Андрей Посняков - Разящий клинок [litres]

Особенно Дэну понравились шаровары.

– И в офигительных штанах, – вполголоса напевал он, разлегшись на телеге.

К вечеру, еще не начинало темнеть, показалась большая река – Вилия, – а за нею и город. Белели на высоком холме три каменных креста, поставленных на месте мученической гибели христианских монахов во времена языческой еще тогда Литвы, неподалеку, на Замковой горе горделиво возвышалась башня Гедимина, истинный символ Вильно.

В сам город въехали через белокаменные, с рисунками, ворота, называемые по-литовски Аушрос Варта или Острая Брама – так именовалась венчавшая ворота часовня, хранящая образ Богоматери.

Хоть часовня считалась католической, однако же Богоматерь почитали все. Остановившись у самых ворот, дед Никодим слез с телеги и, молча сняв шапку, перекрестился. То же самое сделали и двое его слуг… и Давыдов.

Древняя, мощенная гулким булыжником улица вела от ворот в самую глубь Вильны, проходя мимо барочных католических костелов и минуя пару православных храмов. Где именно расположился светлейший, Денис узнал сразу, просто остановив первый же попавшийся уланский разъезд.

– А во-он туда, за каретами, поезжай. Не ошибешься.

– Спасибо, братцы!

Ставка главнокомандующего располагалась в белокаменном особняке, выстроенном не так давно в стиле позднего классицизма. Весь двор был полон карет и самых изящных колясок, всюду бегали адъютанты, статские, какие-то прилизанные хлыщи в новеньких, с иголочки, мундирах.

При виде всего этого дед Никодим и его парни как-то стушевались, Давыдов же, прощаясь, по-свойски похлопал мельника по плечу:

– Благодарю, братцы! А уж за шаровары и саблю – обязательно отдарюсь!

– Да что ты, ваш-бродь… – тут старик, видать, наконец-то окончательно признал в этом коренастом, уверенном в себе бородаче лихого гусарского полковника. – Мы ж это… из уважения, да.

– И все равно – благодарствуйте! Да, вот еще… там где-то в вашей округе ординарец мой, раненый… Так вы ему пособите. И – милости прошу ко мне, в Троки… Милости прошу!

Поднимаясь по мраморной лестнице, Денис невольно скосил глаза в зеркала, коими была увешана вся приемная зала. Отражение свое бравого гусара, увы, не порадовало, не шибко-то он смотрелся на фоне блестящих штабных офицеров, всяких там эполет, орденов, золотого шитья. Даже красные шаровары не спасали!

– Кто таков? Куда?

– Полковник Давыдов! По велению светлейшего. Срочно!

– П-полковник? – тонкие губы штабного хлыща изогнулись презрительно-змеистой ухмылкой.

– Что, не похож? – хмыкнул Денис. – Ну, давайте уже, капитан, доложите.

– Минуточку…

Весь в сомнениях, адъютант распахнул дверь:

– Выше сиятельство, тут к вам какой-то…

– Давыдов? Денис? Давай его сюда! Живо.

Фельдмаршал выглядел столь же блистательно и важно, как и все вокруг. При всех наградах, с георгиевской лентой через плечо.

– Ах, Денис, Денис, дай обнять тебя! Рад, рад… Быстро явился – уважил старика.

– Да уж, Михаил Илларионович, уважил…

– А у меня, голубчик, дело к тебе… – прогнав адъютанта, главнокомандующий понизил голос и подвел гостя к распростертой на столе карте. – Как раз для такого хвата, как ты, и дело. Видишь ли, пока еще союзники Бонапарта австрийцы сейчас занимают Гродну. И нам бы град сей надобно занять. Только эдак изящно, без лишней крови… Не надо австрийцев злить, думаю, совсем скоро они опять нашими союзниками станут. Там, Денис, граф Ожаровский наступает на Лиду… Но, ты же знаешь, это ж такой дуболом… дров наломает обязательно. Нет уж! Столь деликатное дело я только тебе могу поручить. Так что ты это, постарайся-ка занять Гродно да очистить окрестности оного! Лучше – через дружелюбные переговоры, нежели посредством кровопролития.

– Ну, а коли…

– А коли уж выйдет нужда и побить австрийцев, так ты, голубчик, бей их весело, безо всякой злобы.

– Есть бить без всякой злобы! – вытянулся Денис.

Светлейший вдруг склонил голову набок и хитровато прищурил свой единственный глаз:

– На обед-то тебя еще не звали?

– Да нет.

– Со мной отобедаешь! Думаю, не откажешь старику.

– Как можно, ваше сиятельство! Как можно.

Как было принято в те времена, обед у светлейшего являл собой скорей поздний ужин, и до его начала у Дениса оказалось свободным еще часа полтора. Все это время бравый гусар решил потратить на небольшую прогулку. Посмотреть город, на барышень поглазеть, может, с которой и познакомиться эдак, накоротке. Главное же, не дать себя увлечь в какое-нибудь питейное заведение, ибо, как подозревал Денис, знакомых ему офицеров и даже друзей сейчас в Вильно было во множестве. Странно, что еще никого не встретил.

– Эй, эй, Денис! Тебя ли вижу?

Бравый лейб-гвардеец! Иван!

– Здорово, Ванюша…

– И мне, и мне дай тебя обнять!

– Хо! Кто это здесь? Никак Давыдов?! Братцы! Денис Васильевич здесь! А ну, давайте-ка в трактир… Послушаем великого пиита.

– Нет, нет, братцы! Я к светлейшему посейчас на обед… А вот вечерком – да, тогда и посидим, встретимся.

Едва отбился!

Переведя дух, Давыдов поспешно сбежал по лестнице вниз, едва не сбив с ног какого-то франта из местных помещиков. В роскошном бордовом плаще, подбитом бобровыми шкурками, сопровождаемый парнишкой-слугой, почтительно стоявшем сзади, тот как раз объяснял караульному цель своего визита:

– Я Кр-раевский, Ян Кр-раевский, поместчик… Я хочу пригласить… пригласить светлейшего гр-раафа Кутузова на свою лу-убимую охоту, да-а…

Денис насторожился: что-то словно ударило по ушам… это картаво-грассирующее «эр», это протяжное «у»… И голос! Бархатный такой баритон! Неужели…

Замедлив шаг, Давыдов резко обернулся… и встретился глазами с мальчишкой-слугой… Серые глаза, черные локоны, вздернутый нос… расплывшийся на скуле синяк… Так это же он, Денис… совсем недавно… Настена! Предательница! И тот никакой не помещик. Француз! Анри д’Эрувиль!

– А ну, держите их! Держите!

Выхватив саблю, полковник бросился на француза… однако не тут-то было: ушлая разбойная девица, переодетая слугой, тут же кинулась ему под ноги! Не устояв, Давыдов покатился по ступенькам, но, слава богу, ничего не сломал, отделался лишь ссадинами да синяками. Жалобно зазвенела выпавшая из руки сабля…

– Денис Васильевич? Ты что же, пьян уже?

– За мной, – вскочив на ноги, Дэн подобрал саблю. – Лови их, лови!

– Да кого, черт возьми, ловить-то?

Полковник выскочил на улицу. Бордовый плащ мелькнул совсем недалеко, у старого трактира с повешенным вместо вывески бочонком.

Лейб-гвардеец Ванька и пара караульных, выскочив из особняка, бросились следом за Денисом, ибо тот, благодаря своим «офигительно» красным штанам, был крайне приметен, выделяясь на фоне виленской толпы. В отличие от шевалье! Плащ-то свой он, не будь дурак, сбросил и теперь бежал налегке…