Владислав Морозов - Охотник на попаданцев [litres]

Перестав смотреть в сторону трупа (признаюсь, от этого зрелища у меня всё-таки слегка помутилось в голове, а во рту стало горько), я пролез мимо неё, стараясь не запачкаться кровью.

В передних отсеках самолёта было сложено ещё четыре трупа. Трое в лётной форме, один – в темно-зелёном армейском комбезе. У двоих свежие повязки – стало быть, были ранены, а уж потом умерли.

Дойдя до пилотской кабины, я нашёл лежавший на одном из кресел дамский жакетик тёмно-синего цвета, кажется, принадлежавший покойной азиатке, но два его мелких боковых кармана были чисто декоративными и пустыми. Дальнейший поиск, произведённый мной, не выявил ни в пилотской кабине, ни в фюзеляже С-54 чего-то, хоть отдалённо похожего на дамскую сумочку.

Зато, судя по многочисленным дыркам в носовой части разбитого транспортника, мой «Дегтярь» во Франции их таки достал, но кто-то, способный держать штурвал, тогда на борту всё-таки уцелел, раз уж они смогли дотянуть сюда и сесть…

И при грубом подсчёте их тут оказалось куда меньше, чем я ожидал. Всё-таки Клавины ребята погибли не зря, практически ополовинив в ходе хаотичной перестрелки это заокеанское воинство…

А ещё внутри С-54, в самых разных местах, я нашёл десяток вполне исправных стволов – «Томсоны», М3, карабины М1 и масса снаряжённых магазинов к ним. При таком раскладе они могли бы сопротивляться если не до утра, то лишний час-другой точно.

Хотя, похоже, ныне покойные супостаты всё-таки сочли, что этот бывший английский аэродром – вовсе не форт Аламо…

Когда я наконец вылез из разбитого самолёта, Клава спросила:

– Ну и что там?

– Если хочешь посмотреть воочию на женское харакири или сеппуку – бога ради. Там как раз одна неуравновешенная девица сама себе живот разрезала…

– В самом деле? Очень любопытно!

– Ну иди проверь. Только смотри не испачкайся и не блевани…

Клаудия отважно всунулась в грузовую дверь С-54 и пару минут возилась там.

Потом послышался неразборчивый истерический вопль, топот армейских сапог по дюралю и вполне ожидаемое характерное «блю-э-э-э».

Ни с чем не сравнимый звук рвоты, короче говоря…

Спрашивается, а стоило ли ей туда вообще соваться? Я же честно предупредил…

Слава богу, Клава извергала из себя рвотные массы недолго – ели мы давно, и, по всему, почти всё должно было перевариться…

Под аккомпанемент этих блюющих звуков к костерку вышла знакомая фигура в таком же, как у нас, маскхалате. Это был ефрейтор Филатов с рацией на спине, отягощённый дополнительным весом наших противогазных сумок и запакованных ОЗК.

– Ну как там? – спросил я у него.

– Наши выехали, – доложил ефрейтор.

Раз так, времени оставалось мало. Как известно, советские танкисты пройдут везде. А раз так – через час-полтора они точно будут здесь. Соответственно, стоило допросить фигуранта немедленно, поскольку делать это при большом количестве свидетелей, а тем более представителей местного командования не стоило. А то, уловив в его словах нечто непривычное и заслуживающее внимания, они могли неправильно понять услышанное…

И точно так же совсем не стоило тащить его для допроса в какой-нибудь гарнизонный застенок, а то у того же местного командования, чего доброго, могли появиться свои виды на него. И что он при этом мог им наболтать (особенно при допросе с пристрастием) – одному богу ведомо…

– Стерегите радиста, ребятушки, а мы пока с нашим клиентом разберёмся, – сказал я Игнатову и Филатову и добавил: – Да, и по-быстрому осмотрите самолёт на предмет документов, карт, блокнотов и прочего…

– Сделаем, – ответил сержант Игнатов.

– Пошли, – сказал я Клаудии, которая в этот момент полоскала рот водой из фляги. Вид у неё при этом был довольно несчастный.

Я подошёл к объекту своего жгучего интереса и поднял его с коленок за грудки. После чего поволок чертова Кофоеда далеко в сторону от костерка, туда, где в темноте торчали фюзеляжи и обломанные крылья ещё минимум трёх «Ганнетов». Мне надо было, чтобы при допросе было не совсем темно, но при этом сержант с ефрейтором не смогли услышать, о чём мы говорим. Мало ли какой у них был приказ…

Клава пошла следом за нами.

Наконец я уронил клиента задницей на облезлый самолётный фюзеляж с выцветшей английской кокардой и какими-то буквенными кодами и перевёл дух. Потом я резким и неожиданным движением сдёрнул с его носа очки. Посмотрел сквозь них на свет недалёкого костра – похоже, они были с простыми стёклами. Кого обдурить хотел, дурилка картонный?

– Поговорим? – спросил я, включая фонарик. То же самое сделала и подошедшая Клаудия. Я передал ей очки пленного, которые она без вопросов убрала в карман маскхаллата.

В этот момент наш клиент внимательно посмотрел на неё и вдруг прямо-таки изменился в лице, словно что-то вспомнив.

– Bon sang! Ce nest pas possible!! – выдал он на чистом французском, но тут же, словно спохватившись, перешёл на русский.

– Не может быть!! Мадам Воланте?! – продолжал пленный с нескрываемым удивлением.

– Вы?! Здесь?! В советской военной форме и в такой «милой» компании?!

– Не имела чести быть представленной вам, – ответила Клава, тоже заметно удивившись, и уточнила: – Лично я до сего момента вашу физиономию видела только на фотоснимках и не скажу, что факт заочного знакомства с вами меня сильно радует. Впрочем, если вы меня действительно знаете, то откуда? И кого, интересно, вы ожидали встретить здесь? Джину Лоллобриджиду с Жаном Габеном?

Стало быть, прекрасно он всё видел и без всяких очков. Даже, я бы сказал, слишком…

Слушая этот их диалог, я лихорадочно пытался понять, кто из них двоих сейчас валяет Ваньку. Если дорогая Клава действительно встречалась с ним раньше, значит, она вполне могла взять немаленький аванс и с этой, уже несколько лет ховающейся по разным тёмным углам троицы, то есть работать и на наших, и на ваших. При таких предположениях рука сама тянулась к пистолетной кобуре…

Хотя, если бы она докладывала им обо всех наших шагах, Кофоед бы не подставился под карающий топор столь глупым образом. Он бы не только не полетел на этом чёртовом С-54, но и вообще не появился бы во Франции. Так что что-то тут явно не сходилось…

– Кто же не знает саму королеву контрабандистов Западного побережья? – выдал Кофоед фразочку, которая кое-что объяснила. По крайней мере мне.

Вот, значит, как называли в узких кругах мою милую деловую партнёршу. Н-да, чтобы удостоиться подобного титула, видимо, надо было очень постараться. А под «Западным побережьем» здесь, скорее всего, имелось в виду означенное побережье Африки. Ну-ну. И если Клава действительно «королева», почему она тогда не сидит где-нибудь у себя на уютной вилле и не «дёргает за ниточки», а вот так, лично, лазит с автоматом наперевес по всяким жопам мира? Что, решительно никому не доверяет? Делиться не хочет? Или тут некий личный интерес?