Василий Панфилов - Эффект бабочки

Смотреть в иллюминаторы оказалось неудобно, приходилось стоять враскорячку или вставать на скамейку коленями. К тому же меня достаточно быстро начало ощутимо поташнивать. Мутило и компаньонов, но у тех тошноту пока перебивал восторг аэронавтов-неофитов.

— Ладно, я спать, — мрачно говорю парням, накачиваясь спиртным, — что?! Мутит меня, а в окно пялиться неохота!

Завернувшись в потёртую шубу из полярного волка, сшитую на неведомого великана, устроился прямо на полу и благополучно задремал. Время от времени просыпался от болтанки, ну и для посещения туалета — ведра с крышкой.

Компаньоны мои сидели зелёненькие и понурые, их уже прополоскало несколько раз, а алкоголь делал ситуацию вовсе уж скверной.

— Сами настояли! — Говорю злорадно, глядя на унылые лица, — я предлагал морем или на поезде? Предлагал. Что вы мне говорили? Ретроградом обзывали… наслаждайтесь теперь прогрессом!

Отхлебнув из фляги, снова заворачиваюсь в шубу и засыпаю.

— Заправка! — Растолкал меня Зак, — ноги размять хочешь?

Скинув шубу и стряхнув унты, сую ноги в лёгкие ботинки и вываливаюсь из самолёта. Помятый, нетрезвый, со скверным настроением… Служащие аэродрома оббегали меня по широкой дуге, просто на всякий случай.

— Ещё каких-то шесть-семь пересадок [105] [105] Локхид Вега преодолевал расстояние ДО 890 км. Уточняю — это в хороших, скорее даже в идеальных условиях. Если приходилось огибать ураган или грозовой фронт или лететь при встречном ветре, расстояние могло сократиться весьма заметно. , — возник рядом пышущий энтузиазмом пилот, — и мы на месте!

Сам не понимаю, как не прибил недоумка…

— Чёрт! — Оскальзываясь на скользком после дождя парапете, хватаюсь за барельеф на стене с такой силой, что из-под ногтей выступает кровь. Добравшись до водосточной трубы, спускаюсь вниз и там, уже на земле, с тоской гляжу на окно третьего этажа — мне ещё назад забираться…

Ситуация, как в дешёвых авантюрных романах, но вот… в жизни так всё же бывает, хоть и нечасто. Оторваться от компаньонов нужно, причём так, чтобы те и не догадались. Так что сейчас я вроде как лежу в номере с расстройством желудка и к слову — оно есть, это самое расстройство. Не понос, что уже хорошо, но после трёх дней, проведённых в салоне самолёта, желудок болит.

Подобрав пиджак и трость, окидываю взглядом стоящее около высокой каменной стены дерево. Прыжок, и трость укладывается аккурат на стену и развилку. Кривовато, ну да ничего — подтянуться, выход силой… и вот я на стене.

Опаски, что в Каракасе меня опознают, нет — если не буду высовываться из тени. Именно поэтому акция с нефтью разовая, в ближайшие лет десять возвращаться сюда не стоит.

— Рауль! — Поприветствовал меня Хосе при входе в кафе, — кузен! Какой ты взрослый стал…

Несколько минут занимает пустопорожний разговор, убеждающий всех присутствующих, что встретились кузены из хороших семей. В ход идут клички школьных учителей, придуманные заранее подробности детских проказ и тому подобные вещи.

— Еле узнал, — понижая громкость, — сообщает Родригес со смешком, — никогда не подозревал, что твоё скандинавского типа лицо при надлежащем гриме может стать лицом истинного испанца из аристократии.

— Кто бы говорил, — возвращаю комплимент, — выглядишь как аристократ мелкого пошиба, пустившийся во все тяжкие. Алкоголь, девки, опиум…

Смеёмся, отпуская шуточки, но вот пришёл черёд серьёзного разговора.

— Много бойцов?

— Как считать, — неопределённо отвечает Хосе, — если проверенных товарищей, то два десятка. Знал бы ты, сколько трудов стоило собрать их здесь, не разглашая подробностей!

— Но ведь и куш хорош?

— Хорош, — кивает испанец, — процент от сделки при продаже нефти очень серьёзно. Десять процентов, как договаривались?

— Если твои парни не налажают, десять, — подтверждаю договорённости, — к слову, а непроверенных парней сколько?

— Помимо двух десятков товарищей? С главарями банд из барриос договорился, да десятка три отборных головорезов завербовал отдельно. Тут сам понимаешь, подсчёт вести сложно — слова главарей на десять делить нужно, да и дисциплина… Рассчитывать можно где-то на пятьдесят-семьдесят хороших бойцов — по местным меркам хороших.

— Редкостных психопатов, способных выпотрошить хоть кого, — перевожу я, на что Хосе кивает с кривой ухмылкой.

— И от сотни до трёх сотен бандитов масштабом помельче. Эти беспорядки могут устроить в городе, да в сельве массовку изобразить.

— Должно хватить, всё-таки заказывал с перехлёстом, с расчетом на местное раздолбайство и необязательность. Оружие, припасы?

— Всё на месте! В Каракасе несколько тайников, чтоб вскрыть по сигналу, если понадобится вдруг беспорядки устраивать. В сельве несколько партий стрелков из тех, что умеют воевать в тамошних условиях. Без дела не сидят, всё как положено — ловушки готовят, позиции для боевых действий. Четыре пулемёта и пушечку — устаревшую правда, Барановского [106] [106] Первая скорострельная полевая и горная пушка в мире, образца 1873 года. , что ли…

— Для здешних сойдёт, — отмахиваюсь, — пусть даже наши потенциальные покупатели свою гвардию из Штатов привезут, основная масса-то будет из местных головорезов. Для них и устаревшая пушка, да с пулемётами… хватит!

Обговорив детали, возвращаюсь в гостиницу. Хосе, встав у каменной стены, приседает. Короткий разбег, запрыгиваю ему на плечи, испанец резко выпрямляется и вот я уже на верху стены. Помахав рукой, переваливаюсь в сад.

Оказавшись наверху, переваливаюсь через подоконник и с минуту лежу на полу, не в силах встать. Не сказать, что боюсь высоты, но третий этаж в гостинице вознёсся на высоту метров этак тринадцати-четырнадцати, что уже солидно. Учитывая отсутствие страховки и ни хрена не спортивную обувь и одежду, риска слишком много. Но это часто так — влезешь в авантюру и только потом понимаешь, что ситуацию можно было повернуть к своей выгоде значительно более простыми способами.

…— Мазини! — Доносится сквозь шлем голос рефери, выкрикивающего имя соперника. Масштаб турнира мелкий, но антураж как у взрослых. Организаторы молодцы, всеми силами стараются повысить ранг соревнования, в том числе и безупречной организацией.

— … пожали руки, — слова рефери пролетают мимо ушей. Есть у меня такая особенность — слишком сосредотачиваюсь на чём-то. Иногда помогает, иногда мешает… как это обычно и бывает.

Стукнувшись перчатками, начинаем кружить по рингу, прощупывая друг друга игрой корпуса и ложными выпадами. Почти сразу марокканец начинает давить, переходя в атаки. Ну да ожидаемо… марокканец, тренирующийся у марокканского тренера… пусть даже оба с паспортами Германии.