Василий Сахаров - Сын атамана [publisher: МедиаКнига]

Шведы шли на восток и жаждали большой битвы, в которой должен решиться исход войны, и их торопливость была легко объяснима, ибо они имели огромную нужду во всем: в порохе, в припасах и лошадях. И желание скандинавов вскоре сбылось. Первое крупное сражение между армиями двух противоборствующих государств произошло в ночь с 3-го на 4-е июля вблизи никому неизвестного населенного пункта Головчино, где вдоль реки Бабич находились войска генерала Репнина.

Русские войска, численность которых достигала двадцати тысяч человек, караулили пути на Русь и были готовы принять оборонительный бой против всей тридцатитысячной армии шведов. Однако генерал Репнин допустил фатальную оплошность. Его войска стояли двумя большими лагерями, а между ними шла болотистая местность, которая никем не охранялась и не защищалась. И в голове короля Карла возник простой и несложный план будущего сражения. Пользуясь дождливой и туманной погодой, в ночь, шведы на понтонах форсировали болото и атаковали армию Репнина с тыла. Подобного маневра от шведского короля не ожидали и, несмотря на личную храбрость командующего, который стоял в первых рядах русских войск, и пытался организовать оборону, его армия была разбита и отступила к Днепру.

Северяне одержали очередную победу, но, по сути, это сражение для обоих противников ничего не меняло. Потери русских были невелики и они отошли на следующий рубеж обороны, а Карл Двенадцатый не получил никаких больших трофеев и не уничтожил врага. И хотя среди своих генералов король был бодр и весел, он понимал, что пока ему придется ограничиться пограничными стычками, и ждать помощи от генерала Левенгаупта, который с огромным обозом вскоре должен выйти из Риги.

Совершенно иначе на это сражение отреагировал Петр Романов, который разжаловал генерала Репнина в солдаты, а раненых в спину русских воинов приказал казнить. И если в случае с Репниным реакция царя ясна, солдаты были ни причем, ведь в основном ранены оказались те, кто находился на линии огня, то есть прикрывавший бегство основных сил армейский арьергард.

Впрочем, возвращаемся к боевым действиям. После битвы под Головчино Карл взял Могилев и сделал временную остановку, а подгоняемый приказами короля генерал Левенгаупт, раньше, чем собирался, покинул Ригу и выступил к нему на соединение. Однако судьба-злодейка не улыбнулась шведскому военачальнику. Все его гонцы к королю были перехвачены, а огромный обоз из нескольких тысяч фургонов и телег под охраной восьми тысяч солдат 24-го июля был остановлен русской конницей вблизи городка Пропойск. В бою под этим населенным пунктом генерал Левенгаупт не выдержал натиска навалившихся на него превосходящих сил противника под командованием самого царя Петра и потерпел поражение. Рассеянные силы генерала отступили назад в Лифляндию, а из всего его сильного корпуса к королю смогли пробиться только несколько сотен драгун.

И снова Карл Двенадцатый сохранил лицо, не показал одолевавших его тяжких сомнений и принялся размышлять о дальнейшем продвижении на восток. В Малороссии его не ждали – это понятно. Вокруг Могилева все разорено, солдаты начинают голодать, и оставаться на одном месте тоже нельзя. В Польше разруха и вернуться в Европу равнозначно поражению. Впереди, в Смоленске, готовый к бою противник, и единственный шанс уже в этом году окончить войну, взять в плен русского царя или захватить Москву. Король колебался недолго, и отдал приказ начать продвижение на восток, а вернувшийся в Смоленск Петр Романов, только этого и ждал.

Выступившая на Смоленск армия шведов имела двадцать восемь тысяч человек, половина из которых являлась отличнейшей кавалерией, и сорок стволов артиллерии. Против Карла, на укрепленных позициях, опираясь на хорошо укрепленный город, стоял почуявший вкус победы и воспрянувший духом царь Петр, общие силы которого доходили до пятидесяти пяти тысяч солдат при ста сорока полевых и ста пятидесяти крепостных пушках. Казалось бы, шведы гораздо слабей, и они наступающая сторона, которая, как правило, всегда несет более серьезные потери, чем сторона обороняющаяся. Но Карл был уверен в себе и своих солдатах, которые, в свою очередь, верили в его военный гений и талант стратега, и однозначно сказать о том, кто в предстоящей битве окажется победителем, было нельзя.

Войска Карла оставили Могилев 1-го августа, и началось то, что позже историки назовут «прыжок льва», поскольку король двигался быстро и стремительно. Каждый день случались мелкие стычки с арьергардами и заслонами русских войск, которые откатывались на восток. Армия шведов изрядно устала, расстроила свои походные порядки и потеряла половину немногочисленных обозов, но, тем не менее, к 24-му августа большая часть этого досель непобедимого войска подошла к Смоленску и стала на бивак в виду городских стен, под которыми расположились русские полки.

Красные зубчатые крепостные стены города, который выдержал натиск многих захватчиков и не раз находился в осаде, на фоне заходящего солнца выглядели весьма внушительно. Король выехал на высокий бугор вблизи его лагеря и в подзорную трубу начал осматривать городские укрепления. Он прикидывал шансы на победу и его глаза подмечали все: батареи орудий на стенах и под ними, рвы, частоколы, редуты, шанцы, и большие скопления солдат.

Около получаса простоял король на одном месте и когда он опустил свою подзорную трубу, то обратился к генерал-лейтенанту Карлу Густаву Реншильду:

– Скажите, граф, что вы думаете о Смоленске и предстоящем сражение?

Пожилой и всегда подтянутый генерал бросил взгляд на виднеющиеся вдали красные стены города и ответил:

– Ваше Величество, мы не можем атаковать сей город без подготовки, а на нее у нас нет времени и наши припасы на исходе.

Остальные генералы поддержали Реншильда, и король, видя такое единодушие, сказал:

– Вы правы, граф. Штурм Смоленска губителен для нас, а потому мы должны обратить сложившееся положение дел в нашу пользу и выманить русского медведя из его берлоги в чистое поле. Завтра утром мы переправимся на правый берег Днепра и двинемся на Рудню. Вы останетесь в арьергарде, дождетесь отставшие полки, прикроете нас и последуете следом.

– Мой король, – Реншильд чуть склонился, – я принимаю назначение. Однако позвольте спросить, почему вы считаете, что царь московитов кинется за вами следом, а не останется на месте или не попытается нанести нам фланговый удар своей многочисленной конницей?

– Сегодня ночью через пленного офицера он получит от меня письмо, из которого узнает, что мои войска направляются к Петербургу, городу его имени. И зная неуравновешенный злой характер московитского царя, можно быть уверенным, что он бросит Смоленск и погонится за нами, и уже не мы будем штурмовать его оборонительные позиции, а он наши. Петр станет наступать, а мы его измотаем, а затем разобьем и продолжим поход на Москву.