Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

– Он там. Он – их лидер.

– Кто, дорогая?

– Мой брат. Алексиос.

Глубокой ночью «Адрастея» покинула гавань Кирры. Реза с несколькими матросами управляли рулевыми веслами и настраивали парус. Варнава стоял на носу галеры, вцепившись в перила. Он всматривался в темноту, словно та была его давним врагом, и поминутно оглядывался назад, ожидая решения Кассандры. В благодарность за спасение капитан вверил ей свою жизнь и предоставил свою кормилицу-«Адрастею» в ее полное распоряжение. Однако Кассандра не отдавала никаких приказов. Она сидела возле каюты. Одна рука крепко сжимала ладонь второй – той, что касалась пирамиды. Задумчивость, в какой пребывала Кассандра, напоминала забытье.

Молодая женщина отрешенно смотрела в пространство. Прежний мир, казавшийся ей реальным, теперь разлетелся на тысячу осколков.

Рядом сидел Геродот и отрезал ломтики от яблока, которые один за другим неторопливо жевал. Кассандра лишь отмахивалась от угощения. Когда молодая женщина отвергла очередной ломтик, Геродот бросил его Икару. Орел лениво клюнул угощение, выказывая легкое разочарование.

– Их там было много, и все в масках, – тихо произнесла Кассандра. – Пифия у них в руках, а паломники продолжают верить, что через оракула с ними говорят боги. Основой власти этих культистов является золотая пирамида. У них целая армия шпионов и воинов. Они управляют почти всей Элладой. А может, и не «почти»…

– Тогда дела обстоят хуже, чем я думал, – отозвался Геродот. Некоторое время он молча смотрел в ночную тьму. – Если Периклу, как ты утверждаешь, грозит опасность, нужно отправляться в Афины.

Кассандра посмотрела на старика:

– После всего, что я там видела и слышала, с какой стати мне тревожиться из-за какого-то Перикла? Мой брат жив, но культ превратил его в нечто… ужасное. Культисты намереваются убить мою мать. Я решаю, куда плыть этому кораблю. Перикл мне безразличен. Еще один алчный и кровожадный военачальник.

– Кровожадный? Ты же ничего не знаешь об этом человеке, – упрекнул ее Геродот. – Нынешнюю войну ему просто навязали.

Кассандра недоверчиво посмотрела на историка:

– Полководец, не любящий воевать? Таких не бывает.

Ей вспомнились слухи и домыслы, подслушанные в грязных тавернах близ Сами.

– Говорят, он сам устроил эту войну, разглагольствуя о мире. В его намерения входило собрать побольше кораблей, чтобы противники поверили в непобедимость афинского флота, а он стяжал бы славу великого полководца. Скудный флот спартанцев не смог тягаться с афинским. Афинские корабли беспрепятственно подходили к спартанским берегам. Однако сушей управляют спартанские гоплиты, не имеющие себе равных. Что им бояться жалкой афинской пехоты? Но пока Перикл купается в славе морских побед, кого заботит нескончаемая война на суше?

– Возможно, ты права. Но может статься, он видел неизбежность войны и повел дела так, чтобы минимизировать потери, – пожал плечами Геродот.

– Твои слова меня не убеждают. Какое мне дело до этого афинского царя?

Геродот покатился со смеху:

– В Афинах нет царя. Перикл служит народу. И его положение едва ли можно назвать блестящим.

В Афинах полно тех, кто страстно мечтает занять его место. Они таятся, дожидаясь своего часа. Если культисты примкнут к тайному сговору против Перикла, эта тяжелая, но благородная война превратится в кровавый хаос, куда затянет всех.

Во взгляде Кассандры по-прежнему читалось недоверие.

– Что ж, – невозмутимо произнес Геродот. – Приказывать я тебе не вправе. Но задай себе вопрос: если ты убегаешь от брата, не должна ли ты разыскивать свою мать?

Кассандра кивнула.

– И откуда ты начнешь свои поиски? Эллада обширна.

– Наверняка у тебя уже есть ответ на этот вопрос, – съязвила Кассандра.

– И ты тоже его знаешь, – ответил историк. – Афины, моя дорогая, – центр нашего мира. Не в пример Спарте, оберегающей свои границы и помешанной на традициях, Афины открыты для торговцев, ремесленников и путешественников вроде меня. Делами там управляют люди большого ума. Уж если где и искать подсказки о местонахождении твоей матери, так непременно на улицах…

– Афин, – нехотя закончила за Геродотом Кассандра и повторила достаточно громко, чтобы слышал Варнава: – В Афины!

Триеарх поклонился и отдал распоряжения матросам. Заскрипели снасти, застонал разворачиваемый парус. Галера изменила курс, направившись к выходу из Коринфского залива. Ее ожидало долгое плавание вокруг Пелопоннеса и дальше, в Аттику.

Геродот улегся спать. Кассандра прошла на корму. Она смотрела на водную дорожку, оставляемую триремой. Луна освещала притихшее море с невысокими холмиками волн. Небо над головой было темно-синим, почти черным, с мириадами звезд. Кассандра не могла оторвать от него взгляд. Ей казалось, что прошла целая вечность. Глаза начали уставать, и молодая женщина моргнула, переведя взгляд на воду. Одна волна почудилась ей крупнее и выше остальных, как будто сзади шло другое судно. Не успев об этом подумать, Кассандра услышала вдали пение китов и повернулась туда. Когда же она снова оглянулась назад, никакого призрачного корабля, шедшего следом за «Адрастеей», не было и в помине. Кассандра тряхнула головой, зная, что это усталость дурачит ее зрение.

Геродот успел вздремнуть и теперь вновь бодрствовал. Он смотрел на лук и копье Кассандры, прислоненные к стенке каюты.

– Ты смотришь на мое копье, словно оно – призрак, – засмеялась молодая женщина.

Геродот даже не улыбнулся:

– Это копье Леонида. Едва я увидел его у тебя в очереди к храму, мне стало ясно: наша с тобой встреча не случайна.

Глубоко вздохнув, Кассандра села напротив историка:

– Да. Я потомок царя Леонида по материнской линии. Иные говорят, что я опозорила его род.

В мозг ей, словно змея, вполз голос культиста, встреченного в предбаннике центральной залы. «Чем скорее мы захватим его родню, тем скорее освободимся от него самого и его жестоких, хаотических методов». Кассандра подняла копье, разглядывая знакомые с детства очертания.

– Иногда оно будто разговаривает со мной. Не знаю, как лучше сказать… И ничего подобного я не испытывала ни с одной другой вещицей… вплоть до вчерашнего вечера.

– Ты говоришь про золотую пирамиду в пещере Геи? – спросил Геродот, вспоминая рассказ Кассандры.

Он огляделся по сторонам и даже поднял голову к ночному небу – не витают ли над ними призраки-соглядатаи.

Кассандра кивнула:

– Золотая пирамида сковала мне разум и сердце. Перенесла меня в прошлое, но совершенно иным образом. Это не было погружением в воспоминания. Я действительно попала в прошлое, и все вокруг было предельно реальным и живым. – Она опустила копье, устало пожав плечами. – Но что делает и золотую пирамиду, и мое копье такими особенными?