Андрей Посняков - Разящий клинок [litres]

– Значит, Ратникова Анастасия Валерьевна, – повторил про себе Дэн… Денис… Только уже не Васильевич, а… Тьфу ты… Дэн уже и сам забыл собственное отчество. Ну вот вылетело из головы. Никто ведь его по отчеству-то не звал… тогда… а там… там отчество было другое. Вернее, не там, а здесь! Здесь, где кабинет, где ноут…

– Так, значит, гражданина Горюнова Игоря Сергеевича мы не знаем?

– Я же сказала, нет! – с ненавистью выкрикнула девица. Серые глаза ее зыркнули…

Брюнетка… Большие серые глаза… зовут Анастасия… Настя… Красивенькая, ничего не скажешь… и грудь под маечкой такая аккуратненькая, упругая, и талия. И животик плоский…

– Спокойней, спокойнее, Анастасия Валерьевна… Я же вас ничего такого не спрашиваю. Исключительно в рамках порученного мне дела.

– Да вы сто раз уже про Игоря этого спрашивали!

– Я лично?

– Ну, не вы… ваши…

Денис улыбнулся:

– Вы имеете в виду оперативных сотрудников? Так они не от нас, не от следственного комитета. Они – полиция.

– Ага – сами по себе. Так я и поверила! – девчонка дернулась и, откинувшись на спинку стула, демонстративно заложила ногу за ногу.

– Так не знаете? А вот я фотографию покажу… вот, взгляните…

– Впервые в жизни вижу!

– Так-так… Впервые в жизни, значит? Ладно…

Денис нажал иконку «печать» и, вытащив из принтера листок, протянул его девушке:

– Ну, раз не знаете, неволить больше не буду. Напишите «с моих слов записано верно, мною прочитано». И подпись поставьте… вот здесь.

Настя размашисто чирканула подпись и вскочила на ноги:

– Так я свободна? Могу идти?

– Можете. Можете… Ну, что вы стоите, Анастасия Валерьевна? Идите же, вас никто не держит.

Девчонка недоверчиво покусала губу:

– И это… подписку о невыезде брать не будете?

– Так вы же у нас не подозреваемая… пока. Просто свидетель!

Давыдов обворожительно улыбнулся и, дождавшись, когда Настя выйдет, схватил трубку стоявшего на столе телефона:

– Дежурный! Там сейчас девушка спустится… Ратникова Анастасия Валерьевна. Я ей пропуск забыл подписать… Нет, нет, выпускать не надо. Наоборот, помурыжьте пару минут да обратно ко мне отправьте. За подписью… Сделаете? Вот и славненько…

Денис не успел повесить трубку, как вдруг дверь резко распахнулась и в кабинет ворвался растрепанный молодой человек в джинсовой куртке, светлой своей шевелюрой и румяными щеками чем-то напоминавший гусарского поручика Дмитрия Бекетова. Ну да – вылитый поручик! И фамилия у него такая же – Бекетов. Только имя другое, не Игорь, а Олег. И не гусар он, не партизан, а капитан полиции из местного угро, старший опер.

– Денис! Ты что, ее отпустил? А мы… мы как же? Надо было закрыть!

– А за что я ее закрою, по-твоему? – следователь сразу же рванул в контратаку. – Никаких оснований нет.

– Так нам бы мигнул, мы бы ее по-мелкому тормознули… Первый раз, что ли? Теперь как Горюна будем ловить?

– Очень просто! На живца.

– На…

– Ты ж рыбак, Олежа!

– Так…

Быстро сообразив, что к чему, Бекетов потер руки:

– Так это… мои ее не очень…

– Так пусть поглядят… Сейчас она сюда поднимется… Вы ведь на машине?

– Ну да…

– Скутер у нее. Еще одна машинка не помешает.

– Так…

– Не, «ноги» не дадут и на прослушку не поставят. Говорю ж – оснований нет, – Денис сокрушенно развел руками и заговорщически подмигнул оперу. – Сами справимся?

– Да, конечно, товарищ майор! С этакой-то козой… тьфу! Я сейчас дам указание ребятам…

– Давай… Потом загляни – покумекаем.

Хм… «товарищ майор». Однако! Однако же… не полковник.

Примерно через минуту, после того, как опер покинул кабинет, в дверь заглянула Настя:

– Товарищ следователь… Там сказали, вы подпись забыли на пропуске!

– Неужели забыл? Ай-ай-ай… Ну, давайте, Анастасия Валерьевна… поставлю… Всего вам доброго.

– До свидания.

После ухода девчонки Денис занялся какими-то рутинными вещами: сделал десяток запросов, отпечатал парочку постановлений и, поставив чайник, уже насыпал в чашку кофе, когда на пороге вновь возник старший опер Бекетов.

– Ого! Вижу, я вовремя.

– Садись, садись… тебе сколько ложек?

– Две. И три куска сахара.

– Ого… сахар еще ему! Ну, как там?

– В порядке все, – усаживаясь на стул, Бекетов усмехнулся. – Не срисовала коза. Да куда ей! Квартирку плотно пасем… Слышь, Денис… А ты откуда взял, что Горюн там точно объявится?

– Объявится, – сделав горячий глоток, следователь улыбнулся. – Точно. Потому как у них там любовь.

– Любовь? О как! Это у Горюнова-то?

– У Горюнова… Именно так.

– Так… а коза-то эта, Ратникова, с чего бы тогда нас на его хату навела?

– А потому и навела… Потому что знала, что Горюнов там не живет давно и появляться не собирается… А сейчас она ему позвонит, все расскажет. Что подозрения с нее сняты, что устала она… поплачется… Вот он и рванет.

– Горюн не такой дурак.

– А чего ему опасаться-то?

– Гм… ну, поглядим… Если в масть – с меня простава!

– Смотри… Я тебя за язык не тянул! Еще кофе?

– Кофе… А покрепче-то ничего нет?

В куртке опера, во внутреннем кармане вдруг заиграл «Найтвиш». Капитан вытащил смартфон:

– Да! Да что вы! Летим!

Денис вопросительно дернул шеей.

– Объявился Горюн! – Бекетов вскочил со стула. – Прямо сейчас к зазнобе своей и прикатил. Ты с нами?

– А как же! Едем… Летим!

Полковник распахнул глаза. Настя сидела, забившись в угол, и смотрела на него с таким страхом, словно вдруг увидела перед собой какую-то жуткую нечисть. Ожившего покойника или вурдалака… или даже самого дьявола!

– Вы… не тут… вас нет… я не вижу… не вижу вашей судьбы… И я не понимаю – как так?

– Чай-то допивайте, – вставая, усмехнулся Дэн. – И не бойтесь так – я вас не скушаю. И с собой в могилу не потащу. Вас, Анастасия, кое-что посерьезнее ожидает – суд.

– Лучше суд… – округлив глаза, прошептала разбойница. – Лучше кнут, Сибирь… чем рядом с вами. Вы… вы никто… Вас нет здесь, господин хороший! Я ни вас, ни будущего вашего не виду. Вообще ничего не вижу…

Давыдов задумчиво пригладил бороду:

– Это вы по глазам моим так решили? Или по руке?

– Не только…

– Ах, не только? – Дэн «закусил удила» и, схватив отпрянувшую девчонку за руку, резко повысил голос, можно даже сказать, закричал, как учитель на нерадивую и наглую двоечницу. – Так узнала, откуда я? Скажи! Ну, говори же!

– Не знаю! Не вижу! – испуганно дернулась девушка. – Ведаю только – кругом тебя – тьма!

– Сама ты тьма, – Денис вдруг успокоился… столь же быстро, как и разошелся. Правда и есть, чего орать-то? Раз уж она ничего толком не видит… одну только тьму… то больше и спрашивать незачем.

– Пардон, мадемуазель. Прошу простить, если вдруг чем обидел… Поверьте, не хотел.