Леонид Жирков - 1855-16-08

якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть" . Отто фон Бисмарк

Александр Николаевич в отличие от отца, характер имел мягкий, ему вовсе не хотелось что-либо менять: ни во внутренней, ни тем более во внешней политике. При батюшке все было так хорошо устроено. Высказанное на первом приеме дипломатов намерение - продолжать все по-прежнему, показало, что новый государь стал продолжателем идей 'Священного Союза'. Другими словами, политика императоров Александра I и Николая I, останется в неприкосновенности. Это вполне отвечало желаниям австрийского и прусского дворов. Чувствовать себя свободными от обязательств и иметь постоянного слугу, вернее даже прислугу в лице России было очень удобно.

Постепенно, вникая в суть происходящего, после того, как Австрия отплатила черной неблагодарностью, а Пруссия вежливо отказалась от союза, взгляды императора стали меняться. Стало совершенно очевидно, что победить, то есть вести войну, пока Россия не достигнет почетного мира - невозможно. Империя, имея врагами силы объединенной Европы, физически не могла победить.

Осознание того, что государство, полученное в наследство больно, и требуется немедленное лечение, было очень неприятно. За тридцать лет царствования, Николай I, выстроил внешне мощное и блестящее государство, на поверку оказавшееся совсем не таким мощным, и как оказалось совсем не блестящим. Мысли о необходимости реформ, несмотря на желание ничего не менять, стали преобладать у молодого императора. Несовпадение желаний и необходимости было неприятно. Реформы - это слово даже стало сниться по ночам. Их проведения требовали и последние слова Николая Павловича: 'Сдаю Тебе Мою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляя Тебе много трудов и забот'.

Практически полная международная изоляция, в которой оказалась Россия, усугублялась: расстроенными финансами, крестьянским и польскими вопросами, воровством. Последнее, распустилось прямо-таки махровыми цветами. Армия оказалась совершенно не годной. Слитный строй полков, мерно марширующий на парадах, оказался весьма плох в бою. Реформы давно назрели, но какие необходимы в первую очередь? Все так неопределенно, так много всего надо, причем надо немедленно!

Счастливый случай, Божье провидение или Покров Богородицы, неважно, что это было, привел к появлению в Крыму в самый тяжелый момент нескольких тысяч солдат выученных и вооруженных совсем в другое время. Последние известия, о неудачах неприятеля успокоительно подействовали на все общество. В Петербургских салонах, о войне говорили мало. Казалось, что Крым - это другой конец света. Модницы жалели о невозможности приобрести последние парижские туалеты, да о недостатке английских товаров, и все! Война - это грубая проза, случившаяся так некстати, в мире есть гораздо более возвышенные вещи. Все было как всегда. Армия побеждает, полководцы храбры и мудры, зачем что-то менять?

Но Александру Николаевичу, осведомленному о действительном положении вещей, особенно после встречи с Ларионовым стало совершенно ясно, что необходимо в первую очередь. Тут, правда, возникли другие трудности, пришельцы из шестнадцатого года знали, к чему привели изменения в российской истории в их времени. Если что-то делать по-другому, то их знания не будут иметь никакого значения. Есть над чем подумать.

"Сейчас нужно, как можно скорее закончить войну. Закончить почти как в не измененном варианте, на любых условиях, но не роняя чести. Хоть и слишком хлипкое преимущество сейчас, но оно пока есть. Кончатся снаряды и патроны у Сибирской бригады, - император по привычке думал именно о бригаде, хотя прекрасно знал, что это всего лишь полк, усиленный артиллерией и саперной ротой, - и всё, кончатся успехи".

Поэтому, в недавнем прошлом капитану, а сейчас полковнику и флигель-адъютанту Сергею Аполлоновичу Гребневу приходилось по памяти восстанавливать все пункты Парижского мирного договора. Его высказывание о том, что неприятности надо переживать по мере их поступления, обернулись против него. Сейчас у России одна неприятность - война. Ее надо побыстрее закончить, по возможности почетным миром, чтобы не уронить чести России.

Знание тех требований и условий, которые в иные времена были у союзников к Империи, давали неоспоримые преимущества для переговоров. После таких щелчков по носу как Юшунь, Карач-Иляк, Евпатория, фиаско французского обстрела Севастополя с помощью броненосцев, пока враг в растерянности, а Австрия в страхе от выдвижения мнимых Сибирских корпусов к западной границе, нужно заключить мир.

'Наполеон не очень хочет усиления Англии, ослабления, а тем более расчленения России по плану Пальмерстона? Тем лучше, пусть Сергей Аполлонович получше припомнит, что и как было в его времени. Карл Васильевич ушел в отставку после Парижского трактата в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году? Уйдет раньше. Ориентация на Вену, которая высказала ТАКУЮ благодарность за сорок восьмой год, нам не нужна.

Реформы обязательно будут, причем будут гораздо более радикальные с условием послезнания, - император усмехнулся родившемуся у него названию того, что он ощущал, - пройдут они раньше, чем в мире Гребнева, последствия будут..., да будут непредсказуемы, но они явно будут лучше для России чем те, которые были у них. Батюшка любил Россию и всю жизнь постоянно думал об одной только её пользе. Не смог отменить крепость, придется мне. Но! Сначала мир, остальное потом!'

* * *

Первое, что сделал император, после того, что обдумал сведения, полученные от Гребнева и Ларионова, это была отставка Нессельроде. По этому поводу у него вышла размолвка с вдовствующей императрицей.

- Карл Васильевич, всегда был верным слугой престолу! Как ты мог Александр, не посоветовавшись со мной, отправить его в отставку? Пусть даже с определением в Государственный совет и награждением орденом? Он так пунктуально выполнял все пожелания твоего отца! Лучшего слуги нет и не будет!

- Mama! Батюшка мой был очень умный человек, он был наделен многими качествами, мне не присущими. Мог заниматься внешней политикой и внутренним устройством империи. Я не так умен, чтобы окружать себя дураками и послушными исполнителями моей воли. Мне нужны умные люди. И не слуги, а помощники. Впредь попрошу Mama, не вмешиваться в мои решения.

Алекса́ндра Фёдоровна (урождённая принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская ), от отповеди своего сына сначала была очень расстроена, но потом, более не вмешивалась в его действия.

Должность канцлера Российской империи занял князь Алекса́ндр Миха́йлович Горчако́в. Послом при Венском дворе вместо него стал сын князя Орлова, Николай Алексеевич Орлов, офицер при штурме Силистрии получивший девять ран, лишившийся левого глаза, не годный к строевой службе, но вполне годный к службе дипломатической, унаследовав таланты отца*.