Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

– Эй, ты там, пошевеливайся, – сердито прошипел Кассандре один из этих двоих, чья маска была точной копией маски Элпенора. – Артефакт уже извлекли из хранилища. Поторопись, иначе упустишь шанс подержать его в руках.

– Никаких шансов я упускать не собираюсь, – ответила Кассандра, не узнав своего голоса, приглушаемого плотно прижатой маской.

Незнакомцы двинулись дальше, ведя разговор о каком-то деле, которое вскоре потребует привлечь целые полки солдат, а также наемников. Пропустив их вперед, Кассандра последовала за культистами по каменному коридору. Его освещали шипящие факелы. Чуть ли не на каждом шагу молодой женщине встречались помещения, вырубленные в скале. В некоторых имелись кровати и кое-что из мебели, но все они выглядели нежилыми. Дверей не было; только входные проемы. Впереди из одного такого проема выплыло облачко пара. Послышался душераздирающий крик, отчего все внутри Кассандры сжалось. Она замедлила шаг, явно не желая видеть кричащего и знать, кто или что заставило его так истошно вопить. Однако пройти мимо не получилось. Голова сама повернулась влево. Кассандра увидела коренастого, тяжело дышащего культиста, лицо которого также скрывала маска. Из прорезей плаща высовывались мясистые, густо покрытые черными волосами руки. Плащ топорщился на широких плечах. В правой руке палач держал кочергу, раскаляя ее на углях жаровни. Его жертвой был худощавый, истерзанный человек, привязанный к вертикальному остову. Голова несчастного свесилась, а с лица, закрытого волосами, капала странная беловатая жидкость.

– Мы тебя нанимали убить афинянина Фидия, – сердито выговаривал жертве палач в маске. – Мы тебе хорошо заплатили. Ты же исполнил работу кое-как, за что попал в вонючую афинскую тюрьму и едва не отдал там концы. Согласись, дурень: находиться здесь куда приятнее.

Палач зажал в руке волосы провинившегося и рывком поднял его голову. Правая половина лица представляла собой кровавое месиво с зияющей черной дырой вместо глазницы. Взяв кочергу, палач направил ее раскаленный добела конец в сторону второго глаза жертвы, который округлился и стал вращаться по сторонам, словно хотел убежать с лица. Но такой возможности у него не было. Послышалось шипение, в воздухе завоняло жженым мясом, затем раздался хлопок. Глаз лопнул. Беловатая жидкость вперемешку с кровью брызнула в стороны, попав и на плащ Элпенора. Ценой неимоверных усилий Кассандре удалось не вздрогнуть и унять позывы к рвоте. Палач повернулся, заметил свидетеля своей работы и, перекрывая вопли жертвы, крикнул:

– Прошу прощения. Сейчас я отпилю этому негодяю голову, а потом велю моим рабам почистить твой плащ.

– Очень хорошо, – ответила Кассандра. – Но торопись: священный предмет уже извлекли.

Довольная, что самообладание ей не изменило, молодая женщина зашагала дальше. Коридор вывел ее в просторное помещение с отполированным до зеркального блеска каменным полом. На плитах пола были вырезаны какие-то символы. Несколько культистов о чем-то увлеченно беседовали. Все – в таких же жутких театральных масках. Кассандра не осмелилась присоединиться к их разговору. В конце помещения, возле каменного алтаря, она увидела коленопреклоненную фигуру с длинными черными волосами, заметно тронутыми сединой.

Продолжая наблюдать за собравшимися, Кассандра сделала несколько шагов и чуть не подпрыгнула, услышав за спиной:

– Не робей. Иди помолись вместе с Хрисис. Она не станет возражать против компании, – произнес тощий, как жердь, мужчина в маске.

Кассандра кивком поблагодарила его и прошла к алтарю. Там она встала на колени и, подражая движениям Хрисис, стала кланяться, прижав руки к груди.

– Ты тоже это чувствуешь? – спросила культистка приглушенным маской голосом. – Достигнутое нами радует богов. Мы сильно преуспели в установлении нашего влияния. Молитва не более чем традиция. А вот с помощью традиций можно управлять. Людские толпы молитвенно склоняют головы перед высшей властью… и этой высшей властью являемся мы. Можно ли не гордиться подобным?

Пока Хрисис говорила, из пыточной камеры донесся скрежет пилы и последний душераздирающий крик, сменившийся глухим звуком падения какого-то тяжелого предмета на каменный пол.

– Я здесь совсем недавно, но меня уже захлестывает безудержная гордость, – подражая интонациям Хрисис, произнесла Кассандра.

Чутье подсказывало ей: единственный способ не вызвать подозрений у культистов – это подражать их словам и действиям. Делать вид, что ужасы, сотворенные в пыточной камере, – не более чем театральный спектакль.

– В таком случае, дитя, тебе пригодятся мои наставления. Оракул – наш ключ к величию, – продолжала Хрисис. – Вот уже несколько поколений, как ее голос был и остается нашим.

От слов Хрисис все внутри Кассандры зазвенело каким-то металлическим звоном, будто по колоколу ударили молотком. «Значит, повеление сбросить моего маленького брата в пропасть исходило не от оракула… а от этих злобных ничтожеств».

– Действуя через нее, мы многого добились, – продолжала свои наставления Хрисис. – Вскоре вся Эллада окажется под нашей властью. Пусть обе стороны ожесточенно сражаются. Им и невдомек, что мы управляем и теми и другими. Но оракул – ничто в сравнении… – Хрисис замерла и вздрогнула, словно ее коснулась рука невидимого возлюбленного, – …с артефактом.

– Со священным древним предметом, – подхватили трое проходивших мимо культистов.

– Со священным древним предметом, – благоговейно, нараспев повторила Кассандра.

– Вскоре здесь появится наш лидер, – сообщил один из троих. – Только он способен пробуждать силу священного предмета и видеть с его помощью прошлое, настоящее и будущее.

– Это будет прекрасный момент, – сказала Кассандра.

Затем она встала с колен и медленно побрела по залу, где семь или восемь человек вели неспешные разговоры. Кассандра пыталась понять, о чем они говорят. Громче всего звучали два голоса: мужской и женский. Они о чем-то спорили. Кассандра быстро узнала их имена: Силанос и Диона.

– Забудь про мать, – говорила Диона, взмахивая рукой. – Она стара и бесполезна для нас.

– Но я ведь почти добрался до нее, – возражал Силанос. – Мы должны сосредоточить свое внимание на ней.

Заметив Кассандру, Силанос повернул к ней свое лицо, скрытое маской:

– Вот ты. Что ты думаешь на сей счет? Кого нам выслеживать первой: мать нашего предводителя или его сестру?

Горло Кассандры сделалось сухим, как песок под солнцем.

– Я… – только и могла прохрипеть она.

– Не ломай голову. Ответ прост: ни ту ни другую, – послышалось у нее за спиной. – Обе неуловимы. А вот афинский Перикл – всегда на виду, разгуливает в своем ярком шлеме. Лучшей мишени для стрелка не придумаешь. Вырвать его сердце – и афинскому хаосу и сумасбродствам настанет конец. Или заменить Перикла другим правителем, более отвечающим нашим целям.