Василий Панфилов - Эффект бабочки

Видя мои колебанья, добавляет:

— За углом, минуты не пройдёт!

— Аа… давай!

Минуту спустя катим на велосипедах, полуспортивный стиль одежды выглядит уже оправданным и уместным.

— Спасибо, Эрик, — несколько минут спустя говорит испанец, — дальше я сам.

— Что сам? — В голосе прорывается раздражение, — в лапы мафиози попадёшься?

— Надёжные люди…

— Адреса этих надёжных людей давно уже у Лански, а со мной тебя никто не свяжет. Пару дней посидишь у меня на квартире, всё равно приятели из университета торчат постоянно. Я сам из Уругвая, так что приятелю с испанским акцентом никто не удивится.

Бросив велосипеды в Центральном парке, едем домой на попутной машине. Американцы пока ещё не слишком законопослушны, время от времени таксуют очень многие.

— Откуда вы такие спортивные, парни? — Поинтересовался водитель, по виду типичный мелкий начальник из офиса.

— Вечеринка затянулась, — хмыкаю слегка, — а потом Майки пальто облевал.

— Да уж, — косится водитель на свёрток с пальто, — лучше уж помёрзнуть слегка, чем облёванным ехать!

— Вот и я так посчитал! — Смеёмся вместе.

— А дружок твой неразговорчивый?

— Швед, — благо, Хосе вполне блондинист и со своим слегка вытянутым лицом вполне сойдёт за скандинава, особенно пока молчит. Не чистокровного, а так… с бабушкой издалека, — язык плохо знает, да и перепил.

— Взрослый уже парень, — удивляется водитель, — нормы не знает?

— Да вот как выяснилось, не очень, — кошусь со смешком на шведа.

Пара пересадок под разными легендами и вот мы под дверью.

— Мистер Коэн, — приветствую домовладельца, — это Курт Ларсен, мой троюродный брат. Несколько дней у меня поживёт.

— Тоже из Уругвая?

— Венесуэла, — улыбается Курт белозубо, — небольшое дело. Если выгорит, то буду в университет поступать.

— Дельно, дельно, — кивает мистер Коэн, свято убеждённый в необходимости высшего образования, как фундамента счастливой жизни. При более близком знакомстве тип он не самый приятный, но при всём при том — спонсор. Платит стипендии более чем дюжине студентов, причём половина из них не евреи. Пусть с отдачей… но ведь платит же!

Приготовив банальную яичницу с беконом, поел сам и накормил молчащего гостя. Расположившись с кофе в гостиной, долго молчал, глядя в пустоту.

— Сперва потому, что ты на Курта похож, — выдохнул я наконец, — потому и пристрелил автоматчика. А потом… знаешь, наверное просто надоело. Мафия вся это слишком много власти взяла. Гм… не без помощи власти официальной.

— В ресторане сидел недавно, — пробило меня на откровенности, — туда мафиози зашли. Не эти… да какая разница! По хозяйски себя так… девицу у меня увели. Дрянь-девица, если по честному — дама полусвета. Но я слова против не сказал — страх накатил, липкий такой, противный… Потом подумал — а какого чёрта?! Я сквозь сельву прошёл не раз, на ножах дрался, воевал и убивал… А тут бандиты, и я их боюсь? А ты… извини, это скорее поводом стало, чем настоящей причиной. Отомстить хочу за свой страх, яйца вернуть.

— Воевать с ними открыто будет сродни подвигам Дон Кихота, — веско обронил испанец.

— Открыто? Нет… — оскалился я, — да и войны как таковой не будет. Так… несколько точечных ударов с дальнейшим переделом власти. Пусть бешеные собаки грызутся меж собой.

— Я с тобой, — решительно заявил Хосе, — где расписываться кровью?

Кровью подписывать ничего не стали, хотя каюсь, желание сыграть в посланца Силы, что вечно хочет Зла и вечно совершает благо [102] [102] Гёте, Фауст. велико как никогда. Настроение после перестрелки стало дурашливым не в меру, адреналин требовал выхода.

Сдержался, ограничившись вызовом на дом девиц лёгкого поведения. Домовладелец не одобрял подобных гостей, но в моём контракте такие вещи прописаны. Зато и просыпаться посреди ночи, вылетая к дверям с револьвером и дробовиком, потому как одному из жильцов что-то помстилось, пришлось четырежды с начала аренды!

По мнению пожилого еврея и остальных его квартиросъёмщиков, я — что-то вроде наёмного телохранителя, профессионального атлета. Ну раз полицейским рукопашный бой и стрелковые ухватки преподаю… Таким, как я не полагается быть излишне правильным и интеллигентным. Подозрительно это.

Регулярно вызываемые на дом бляди мирили мистера Коэна с тем фактом, что у меня нет сломанного носа, шрамов на лице и службы в армии или отсидки в недалёком прошлом. Молодой ещё, через десяток лет шрамами обзаведусь и профессиональным алкоголизмом…

Родригес оказался специалистом широкого профиля. В Испании широко известен в узких кругах как террорист-анархист, грабитель банков (исключительно на благое дело анархии) и профсоюзный деятель. На совести нового знакомца несколько правительственных чиновников да полицейских из тех, кто проворовался вовсе уж отчаянно. Банкиров же и членов их семей Хосе, махнув пренебрежительно рукой, считать отказался. Считать их людьми тоже…

В США официальные власти пока не имеют к нему официальных претензий.

Неплохой организатор, себя считает скорее бойцом Революции и главным достоинством почитает умение быстро разобраться в изменившейся обстановке и вовремя среагировать на изменение. Ну и сопутствующие навыки, куда ж без них…

Хосе метко стреляет из всех видов оружия, включая пулемёты и лёгкие горные пушки, обращается со взрывчаткой как профессиональный сапёр, водит любую наземную технику и отменно владеет навахой.

— Языки-то хоть знаешь, кузен? — Интересуюсь у нового приятеля после ухода девиц.

— Пять, — вяло ответил сильной нетрезвый испанец, закутанный после душа в халат, — да не свисти! Помимо родного испанского — португальский, итальянский, французский, это родственные языки, тут ничего сложного. Немецкий с английским в школе ещё, не самой плохой, выучил. Я ведь из хорошей семьи!

Хосе кривовато усмехнулся, и стало ясно, что с семьёй у него не всё так просто.

— Так… — барабаню пальцами по коленке, — надеюсь, ты понял, что в Штатах тебе делать нечего? Погоди! Дай договорить, потом спорить будешь, если захочешь. Лански — это мафия, да не самый мелкий игрок.

— Я бы сказал, что один из самых крупных, — добавил слегка протрезвевшим голосом испанец.

— Тем более. Переиграть такого, да в США… нереально, а мучеником становиться глупо, не тот случай. Ладно бы правительство против тебя выступало, а тут — бандиты! Открестятся в Вашингтоне, хотя я бы заказчиками скорее их назвал.

— Я именно Лански дорогу перешёл. Как… долго и сложно, много чужих тайн зацеплю. Считай, деньги из кармана у него вытащил — грязные, игорные!