Николай Васильев - Еще один баловень судьбы

В уже знакомом коридоре Антон почти столкнулся с высокой девушкой, вышедшей из очередной комнаты, машинально извинился («Excuse me»), взглянул ей в лицо и встал столбом: так хороша она была и притом как бы знакома! Девушка тоже остановилась и стала беззастенчиво и строго разглядывать чужака, расхаживающего по их дому в отцовском халате! Через мгновенье Антон понял, что это одна из дочерей Элизабет — очень похожая на нее, но свежая, неискушенная, милая… Дева тоже что-то поняла про небритого, но симпатичного чужака и молча проследовала по коридору в сторону столовой.

Элизабет он нашел в гардеробе, совмещенном с парикмахерской, где над ее головой колдовал тщедушный человечек. Но знатная дама, едва завидев своего чичисбея, сверкнула на него глазами, и Антон, осознав свой промах (не черта ходить по дому в шлафроке и вообще показываться домашним!), поспешил обратно в спальню. Впрочем, когда через полчаса Элизабет появилась там, она ни словом не попрекнула своего не только кавалера, но и работодателя, а мигом организовала обед для них двоих в смежной со спальней комнате. О сборе информации и цене ее не было сказано ни слова, и говорила, в основном, дама: о ближайших театральных спектаклях, балах, а также королевских приемах в Бэкингемском дворце, — Антон же задавал ей наводящие вопросы. Лишь когда они поднялись из-за стола и Антон направился к своему рединготу (надетому на манекен!), Элизабет заметила, что видеться им будет лучше раз в неделю, по средам, а деньги можно приносить раз в месяц, по 30 фунтов стерлингов. («Вы, вероятно, удивлены повышению моих расценок, — добавила она, — но фунт упал за 20 лет в 2 раза!»).

Резонно рассудив, что в посольстве опять никого уже нет, Антон решил поискать агента ╧2, в кои записал депутата Палаты общин Роберта Мак-Грегора. Он был родом из горной Шотландии и представлял некогда гонимый клан, что и позволило привлечь его для подрывной деятельности против поработительницы Шотландии — Англии. Но продолжает ли он оставаться депутатом или на его место избран другой? А может он вообще уже умер? Ответ следовало искать в парламенте, и Антон направил свои стопы туда. Шел он неспешно вдоль южного края Сент-Джеймского парка, озирая через его решетку Бэкингемский королевский дворец, а затем справа по ходу высокие башни Вестминстерского аббатства и, наконец, обширное здание Парламента. Впрочем, перед тем, как идти в парламент, он отыскал поблизости парикмахерскую, где велел убрать со щек постылую щетину.

Вход в парламент со времен порохового заговора Фокса (в 1605 г) охранялся гренадерами, а также пожилым уже чиновником, который спрашивал у каждого посетителя о цели прихода в парламент. У Антона было при себе удостоверение атташе МИДа Франции и потому его пропустили беспрепятственно, осведомив при этом, что заседания мирных делегаций Франции и Великобритании проходят в помещении комитета по иностранным делам. В комитет этот Антон, конечно, не пошел, а пройдя величественный Вестминстер-холл и еще ряд коридоров и лестниц, направился в обширный буфет, расположенный рядом с залом Палаты общин — ибо где же еще может отираться депутат от Шотландии, утомленный нудными заседаниями?

В буфете, несмотря на послеобеденное время, находилось десятка три посетителей, рассевшихся группками за столами и потягивающих кто эль, кто кларет, а кто и портвейн. И лишь единицы крутили в пальцах чашки с кофе или чаем. Время от времени эти господа доставали из карманов табакерки, втягивали в ноздрю нюхательный табак и потом чихали — кто деликатно, а кто и оглушительно.

Антон подошел к прилавку, за которым царил краснолицый буфетчик, и заказал чашку кофе и чашку горячего шоколада. Когда оба напитка были готовы, он попросил кружку, влил туда оба напитка и стал потягивать эту пикантную и бодрящую смесь, не отходя от прилавка. Буфетчик, смотревший на него во все глаза, не выдержал и спросил:

— Неужели это вкусно, сэр?

— По-моему, исключительно, — важно изрек Антон. — Попробуй сам, кяйнд ман (любезный), и оцени. Если понравится, смело подавай господам депутатам, да еще за двойную цену — за полгода озолотишься.

— Хм, — произнес буфетчик и резво взялся за приготовление новых порций кофе и шоколада. Попробовав горячую смесь, он закатил глаза к потолку и причмокнул, после чего взглянул признательно на Антона и спросил:

— Вы, вероятно, приехали с французской делегацией, сэр?

— Я так мало похож на англичанина? — ответил вопросом на вопрос слегка уязвленный Антон.

— Я сначала и признал Вас за англичанина, сэр, — очень уж Вы по-нашему чисто говорите. Но такой напиток могли придумать только французы…

— Логично, — кивнул Антон и чуть рассмеялся. А потом спросил:

— А что, табак в Англии совсем не курят?

— Еще как курят, сэр! — хохотнул буфетчик. — Только рядом, в курительной комнате.

— А-а, — протянул недогадливый «француз». — Надо будет туда заглянуть. Но я еще вот о чем хотел спросить: где сидят обычно у тебя депутаты от Шотландии?

— Вон в том углу, сэр, где уединились двое. Они все время от наших, да и от ирландцев с уэльсцами, отгораживаются. Жуткие гордецы, сэр, жуткие!

Антон признательно кивнул бармену и направился к указанной парочке. Не доходя до них пары метров, он поклонился и сказал по-французски:

— Пардон, мэтре, у пьис труве депуте Робер Мак-Грегор?

Шотландцы подняли к нему головы, недоуменно переглянулись и более молодой из них спросил у более солидного по-гэльски:

— Gun mutters seo fraingis monkey? (Что лопочет эта французская обезьяна?)

— Tha e a bhith a,faighneachd mu Raibeart Macgriogair (Он спрашивает о Роберте Мак-Грегоре), — ответил старший и сказал французу по-английски:

— Вы находитесь в Великобритании, сэр, где государственным языком является английский. Вы его знаете?

— Знаю, сэр, — невозмутимо сказал Антон. — Я всего лишь хотел дать вам понять, что явился из дружественной к шотландцам Франции.

— Вот как? — ухмыльнулся младший шотландец. — А причем здесь Роб Мак-Грегор?

— Этот депутат терпимо относился к Франции и французам, и я хотел бы с ним встретиться.

— Сейчас от клана Мак-Грегор в Палату общин избран я, Конан Мак-Грегор, — несколько напыщенно оповестил француза молодой шотландец.

— Тогда я готов переговорить с Вами, — сказал Антон.

— О чем же это? — ехидно сощурился Конан.

— О делах, которые могут представить для нас обоих взаимный интерес.

— Тогда присаживайтесь за наш стол, мсье, — с ноткой дружелюбия предложил солидный джентльмен, — и поговорим…

С шотландскими депутатами Антон вожжался почти до вечера, но оно того стоило: теперь при голосовании в Палате общин по поводу мира с Францией шотландская фракция будет с большой вероятностью голосовать «за» — а ведь обычно она принимала в штыки все инициативы Уильяма Питта. И обойдется это удовольствие французской казне всего в 40 фунтов в месяц — по 20 на нос депутатам Мак-Грегору и Кэмпбеллу. Умеренные аппетиты были в те времена у господ депутатов!