Кирилл Шишкин - Освобождение-2 [litres]

– Кому вы предпочитаете верить?

– Себе. Вы же знаете, что верить я предпочитаю себе. Но в данном случае ближе к истине все-таки немцы. Правительство Сикорского, у которого есть более-менее надежная связь с польским Сопротивлением, пока не подтверждает взятие Варшавы русскими, хотя о том, что днем русские подошли к окраинам города, они сообщили. Мне кажется, что у русских дела пошли не очень хорошо, и они выдают желаемое за действительное.

Маршал Жуков ходит из угла в угол по комнате. Лицо злое, движения резкие. Стук в дверь, на пороге – адъютант.

– Товарищ маршал, есть связь с Рокоссовским, – докладывает он.

– Наконец-то! – восклицает маршал и выходит в соседнюю комнату. Берет трубку. – Что там у вас случилось? Почему нет связи?

– Все нормально, Георгий Константинович, – докладывает Рокоссовский. – Немецкие танки наткнулись на штаб 4-го корпуса. У нас тут была война местного значения. Но все уже обошлось. Корпус Фекленко, как вы приказали, был повернут на Варшаву. Встретили сильное сопротивление немцев. Фекленко может быть втянут в затяжные бои, и потеряет темп. Надо пускать на этом направлении пехоту, а Фекленко пусть идет в обход, пока не поздно.

– Где я тебе возьму пехоту?

– Не знаю, товарищ маршал, но если у Фекленко пожгут все танки, то Варшаву ему брать будет нечем.

– А что делает 9-й корпус?

– Сейчас заканчивает выходить в исходный район, для удара на Варшаву с запада. Как и было запланировано с самого начала. По моим сведениям, немцам нечего противопоставить этому удару, обороны тут практически никакой.

– Быстрее, быстрее надо.

– Слушаюсь товарищ маршал.

Рокоссовский отдает трубку связисту и вылезает из фургона, где сидят связисты. Фургон стоит на большой поляне, примыкающей к дороге, по которой двигается колонна танков. Прямо напротив фургона, всего в нескольких метрах от него, стоит разбитый немецкий танк с сорванной башней. На поляне – еще четыре немецких танка, причем один перевернут кверху гусеницами, и два советских БТ. Рядом с фургоном – танк Т-34, возле которого усатый, но обритый наголо полковник, похожий на Котовского, что-то кричит с грозным видом на стоявших перед ним командиров.

– Что, полковник? – насмешливо говорит Рокоссовский, подойдя ближе. – Поздно теперь-то кричать. Безопасность родного начальства обеспечить не можете.

– Разведчики, будь они неладны, прозевали! – оправдывается полковник, – Бог его знает, откуда эти немцы тут взялись!

– Ладно, полковник, – машет рукой Рокоссовский, – двигайте вперед. Нас начальство торопит.

С дороги съезжает бронемашина, останавливается. Из нее вылезают командующий 4-м корпусом полковник Катуков и начштаба корпуса генерал-майор Маслов.

– Что у вас тут стряслось, Константин Константинович? – спрашивает Маслов.

– Да вот, Алексей Гаврилович, наткнулись на немецкие танки, – отвечает Рокоссовский, показывая на стоящие на поляне разбитые машины. – Слава богу, что свои танкисты выручили. Лично наблюдал, как Т-34 немецкий танк вырубил. Вон он, кверху брюхом лежит. В общем, все более-менее обошлось. Без серьезных потерь. Плохо мне тут без штаба и всего прочего. Вроде, как армейской группой командую, а как можно командовать, если ни штаба нет, ничего нет?! Ладно, чего причитать, легче от этого не станет. Начальство наше требует поторопиться.

Катуков лишь молча пожимает плечами и разворачивает карту.

– Через час обе танковые дивизии сосредоточатся вот здесь и здесь, – он показывает на карте. – Отсюда можем и двигать на Варшаву. Только вот танки в город вводить не хочется, а пехоты у меня – раз-два и обчелся, да и то половина по дороге опять отстанет.

– Извини, Михаил Ефимович, помочь ничем не могу. Все, что есть – в деле. Вот видишь, уже лично в бой сегодня пошел.

– Да я не жалуюсь, Константин Константинович, это я ворчу. Как-нибудь уж возьмем мы эту Варшаву.

– Ну, ни пуха, ни пера тебе полковник Катуков!

– К черту товарищ генерал!

Майор Миронов лежит в кустах и осматривает проходящую метрах в ста от него дорогу.

– Место, вроде, подходящее, – произносит лежащий рядом капитан Лифанов.

– Даже очень подходящее, – отвечает Миронов, – Это-то мне и не нравится. Если бы я хотел устроить засаду на нас, я бы сюда и пошел. Забыл про своих пятнистых знакомых?

– Никто и не говорит, что надо спешить. Поосмотримся… Если здесь кто был, следы останутся.

Слышится шум моторов. На дороге появляются два мотоцикла с колясками. Они проносятся мимо на полной скорости и скрываются за поворотом. Затем появляется полугусеничный тягач, в кузове которого сидят пятеро немцев с винтовками наготове. Они испуганно всматриваются в лес по обеим сторонам дороги. Тягач, видимо, неисправен, так как двигается со страшным грохотом и дребезжаньем, как будто собирается сейчас же развалиться. Он уже скрывается за поворотом, а лязг и грохот еще доносятся. Сзади слышится хруст ветки. Подползает старший лейтенант Тарасов, залегает рядом. Срывает травинку, жует ее.

– Ну, что у вас? – спрашивает он.

– Тихо, – отвечает Змей. – А у тебя?

– И у меня тихо, за последние дни в этом леске никто не появлялся, кроме одного немца, по большой нужде.

– Ты его вынюхал? – усмехается Лифанов.

– Ага, – недовольно отрезает Гоша, – Ну, командиры, что делать будем? Полдня уже здесь лежим.

– Не спеши, – произносит Миронов. – Быстро только кошки рожают. Пошли.

Они осторожно выбираются из кустов и короткими перебежками, озираясь, добираются до небольшого овражка, где прячутся остальные. Миронов спускается вниз, умывается из небольшого ручейка на дне оврага, достает из кармана пачку немецких сигарет, жадно затягивается.

– Сделаем так, – говорит он, – Через дорогу переходить не будем. Заляжем у дороги и смотрим в четыре глаза. Кто бы по дороге ни ехал, хоть сам Гитлер, не трогаем. Надо убедиться, что этих пятнистых здесь нет. Змей и Снегирь идут влево, до самого поворота. Змей, лежишь под второй березой. Гоша, Малыш и Дятел – справа. Ваша позиция – у двух камней. Доктор и Вася со мной. Десантники остаются здесь. Твоя задача, майор, – обращается он к Симкину, – прикрыть наш тыл. Людей осталось мало, так что придется вам смотреть во все глаза. Чуть что – вызывай. Расходимся!

Через несколько секунд в овраге остается майор Симкин со своим единственным подчиненным – красноармейцем Лужным. Они залегают в кустах орешника, откуда открывается вид на лесную прогалину. Проходит всего несколько минут, майор негромко причмокивает и показывает Лужному на кусты напротив, откуда взлетает испуганная пичужка и кружится над ними.

– Люди? – шепотом спрашивает Лужный.