Максим Форост - Вперед, государь!

— Нет, не стихнет, — выдавил Клен. Он крепко сжал и разжал кулаки. Вот так же упрям он был дома на Острове, в день его размолвки с отцом. — Свет от звезды летит и тогда, когда звезды уже нет. Вы сами мне это сказали. Время как свет — тоже летит своей дорогой.

Собеседник отошел куда-то вглубь зала. Головой он заслонил одно из множества заходящих «созвездий». Он даже несколько раз всплеснул руками, будто еще сам с собой спорил. Клен силился представить, как по глянцевой черноте сводов течет волна времени, формируя материю и пространство. Внезапно на то скопление звезд, что было так похоже на спину Кита, лег прямоугольник дневного света.

— «Не стихнет», — досадливо повторил Шатин, залысый разработчик, подпирая плечом косяк двери. — «Не стихнет…» Эй, Егорушка, а в чем-то братишка и прав, ты слышишь? — Родственник в ответ только пожал плечами. — Прикинь, его поток времени умирает для нашего потока. Но и наш поток «стихает» для его потока. Не догоняешь? Это как волны. Волны прошли одна сквозь другую и разошлись без проблем. Как бы угасли друг для друга. Но ведь волны-то по любому остались. Что?

— Камень утонул, — Клен встрепенулся, вдруг сообразив всю эту природу волн и колебаний времени. — Камень утонул, а волны-то все бегут и бегут, — сердце застучало сильнее.

— Угу, — родственник Егор повернулся и заслонил плечами еще два скопления звезд глянцевой черноты свода. — Вот один только камень об этом не знает. Он утонул!

— Но я-то живу в волне, а не в камне…

Сердце громко забилось. Привиделось, как на глянцево-черной полусфере волна времени рождает помимо этой черноты с ее огнями-точками еще и бесконечное море с его островами. Тут Шатина отпихнули от двери, а в планетарий влез, буквально толкаясь локтями, ведущий видеошоу.

— Какие камни и волны! — завозмущался он так искренне и так негодующе, что Шатин чуть отступил. — Реально не догоняете? Короче, долбаный усилитель сто процентов выключат в конкретном моем прямом эфире. Какие еще возвращения в свои волны, вы тут о чем? Выигрыш сто пудов берут двое — праправнук-победитель и сопреемник из мейнстрима. Либо никто не берет! И тогда все шоу идет в отстой. Вы собрались беспонтово слить мне финал проекта?

Клен оглянулся, зачем-то ища «созвездие» Белого Кита, будто от него могла прийти поддержка. Родственник стоял в стороне, мял руки и пожимал плечами.

— Нет, не беспонтово, — решил вдруг родственник, — то есть не слить. Не надо эфира. Никакого не надо. Куда тянуть-то… Пусть он уходит домой и всё. Только немедленно. Считайте, это я отказался от выигрыша. Ну, в пользу чего-нибудь благотворительного — мне типа все равно, — он опять покачался на носках своих туфель.

У ведущего шоу опустились руки:

— Да вы оба… Нет, вы все трое по фазе съехали, — он махнул рукой и ни с того ни с сего попросил их жалобно: — А давайте сейчас хотя бы всё запишем. Типа всю передачу. Наделаем в видеошопе зрителей, нарисуем для романтики полумрак как бы под готику. Никто и не заметит подставы. Выдадим за прямой эфир — схавают… Что не так?

Сопреемник Егор покачивал головой. Созвездие Кита, наконец, выплыло из-за его спины. Почудилось недоброе, у Клена напряглись сразу все мышцы.

— Кирилл, — Егор наморщил лоб, — да он просто не успеет. В Сафари течет несколько лет. Только за сегодняшний день.

Что-то грохнуло — это Шатин взвился и, хлопая дверьми, выскочил из зала:

— Вы что, как это за один день столько?! — в аппаратной, шарахнула о косяк дверь. — Откуда несколько лет за день? У меня Zoom стоял 70-кратный! — от ругани разработчика заложило уши. — Кто поднял мне амплитуду?!

…Клен позже не вспомнит, как снова попал в аппаратную. Мелькнули коридорчики, двери, пролетели какие-то люди, Шатин на кого-то кричал, в аппаратной бил свет из раскрытого окна, дико шумело море, живое море, и пахло оно не хлором, но соленой прелостью, как небывалая лагуна… Люди, операторы, разработчик Шатин, ведущий Кирилл, родственник Егор… Даже не имена — непонятные люди, делающие непонятную да и совсем ненужную ему, Клену, работу… Вот Юрий, цайтмашин-оператор, заложив руки за пояс, наступает, вызывающе глядя на орущего Шатина.

— Ну, да-да, разумеется! Это я сделал «звук» «погромче». Чтобы вот его, — Юрий подбородком тычет в сторону Клена, — вытащить за один раз и не расчлененным пакетом. Мне же надо «расслышать» парня целиком, во всех деталях. Ты-то не хотел, чтоб я выдернул его пятью пакетами, по кусочкам, резанными файлами? Его просто нутром наружу могло вывернуть. Трансформацию пространства надо как-то минимизировать или наплевать? У меня вечно фон идет, помехи, реально «белый шум» достал уже. Ты сам-то отличишь на плазме, — он ткнул на плазматрон, — отличишь реальное пространство-время от глюков и мусора? И я нет! Глянь, на трансфо-дисплее по любому «снег» висит. Без поднятого Zoom’а, без увеличения как я пойму, на каком пикселе у меня помехи, а на каком нормальные песчинки и брызги?

— Ты кончил? — Шатин говорил жестко.

— ЗА-кончил, — Юрий поправил не менее жестко.

— Теперь будешь слушать меня. Договорились?

— Окей, — Юрий даже не поменял позы.

— Ты, Юр, немедленно, не теряя секунд, адресуешь братишку из мейнстрим-цайта назад в хроноцифру. Окей?

— Да легко! — Юрка всплеснул руками.

Разработчик посверлил его взглядом, потом обернулся на притихшего Клена. Серый океан за окном все также клубился, выбрасывая из себя пену. Ведущий Кирилл не выдержал и вышел курить вон из аппаратной. Океан все шипел, брызгая на песок. Мутная океанская пена, наверное, была чем-то похожа на помянутый цифровой шум и мусор.

— Нет, ты не понял, Юра, — Шатин заговорил настораживающе тихо. — Короче. Тебе придется возвращать его в тот самый квант времени, в тот самый момент волны, из которого ты его изъял.

Юрка вспылил. Раздраженно дернулся куда-то в сторону. Табуретка на колесиках так и отскочила, завертелась на месте.

— Считаешь, ты самый конкретный, да? — у Юрия даже уши покраснели. — Тебе неймется программировать время, кодировать информацию, да прямо в реальной материи, в подлинном пространстве, как будто это тебе домашняя play-station! Тебе хочется творить время-потоки и пространства целых вселенных! По прихоти, по приколу! Да ты вечно, сколько я тебя помню, хватаешься за креационистские проекты. Шатин, тебе неймется быть Богом?

— Замолчи. Ты записал файл с его «эхом»? — перебил Шатин.

— Ну…

— Эхо обязано отразиться и вернуться в исходную точку.

На плазматроне шелестело источающее хлор море. За пестротой помех рябили белые камни, щебень и каменное крошево. Мерцал отодвинутый в край окна контур Клена-«эхо».

— Если всё чисто смодулируешь, — настаивал Шатин, — эхо наложится на свой же оригинал и совпадет с ним по фазе. Погрешность будет всего несколько квантов времени, пару мгновений. Короче, ты ретранслируешь файл с «эхом» обратно как отражение. А до этого ты наложишь на этот файл парня, и они — Клен и его «эхо» — в исходной точке сольются. Должны слиться!