Николай Дронт - Начало пути [litres]

Дома у Жанны сидел неожиданный гость. Потому родители отправили ребенка в комнату, а сами продолжили сложный разговор. Дочка была слишком хорошо воспитана, чтобы подслушивать, да и не интересны ей взрослые разговоры. Ну ладно! Интересны, но лишь самую капельку… Просто если лечь на кровать с книгой, то через стенку всё само слышно. Не затыкать же ей уши!

Сергей Матвеевич работал с родителями еще в Академгородке и сейчас неспроста приехал к ним на край земли. Одна дорога рублей в сто обошлась! А папа так тихо говорит! Пришлось подвинуться и приложить ушко к шершавой, белённой известкой стене.

– Значит, Боря вспомнил, что он не Боря, а Борох, и кинул нашего гения?

– Да. Ему пришел вызов, он подал заявление в ОВИР и записался в диссиденты.

– Что так?

– Хвастал, ему посулили должность ассистента профессора в американском университете, если уедет быстро. А у него третья форма допуска, пять лет нет выезда. Вот и пытается через политику пробиться. Из института его, понятно, вышибли, теперь пристроился в ЖЭКе сантехником.

– А Геннадий чего?

– Что он может? Получил выговор и по теме… Словом, дали время до конца следующего года. Не будет результата, выпрут со всеми вытекающими. Сам понимаешь, Борька наверняка информацию по проекту америкосам скинул, теперь от Гены требуют прорыва. Вот он своих старых работников и собирает.

– Кого кроме нас? Диму, Кощея, Зайку, Светлану? Лёня и Василий уже пристроены.

– Костя теперь завсектора. Новая, причем своя тема. Он наотрез отказался. Дима думает. Света замужем, двое детей, куда ей переезжать? Зая… Зайка тоже отказалась.

– Даже странно! Она его обожала, смотрела в рот, вылизывала его статьи, спала с ним, когда он соблаговолил снизойти. А как уехал и с собой не позвал, перестала восхищаться. Удивительно! С чего это она? Обиделась, что ли? Даже замуж выскочила и пацана родила. Артём сколько лет ее обхаживал? Десять? Больше? Воспользовался растрепанными чувствами Заи и у Генки ее отбил.

– Ладно тебе! Мы все на него злые. Но сейчас есть шанс и тему поднять, и в Москву переехать.

– Вот с этим давай подробнее. Должность, жилье, зарплата?

– Старший научный. Оклад пока сто шестьдесят, потом, возможно, персональная надбавка будет. Поставят в очередь от института на квартиру. Дом строится на Академической улице, года через два сдадут.

– А пока комната в аспирантской общаге?

– Ну…

– А коли результата не будет, нас вместе с Генкой под зад коленкой на улицу? Да и с квартирой тоже без гарантий. Верно?

– Так у нас заделов! Если мы опять соберемся…

– Один раз уже собирались, скинулись на докторскую Гене. Второй раз, извини, не хочу. Мы лучше на северах заработаем, купим кооператив и будем на себя пахать. Меня с женой в Свердловск зовут, только жилье предоставить не могут. Так и скажи Геннадию: коли бы позвал, пока ждали, мы бы всё бросили и к нему поехали. А как сказал, что не нужны ему старые соратники, пошли искать другую дорогу. Видать, в Москве дураков, которые ему идеи дарят, найти не смог, про старых друзей вспомнил. Только мы теперь не те, да и не друзья уже ему.

Жанна отклеила покрасневшее ушко от стенки. Вот оно как! В Москву бы хорошо, но опять жить втроем в одной комнате…

Утром в школе аккуратно спросил про патроны. Никто мне их вроде не дарил. Причем даже Жанна не видела синего свертка, а она наблюдательная. Кто-то тишком в подарки подложил, когда мы в комнате отмечали? Совсем интересно получается, да?

Лёлька подошла на перемене, причем со «Справочником для поступающих в вузы» за прошлый год. Выспрашивала про Первый и Второй медицинские институты. Не понял, чего она хотела? Я и в прошлой жизни про медвузы знал только то, что там учится много симпатичных девчат.

Нинка подтянулась с Попиком на поводу. Ультимативно потребовала занятий по математике. Тут выручила Жанка, взялась подтянуть математику и заодно физику.

Серый и Степан выступили с предложением начать подготовку не сейчас, а с нового учебного года. Были с негодованием обруганы девчатами. Хотя Колька явно был с ними солидарен, но промолчал.

Жанна опять нашептала на ушко: Котёнок на выходных со своим новым разбежалась. Очень обиделась, что ее, даже без выяснения отношений, подарили, как уже ненужную игрушку. Подруга настоятельно посоветовала: «Лёша, объяснись с Катей. Только сам подойди, для девочек это важно». Ну что делать? Обещал подойти. «Сегодня после уроков», – жестко уточнила советчица. Потом зарделась и сказала, что зря меня с Надькой свела. Оказывается, та мне не подходит. Почему – не сказала, дескать, этого тебе знать нельзя.

Честно скажу, нет у меня желания объясняться с Котёнком. Подумывал, как уклониться от разговора. Но оказалось, девчонки то ли меня просчитали, то ли, наоборот, решили помочь, но сразу после последнего звонка Лёлька и Жанка затянули в пустой класс, где сидел одинокий Котенок, и оставили нас наедине. Правда, сами стояли за дверью, сторожили вход, не давали войти посторонним, ну и верняк подслушивали.

– Как-то не получилось у нас с тобой? – грустно спросила Катя. – Ради тебя я на всё была готова пойти. А ты…

– А я не захотел рассказывать тебе о своих делах. И ты обиделась.

– Угу. Меня твоя Ириска накрутила. Но ты бы мог…

Следующие минут двадцать ушли на выслушивание обид, хмыканье и издавание неопределённых звуков, почти всё остальное девочка озвучивала сама. В результате решили остаться друзьями, а после окончания ею школы встретиться и понять, подходим ли мы друг другу. Последним аккордом она клюнула меня в щечку и упорхнула в коридор.

Ждущие моего выхода Жанна и Лёля смотрели с уважением. Типа круто разрулил ситуацию! Хотя всё было сказано за меня, я только дал девочке выговориться.

На работе моя студия была оккупирована. Собрались поселковые начальники со всего района делить самолет. К Новому году ежегодно райпотребсоюз заказывал грузовой ЛИ-2 с грузом мандаринов. Мандарины! Свежие! Кисло-сладкие! Каждый советский ребенок, который жил в то время, ждал от Деда Мороза подарок и знал, что в нём будет два или три мандаринчика.

Двухсотграммовая пачка печенья, стограммовая пачка вафелек, большая шоколадка, шоколадный батончик поменьше, щедрая горсть разных шоколадных конфет, чуть больше всяких карамелек-ирисок-леденцов и ОНИ, мандарины. На материке обязательно добавляли кисловатое зимнее яблоко. Подарок упаковывался в прозрачный хрустящий пакет и вручался ребёнку. Вот только не надо вспоминать кремлёвские елки с подарками в красивых коробках, до них семь тысяч километров.

С самолетной доставкой цена фрукта должна была бы быть запредельной, но выше, чем два рубля шестьдесят копеек, продавать их было нельзя. Да и не доходили они до магазина, расходились по районным организациям для детских подарков.