Алекс Бор - Историкум. Мозаика времен [Сборник]

– Прошу меня извинить, господа, – сказал Чернышёв, поднявшись с кресла, – не премину отрапортовать в Оренбург его превосходительству губернатору о разгроме нашествия инопланетян. Нынче же ввечеру дойдёт и до государя… Боже мой, боже мой, дела-то какие! Бедный Иван Антонович…

И, откланявшись, поспешил в кабинет, ко шкапу эфирной передачи.

На улице госпожа Погодина взяла Невровского под руку и, сделав большие глаза, зашептала:

– Сейчас вы не смеете, положительно не смеете отказать мне в визите в редакцию! Вы должны рассказать мне всё, с самомалейшими подробностями! Мои «Ведомости» станут первым изданием во всей империи, сообщившим об этих событиях!

– Что вы, могу ли я помыслить отказать вам, – улыбнулся Невровский.

– Ах, Пётр, вы мой благодетель! Вы даже мой кормилец! Платою за ваши адвертации и живы, большей частью, «Заболоцкие ведомости». А ныне ещё этакая сенсация, источник которой вновь вы!

Придя в редакцию, госпожа Погодина, не рассудив даже предложить гостю для начала чаю, сразу извлекла из буфета бутылку рейнвейна и два бокала.

– Насчёт адвертаций, – сказал Невровский. – Которая из последних вам показалась лучшей?

– Ах, теперь не время до этого предмета! Но, бог с вами, удовлетворю вашему вопросу. Лучшая – про зеркало и весы. Третьего дня заказчик продлил её ещё на месяц, да пожелал перенести с четвёртой полосы на вторую! Вот, изволите ли видеть, художник и иллюстрацию обновил.

Погодина разыскала среди кипы бумаг на столе листок и подала его Невровскому.

На листке была изображена стройная дама в кружевном венецианском пеньюаре, кокетливо разглядывающая своё отражение в зеркале. Однако ж отражение имело много более пышные формы, нежели сама дама. Нижеследующий текст гласил:

«Мужчины умеют вам льстить. Подруги умеют вам льстить. И даже зеркало сумеет вам польстить. Ведь глядя на свой образ, вы верно сами рады обманываться.

Желаете сведать доподлинно, довольно ль вы сдобны, чтобы прельщать мужчин?

Пожалуй, лучшее для того средство – напольные весы конструкции братьев да Винчи! Весы – их стрелка льстить не может!»

– Ну, довольно, – сказала Погодина, отнимая у Невровского листок. – Рассказывайте. И молю, всё без утайки!

В редакции «Ведомостей» засиделись дотемна. Выпытав у Петра все интересующие её подробности, госпожа Погодина села верстать экстренный нумер газеты. Невровский остался.

Позже, когда спешно свёрстанный выпуск отправился по эфирной сети, они сидели у камина, потягивали рейнвейн и отвечали на вызовы, которые так и посыпались в редакцию изо всех уголков империи. Зуммер коммуникационного шкапа в тот вечер не умолкал. Одним из последних, в совсем уж поздний час, по дальновидению вышел на связь астроном Бакулев из Оренбургской обсерватории.

– Прочёл вашу реляцию. Желал бы уточнить… Верно ли, что диаметр ваших шаров порядка аршина?

– С большей или меньшей точностию, так, – согласился Невровский.

– Странно-с… – покачал головой профессор. – Наши телескопы показали иные размеры. Наблюдаемы были шары во двадцать крат крупнее. Саженей семь в диаметрах, не менее того-с…

Шары с отрубленными отростками так и остались у околицы села Неклюдово. Возле них выставили мужики караул из пяти человек с топорами. А ну как сызнова оживут? Но всё было тихо. А около сумерек оба шара, почти единовременно, издали звонкие щелчки и в секунду осыпались в прах, оставив после себя лишь кучки чёрной угольной крошки. Но и при этом случае крестьяне не решились оставить свой пост. Чорт её знает, что это за крошка! Не семена ль? Не произрастёт ли из них что-нибудь ещё вредоносное?

Несли дежурство целую ночь. Не произросло.

А на другой день, лишь забрезжила заря, со стороны леса донёсся странный шум. И в малом времени стало видно, что по дороге к селу катятся новые шары. Только уж много!

Караульные побежали поднимать тревогу.

Шары же, только что слегка задержавшись на месте гибели своих сородичей, вкатились в село. Разом всей кучею, количеством около трёх дюжин. Мужики сгрудились на крыльце барской усадьбы, молясь и сжимая в руках топоры. Но ясно было, что этакой превосходной силе сопротивление оказать никак не возможно.

Вдруг пробежал чрез двор отец Ананий, поп из сельской церкви. Седая борода его была всклокочена, глаза горели безумным пламенем. При полном облачении: в рясе, с золочёным семиконечным крестом и с разожжённым кадилом. Крикнул к мужикам:

– Опустите оружие! Сие нашествие есть испытание, спосланное небесами за грехи наши! Возрадуйтесь же! Пришёл истины час. Повергнитесь на колени и молитесь! Ежели инопланетяне – христиане, так они вас не тронут. А нет… Господь, да будь милосерд! Я же помолюсь за души сиих шаров!

И, приложившись ко кресту, скорым шагом направился в сторону противника.

– Ну вот. Батюшка ума решился! – огорчился Михайло Фазан, сдёргивая с головы шапку.

Отец же Ананий, подошед к скоплению инопланетян, принялся махать в их сторону кадилом. Сначала те были вполне покойны, но в скором времени, стало думать, наскучив этой непонятною игрой, один из ближайших шаров сделал молнию, и батюшка отдал богу душу.

Кто-то из мужиков дёрнулся было вперёд, поднимая топор, но староста цыкнул на него:

– Не балуй! Только зазря себя погубишь.

Некоторое время ничего более не происходило. Шары, словно бы не умея решить, как действовать, оставались на месте, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону. Но вдруг все они разом двинулись к поднавесу особняка. Казалось, внимание их привлекло окошко дальновидения. Под оным они и оставались ещё другие часа два. Крестьяне же, будучи не в силах взять в рассуждение, что им предпринять к своей защите, тоже как стояли на крыльце, так там и остались.

Жутко было видеть, как сатанинские шары в полном безмолвии внимают транслируемой адвертации:

– Ты успешен, хорош собою, богат? Следственно, ты достоин лучшего из средств передвижения! Обрати внимание на новую модель кареты от немецкого каретного дома «Эрстер Даймлер»! С обновлённым интерьером и дизайном! Пожалуй, сегодня это лучшее предложение на рынке карет!

Затем стал представляться очередной сюжет «Полевых работ со звёздами». На сей раз шло повторение прошлогоднего выпуска, посвящённого косьбе. Модный столичный живописец Иван Крылов пытался овладеть косою, делая в своём блокноте, во время передышек, наброски окружающего пейзажа.

Наконец один шар отделился от группы своих сородичей и подкатился ко крыльцу. Два верхних его отростка завибрировали. И в воздухе зазвучали слова:

– Сдавайте себя. Мы в доме хозяин. Мы здесь обновлённый улучшенный хозяин.

– Так они окошко слушали, потому, значит, говорить по-нашему учились! – смекнул Михайло Фазан.