеева ждали помощи, очень на нее надеялись, и она успела вовремя. Царские войска, заметив передовые дозоры булавинцев, скоренько отступили, и стали готовиться к сражению, а наши полки деблокировали Усмань, и встали на отдых. Сражение должно было состояться в любом случае и требовалось к нему подготовиться.

Ночью на нейтральную полосу между двумя армиями выдвинулись пластуны, и началось веселье. Мастера скрадывания вчистую вырезали секреты и караулы утомленных боями и изморенных скудным пайком царских солдат, а после этого, подобравшись к оборонительным валам на берегу реки Усмань, всю ночь перекликались с солдатами.

– Эй, робяты! – кричали наши казаки. – Бейте офицеров и к нам переходите! Нечего, за царя-Антихриста свою кровушку проливать!

– Ага! – отвечали им. – Мы выйдем, а вы нас в кандалы и туркам продадите!? Знаем мы про это!

– Тю! Ты чи сказився, солдат!? Яки таки турки, мы люди веры православной, и только с врагами жестоко поступаем! Беги к нам! Дадим жупан, обувку справную, фузею при тебе оставим, и станешь вольным человеком, а не рабом!

– Боязно и не верим мы вам!

– Это зря, у нас много бывших царских солдат, с Камышина, с Воронежа, с Царицына, и даже из Астрахани. Про полк Бернера слыхал, что в Астрахани стоял?

– Ну, слыхал, и что?

– А ничего. Солдаты своего полковника-иноземца на штыки вздели, и теперь они гвардейский полк Астраханской республики, живут вольно, довольствие получают в полной мере и оплату в серебре.

– И много им платят?

– Пока немного, по три рубля в месяц, но обмундирование, оружие и припасы за счет городской казны.

– Брешешь, наверное.

– Чтоб мне пусто было, именем господа Бога нашего Исуса Христа клянусь.

– А ты, по словам твоим, видать, что старовер.

– Да, это так, по старым дедовским канонам все обряды справляю, и на это у нас никаких гонений нет.

– Подумать надо!

Весь это разговор происходил в ночной темноте, хоть глаз выколи, и в беседу неожиданно вмешивается голос офицера:

– Отставить! Ерофеев, смирно! Каналья!

– Ваш бродь, да я…

Звуки хлестких пощечин и снова голос офицера, который обращается к пластунам:

– Бунтовщики, вы еще здесь!?

– Мы не бунтовщики, но мы здесь.

– Не будет к вам перебежчиков, так что не рвите горло. Все наши солдаты и драгуны кровью ваших пленных казаков замараны. Поэтому завтра будем биться, и мы разобьем ваше проклятое мятежное племя.

– Кто и кого разобьет, офицерик, мы еще посмотрим. А насчет солдат, я так скажу – они люди подневольные, и грех свой искупить, в отличие от тебя, завсегда смогут.

Офицер не ответил, и пластуны по всей линии оборонительных сооружений продолжали агитировать солдат на переход к казакам. И пока все это происходило, в крепость Усмань на военный совет съезжались командиры булавинских полков и армий.

Мы с отцом прибыли в крепость раньше всех, лишь только стало смеркаться. Въехали в разбитые ворота, посмотрели на разрушенные стены и прошли в большую деревянную башню, которая находилась по центру укрепрайона. Здесь отец поприветствовал командующего обороной крепости сотника Кривоноса, тут же его обнял и повысил в чине до полковника. Пока суть, да дело, расспросы и разговоры, появились чумазый и грязный полковник Павлов, и серьезный атаман Беловод, которые выползли из окрестных лесов, а за ними и остальной командный состав армии подтянулся.

Сначала говорили про разгром Третьей армии, и Беловод с Павловым подробно рассказали о сражении под Крутиково, а Кривонос их слова подтвердил. Затем провели разбор оборонительной операции по прикрытию Воронежа, и все присутствующие командиры признали, что Павлов и Беловод действовали хорошо, и на их месте немногие бы смогли столько продержаться. Однако были подмечены и ошибки, в частности, что отойди запорожцы и стрелки в Воронеж, город мог бы устоять и продержаться до подхода подкреплений.

Впрочем, нечего на зеркало пенять, если у самого рожа кривая. Поэтому выживших командиров Третьей армии виновными в падении города никто не считал.

Предварительный разговор был окончен. Все присутствующие помянули замученных царскими войсками людей и приступили к планированию сражения, в котором они должны были одержать убедительную победу. На какой-то момент полковники замолчали. И пока другие думали, первым высказался Иван Павлов, кряжистый мужчина, эдакий образ крепкого кулака с обрезом из фильмов про Гражданскую войну.

Полковники и атаманы, а всего на военном совете было тридцать человек, расположились вокруг двух сдвинутых столов. Павлов встал и, посмотрев на Кондрата, спросил:

– Атаман, разреши, я слово скажу?

– Говори, Иван, – согласился Кондрат.

– Так вот, браты, – начал полковник. – Довожу вам диспозицию. Долгорукий и Боур закрепились на берегу реки Усмань. И после всех боев, которые произошли, у них осталось одиннадцать тысяч солдат, драгун, дворян и слобожан, а вдобавок тридцать пушек. Они окружили свою позицию валом, и теперь будут стоять в обороне. У нас с вами восемь тысяч пехоты, двенадцать тысяч конных казаков и двенадцать пушек. Левый и правый фланг обнажать нельзя, и поэтому Мечетин с Кумшацким привели не все свои силы. Так ли я говорю?

– Правильно!

– Верно сказал!

Командиры поддержали Павлова, и только Кумшацкий, подкрутив ус, спросил:

– Все так, да вот только почему ты, Иван, решил, что царская армия будет стоять в обороне?

– А иначе никак, – ответил полковник. – От Усмани вы стоите и дорогу перекрываете. А путь на Грязи мы с Беловодом держим. Вчера нас драгуны фон Делдина и Гулица атаковали, попробовали с лесных засек сбить, так не сдюжили и назад отошли.

– А разве Долгорукий не может принять боя в чистом поле?

– Конечно, может. Однако продовольствия у него нет, солдаты голодные и на пустой желудок долго не выстоят. Он надеется на помощь, и будет ждать, что мы кинемся на него в лоб, измотаем себя, а затем он выйдет и разобьет нас.

Следующий вопрос Павлову задал Кондрат:

– Что за помощь к Долгорукому идет? Кто и откуда?

– Полковник Иртеньев из Тамбова через Шемхань движется. С ним Смоленский, Казанский и два новых пехотных полка, вместе с дворянами. Это около шести тысяч пехоты, полтысячи конных и не меньше пяти пушек. Сила серьезная, а будет он у нас через три дня.