Алексей Ивакин - Время возвращаться домой [СИ]

Он говорил, говорил, говорил. Он перечислял имена и названия и глядел на лицо Волкова, а в глазах Андрея плескалась затаившаяся боль. Закончив перечисления грузинской фамилией Кантария, он вдруг закончил.

Столик в центре Арбата вдруг накрыло куполом тишины.

Вместо ответа Волков пожал плечами и сказал:

- Я, ребят, пойду, наверное, - он с шумом отодвинул стул.

- В сорок первый?

- Не знаю, - улыбнулся лейтенант.

Никто ничего не успел сказать, как вдруг к столику подскочила девушка в красно-черном платьице с кипой листовок в руках:

- Музей эротики на Арбате! "Точка Джи!" Если вы не знаете, как ее найти, то мы вам покажем!

Листовки были глянцевые и совершенно не годились в качестве туалетной бумаги.

- А ну, брысь отсюда! - рявкнул Сергей. Голос его был столь грозен, что девочку буквально снесло от столика. - Совсем шлюхи охренели...

- Не обращай внимания, лейтенант, - продолжил он, повернувшись к Волкову. - У нас их тут...Да сядь ты. Ладно, поиграем по твоим правилам. Значит ты из сорок первого?

Волков поправил пилотку:

- Да.

- И войне ничего не знаешь?

- Нет. По крайней мере, тринадцатого июня сорок первого она еще не началась. А сегодня какое?

- Четырнадцатое. Четырнадцатое июня две тысячи пятнадцатого года.

- Значит, через два с половиной года столетие Великого Октября?

- Да.

- Ну, слава Богу, хоть революция у вас была... Ну вот, вчера нам ТАСС сообщило, что войны не будет.

Мужики опять переглянулись.

- Скажи, мне товарищ лейтенант, по-честному. Вот как у вас там, в тринадцатом июня сорок первого? О войне догадываетесь?

- Догадываемся, что скоро будет. Но точно не в этом году. Немцам надо Британию добить, куда им на два-то фронта... А так... Так нормально. Девушки есть, пиво тоже. А вообще, строим коммунизм. Уж как получается. Мы ж не идеальные, пока! Ошибки, конечно, есть, не без того. Вот, например, троцкистов мы, практически повывели...

- Я не про это, Леш. Вот такие, как эти, у вас есть?

Волков посмотрел вслед аппетитной раздавальщице глянцевых бумажек. Нда... Блестящая юбочка черного цвета была больше похожа на широкий ремень - пухленькие булочки выглядывали из-под нее, и на нежном, легком пушке едва блестел оранжевый свет вечерних фонарей. А на спине - девчоночка уже удалялась по Арбату прочь от сердитых, недобрых мужиков - на спине ее крестом накрест пересекались тоненькие лямочки красного цвета, чудом поддерживавшие... Блин, а как это называется? Больше похоже на кирасу времен не то Наполеона, не то Александра свет Македонского. Такая стальная пластина на груди, а на спине завязочки. Вот у девочки такая же была штуковина.

Андрей проследил взгляд лейтенанта:

- Эта штуковина "топик" называется. От английского - "tор" - верхний. То бишь, только верх прикрывает.

- Да че она, эта топина, там прикрывает? - махнул рукой Толич.

- Нет, таких у нас нет. С другой стороны...

- Она, лейтенант, со всех сторон блядь. Только не по своей воле. Жрать ей охота, понимаешь? Вот и надела на себя это... Проституточное одеяние на нее надели. Понимаешь? - Серегу аж затрясло от ненависти непонятно к кому, и он вдарил кулаком по столу.

Официантка напряглась было, но Толич перехватил ее тревожный взгляд:

- Еще четыре пива, пожалуйста!

Андрей же прервал Серегу:

- Не, а чем тебе девчонки в таком одеянии не нравятся? - и вдруг подмигнул Волкову.

Лейтенанту вдруг показалось, что ему не верят. Просто играют в свою, совсем непонятную ему игру.

- Андрюх, серьезно? - Серега, похоже, захмелел. - Они мне как раз нравятся. Вернее, не мне, а моей нижней части нравятся.

- И что в этом плохого? - не понял Андрей.

- А вот чего... Смотри. Вот ты каждый день ходишь мимо... Мимо чего ты ходишь? Ну, например, мимо дверей в соседнюю квартиру. Ты помнишь, какого она цвета?

- Блин, а дверь тут причем?

- Ты на вопрос ответь.

- Дверь как дверь...

- Цвета, говорю, какого?

- Ну... Обычного цвета... Да не помню я, какого она цвета! Чего привязался?

- Вот в том и дело, не помнишь. А знаешь, почему?

- Почему?

Бородатый поднял палец:

- Потому, что ты привык. Привык к этой самой двери. Понимаешь? Вот так же точно ты привыкаешь к этим полуголым девочкам и перестаешь их замечать. Они тебе никто, так. Деталь пейзажа.

- Что, сейчас все в парандже должны ходить? - ухмыльнулся Андрей.

- Зачем передергивать, Андрюх! Причем тут паранджа? Женщина должна волновать, а не выворачивать свои точки Джи на весь свет. Иначе ты все свое мужское, завоевательное начало теряешь на раз-два. Нахер ее завоевывать, если она уже голая и распахнутая перед тобой ходит?

Алеша немедленно покраснел, представив вдруг такой распахнутой... Нет, не Олю. Оля, она же другая, совсем не такая, как... Как кто? Как одесские портовые шлюхи?

Или Таня? Она ведь тоже... Шлюха, да. Проститутка. Но и ее он не мог представить такой... М... Бесстыдной, что ли? Без - стыдной. Без-совестной. Он вообще не мог представить, что девушка, которую он держал за руку, вдруг лежит перед ним обнаженная.

А Сережа продолжал:

- Понимаешь, мужики перестают реагировать на женщин. Перестают ухаживать, перестают завоевывать. Слишком они доступны. Даже не так. Сейчас они за нас бьются. А мы им - как призы. Вот что страшно! Мы - им! А не они нам! Мы перестаем быть мужиками! Нормальными мужиками, которые должны завоевывать, покорять!

Серега почти кричал, и пиво плескалось на стол.

- Но это еще не все. Ты видел, как они зимой ходят? ТАК ЖЕ! Спинка, пузико - голые. Свои причиндалы женские отмораживают нафиг, потом рожать нечем становится. Как-то стою на остановке, в феврале, рядом такие две - жопками сверкают. Я им и говорю - вам же скоро трахаться некуда будет! А они только хихикают... Ну ка, лейтенант, скажи, у вас в сороковых так же все ходят?

И лейтенант, неожиданно для самого себя вдруг ответил:

- Да.

Если бы рядом сидел Пушкин, он так и сказал бы: "Народ безмолствует!" А если бы Гоголь, так он бы немую сцену вспомнил из "Ревизора".

- У нас на параде, первомайском, девушки в шортиках и футболках ходили. А что такого? Я думаю, это буржуазные предрассудки, если мы смотрим на женщину как на половой объект, а не как на товарища.

- Леха! - ошарашенно посмотрел бородатый Сергей на лейтенанта. - Ты или и впрямь из сорок первого, или очень уж в роль вжился.

- Да причем тут роль! - отмахнулся Волков. - Женское тело - оно же венец природы! Вот даже у церковников, Ева создана из ребра Адама!

- Ты откуда знаешь? - хихикнул Толич.

- Мы "Библию для верующих и неверующих" Емельяна Ярославского конспектировали на политзанятиях по научному атеизму.

Серега почему-то поморщился.

- Так вот, про женщин...

И тут его брюнет перебил:

- Подожди, вот ты честно хочешь сказать, что никогда на женщин, то есть на девушек, не смотрел с вожделением? Вот ты в Одессе, у себя, на пляж ходил?