Юлия Гордон-Off - Святая Мария

Только вдруг начали происходить странные вещи, но мало кто обратил на них внимание. С рейда Пирея вдруг снялись три зафрахтованных немцами и греками пассажирских лайнера, на которых почему-то оказалось удивительно много молодых мужчин, у многих из которых явственно просматривалась военная выправка. Кроме них, с рейда снялись два больших парохода под флагами Доброфлота. Ушёл и заходивший на рейд эсминец непривычных форм. А через день под вечер вдруг снялся и двинулся в неизвестном направлении почти весь Черноморский флот, причём вышли не только и не столько линейные силы, а ещё почти все суда обеспечения, тральщики и миноносцы. Большой груженый караван судов в ту же ночь вышел из Батума. Утром через два дня перед батареями на входе в Дарданеллы появились корабли с незнакомыми силуэтами, которые с дальних дистанций открыли убийственно точный огонь по турецким береговым батареям, а с лайнеров в шлюпки стал явно высаживаться десант, который оказался на западном берегу уже через тридцать минут, но препятствовать ему было уже некому и нечем. Аналогичный десант на восточном берегу был высажен через час. А неизвестные корабли несколькими залпами главного калибра сровнявшие турецкие батареи с землёй уже двигались дальше к Мраморному морю. В Стамбуле пока ещё не получили известий об этом, но уже началась паника, потому, что пришли известия о том, что в Босфор входит Черноморский флот, а неизвестно откуда взявшийся многочисленный десант атакует с суши. Почти все береговые батареи на обоих берегах захвачены, а те, что ещё сопротивляются, перспектив на долгую оборону не имеют, так как по ним прямой наводкой ведут огонь главным калибром русские броненосцы, а штурмующему десанту помогают огнём подошедшие к берегу канонерки и транспорты с развёрнутой на палубах артиллерией. Когда командующий отрядом английских кораблей английский командор уже собирался выводить свои корабли навстречу Черноморскому флоту, поступила информация, что неизвестные корабли под Андреевскими флагами уже фактически вошли в Мраморное море, потому, что задержать их не смогли. Командор решил не спешить, а сначала получить указания из адмиралтейства, где ничего не знали и рекомендовали ждать прояснения обстановки.

Тем временем Черноморцы продолжали форсировать Босфор, а под утро на рейд Стамбула вошли два корабля под Андреевскими флагами. Англичане сразу открыли огонь и стреляли неплохо, только четыре двенадцатидюймовки и двенадцать восьмидюймовок главного калибра против двадцати четырёх четырнадцатидюймовок, это не аргумент. Через двадцать минут рёва главных морских калибров на пистолетной дистанции и один английский крейсер взорвался. У броненосца и второго крейсера крен в сторону подбойного борта нарастал на глазах и приближался к критическому для возможности ведения артиллерийского огня. Последний крейсер ещё держался, но не потому, что такой живучий, просто по нему ещё фактически не стреляли. До его капитана дошло, что его снаряды не наносят практически никакого вреда противнику, а в ответ прилетают более чем убедительные четырнадцати дюймовые чемоданы, и даже от внимания трёх стволов только одной башни русского корабля его крейсер встряхивает от киля до клотика, и вопрос смертельного финиша есть только фактор статистики, а не обсуждения такой вероятности. Он приказал спустить флаг, расклепал якорную цепь и направил крейсер к причалам с целью снять команду и под шумок затопить корабль, ведь джентльмен, как всем известно, хозяин своего слова. Скоро броненосец лёг на борт и затонул, один крейсер высадив команду теперь тонул у причала, другой тонул на ровном киле не спустив флаг, видимо, после неудачной попытки контр-затопления. После подавления единственной реальной силы в порту, корабли перенесли огонь на дворец Долма-Бахче и казармы дворцовой гвардии. Два подошедших чуть позже небольших корабля убедительными залпами своих стодвадцатимиллиметровок поперёк курсов, объяснили всем пытающимся уйти судам в порту, что планов выпускать их в ближайшее время из порта, у серьёзных военных дядек нет. Думаю, что у султана возник реальный повод подумать о бренности всего сущего. Тем более, что было совершенно непонятно что делать? Все имеющиеся у него силы могли противостоять противнику на суше, но на суше никто не нападал, а вот противостоять обстрелу крупнокалиберными снарядами возможности не имелось никакой. Султан отдал приказ на оба фронта немедленно выдвинуть войска для защиты столицы и покинул обстреливаемый дворец и город. Только вот куда дальше двигаться было совершенно не понятно. Ведь специфика устройства верхушки Османской империи такова, что кроме султана практически такие же права на престол имеют ещё не меньше сотни кандидатов, поэтому очень мало турецких султанов умерли своей смертью, а очередная смена султана или главного визиря (кстати, тоже чаще всего из родственников) воспринимается турками как известие о приходе весны, любопытно конечно, но есть вещи и поважнее.

Турецкие командующие, получившие категоричные приказы из столицы, в первую очередь озаботились тем, что пока они тут воюют в столице происходят важные вещи. То есть после всех фронтовых геройств можно остаться голым и крайним, и если не хочется такого развития событий, то необходимо быть в гуще событий, то есть на месте или вблизи. Может я наговариваю на турецких генералов, и на самом деле все они прежде всего верные султану и Турции патриоты, но факт остаётся фактом, ведь почти все после получения известий из Стамбула взяв минимум самых боеспособных войск двинулись к столице, тем более, что русские войска так удивительно пассивны. Вот только на следующий же день позиции оставленных войск, как на западе, так и на востоке вдруг подверглись яростным мощным атакам после внезапной серьёзной артподготовки. Оставшиеся без командования деморализованные войска частью побежали, а другие начали сдаваться в плен под панические слухи о падении Стамбула. А если добавить, что одновременно выступил из Персии усиленный Туркестанский корпус, то говорить об обороне как таковой и удержании фронта смысла уже не имело.

Тем временем вошедшие на рейд Стамбула неизвестные корабли не предпринимали никаких особенных действий, если не считать продолжающийся беспокоящий обстрел турецкой столицы, только теперь под обстрелом оказались не только султанский дворец и казармы гвардии, а ещё и богатые кварталы. О том, чтобы этому противодействовать никто не помышлял, потому, как убедительный борт выступающего из-под воды затопленного у причала английского крейсера, и память о других кораблях "Великой" Британии, об одном из которых сейчас напоминала только торчащая из воды верхушка мачты, на которой чудом сохранился гордый английский флаг. Не менее убедительно выглядели ошмётки оставшиеся от попытавшейся развернуться на берегу батареи, после того, как её перепахали фугасы кошмарного морского калибра. Пытающиеся что-то выяснить лодки немедленно отгонялись предупредительными винтовочными выстрелами, а в сторону самых настырных выдвигались малые корабли, после чего желание приблизиться и утолить своё любопытство у всех иссякало. Через день в гавань вошли два броненосца Черноморского флота с пятью миноносцами типа "Сокол", и тоже не стали высаживать десант или причаливать, броненосцы присоединились к обстрелу, а миноносцы к патрулированию акватории.