Леонид Жирков - 1855-16-08

- Ах, это! Да такое тоже имело местом быть. Но согласись, что глупость все это.

- Это для нас глупость, Ваше превосходительство, а для Наполеона обида. Не признали его за полноценного императора. Извольте воевать.

- Сергей Аполлонович, я ведь просил Вас, без чинов.

- Простите, забылся Виктор Илларионович, как вижу Ваши эполеты, так и тянет титуловать Вас согласно устава. - Улыбнулся Гребнев.

- И правил глупо, и воевал не очень, и кончил плохо. - Сказал Ларионов, имея в виду Наполеона. - Прямо как дядя. Умер вдалеке от прекрасной Франции.

- Еще не кончил и не умер. Не забывай, Андрей, мы тут сейчас только первые камешки выбиваем из фундамента Второй Империи.

- Нам бы Францию в союзниках иметь, а не в противниках. Судя по вашим рассказам господа, из маленького пушистого котенка, вырастет такой лев, что не дай бог!

- Согласен! Франция нам нужна как противовес Германии. Уж слишком у нас сосед оказался воинственный. Наверное, Наполеона надо будет предупредить об опасности задирать Вильгельма. - сказал Ларионов.

- В будущем - может быть, но на данный момент король Пруссии - брат Вильгельма, Фридрих-Вильгельм четвертый, который сойдет с ума только через два года.

- Никак не привыкну к тому, что оказался в том времени, когда еще очень много не произошло. Все в наших руках! - подвел итог Ларионов.

Показались дощатые бараки, в которых размещались раненые. Запах хлорки смешивался запахом немудреной пищи из несвежих продуктов. Запах заштатной больницы для бедных, запах горя и боли.

Когда вдоль дороги стали видны первые дома обывателей, полковник Ларионов, с согласия генерала Васильчикова, приказал остановиться, развернуть радиостанцию и приготовиться протянуть телефонную связь между радиостанцией и штабом Горчакова. Вместе с радиостанцией оставалась стрелковая рота, чинам которой, кашевар, открыв котел полевой кухни начал выдавать обед.

Генерал Васильчиков, полковник Ларионов и капитан Гребнев сопровождаемые десятком казаков, отправились в город. Телефонистам разрешили принять пищу и только после этого, заготовив столбы проложить линию. Командир роты прапорщик Колобков, со своими субалтернами, получил приказ подготовиться к смотру. Зная любовь начальника штаба князя Горчакова, генерал-адютанта Павла Евстафьевича Коцебу к фрунту, Васильчиков, особенно долго объяснял командиру роты требования, которые предъявлял генерал к внешнему виду и выправке солдат.

* * *

Из дневника капитана Гребнева.

' Все, что я читал о положении наших раненых на пути из Севастополя в Симферополь, это даже не макушка айсберга, это крошка на поверхности океана. Бедные, несчастные наши герои, перевозка их в госпитальные бараки, без возможности перевязки, без горячей пищи, без сопровождения транспортов медицинским персоналом, это просто преступление.

В хвосте каждого транспорта, движутся повозки, куда складывают тела умерших в дороге, для того, чтобы похоронить их уже в Симферополе. Я очень уважаю и уважал всегда доктора Пирогова, но не в его силах, как, наверное, вообще не в силах человеческих преодолеть, то пренебрежение, которое демонстрирует начальство наше (по крайней мере то, что находится в Крыму), по отношению к раненым.

Несчастные мучаются в дороге, имея только по десять копеек в день на человека, на которые в Крыму можно приобрести едва ли только по полфунта хлеба. Стыд и позор!

То, что я читал, про подрядчиков, которые буквально грабят казну, требуя даже за пуд соломы используемой для подстилки в повозках при перевозке раненных несусветные деньги - все, правда! Господи! Как мне хочется, чтобы при армии был какой-либо орган, в котором служили десятки, нет сотни капитанов Степановых. Не минными постановками в Севастопольских бухтах ему бы заняться, а брать некоторых индивидуумов за ушко и тащить их на солнышко. Причем тащить так, чтобы с конфискацией неправедно нажитого богатства. Я приложу все силы для того, чтобы государь узнал правду. Вера в царя, как вера в доброго барина про которого писал Некрасов, вообще сильна в народе, а я конечно плоть от плоти народа. И я верю в доброго царя. Умом понимаю, что эту систему надо изменить, но вот ничего не могу с собой поделать.

Андрей говорит, что такое настроение у меня из-за обостренного чувства справедливости, но сам он хоть и старается выглядеть циником передо мной, так и не уверил меня в своем равнодушии.

Я заметил, как у него желваки катаются при встрече с поставщиком продовольствия для Симферопольских госпиталей. Что он сказал этому представителю купеческого сословия на ухо, не знаю, но купец побелел и был готов, кажется валяться в ногах.

Я спросил Андрея позже, что он пообещал купцу Лебедеву? И получил в ответ целую лекцию. Дело ведь не только в купцах сказал мне Андрей, интендантское ведомство, а вернее некоторые его представители, страшно обогатившиеся за эту войну, вот корень всех зол. Даже не они сами по себе, а система снабжения войск, представителями которой они являются.

Андрей горячо поддержал мою идею о том, чтобы создать при военном министерстве контролирующую службу, правда сказал, что капитанов Степановых для нее, придется отбирать как жемчуг'.

* * *

Князь Горчаков, был очень удивлен, что в Крыму оказалась целая стрелковая бригада с приданными ей артиллерией, инженерией, обозом с боеприпасами и невиданными ранее средствами связи. Больше всего вначале его задел именно тот факт, что он, главнокомандующий в Крыму, ничего не знает о том, что государь прислал такую помощь, не поставив его в известность.

Внимательно прочитав письма Нахимова, выслушав князя Васильчикова, Михаил Дмитриевич, решил, прежде чем поставить в известность о происшедшем чинов своего штаба, подробно поговорить с Ларионовым, Гребневым и с тем же Васильчиковым.

Результатом его решения стал весьма продолжительный, обстоятельный разговор.

Речь кроме чисто военного аспекта появления стрелков, артиллеристов, саперов и связистов из шестнадцатого года в самый переломный момент оборонительных боев, зашла об очень многих других вещах. Взглядом опытного, государственного человека, занимавшего в своей карьере посты как военные так и гражданские Горчаков тотчас понял какая 'бомба' оказалась в Крыму.

- Что касается войны, то с божьей и вашей помощью, я думаю, теперь мы справимся с союзниками в самое короткое время. Но вот по здравому размышлению, проблемы после победы только и начнутся.

На замечание Ларионова, что они уже начались, Горчаков живо заинтересовавшись попросил перечислить их. Озвученные Ларионовым вопросы, требующие немедленного разрешения, вызвали неоднозначную реакцию князя.

- Господа, что касается жалования, причитающегося вашим людям, это самое простое. Вы господин полковник напишите рапорт на мое имя, я напишу свою резолюцию, деньги будут. У нас есть некие суммы, предназначенные для чрезвычайных обстоятельств. Что касается соответствия чинов офицеров из ...хм ... шестнадцатого года и нынешних офицеров, вопрос решим так, приведем чины ваших людей в соответствии с табелью о рангах, действующей в настоящий момент. Я напишу государю, думаю, он утвердит мое решение.