Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего [publisher: SelfPub.ru]

У каждого монарха были свои лекари, которые лечили его и пытались в меру своих знаний, отодвинуть роковую дату. Работа эта хорошо оплачивалась. Придворные эскулапы имели шикарные дома, кареты для выезда. Им давали титулы и дарили земли с крепостными. Врач Елизаветы Петровны Лесток получил графский титул, занял должность директора Медицинской канцелярии. То есть фактически „министра здравоохранения“ Российской империи.

Некоторые из них даже умудрялись влиять не только на монаршее здоровье, но и на жизнь страны. Например, придворный лекарь Елисей Бомель, лечивший Ивана IV Васильевича, настолько имел большой авторитет у грозного тирана, что давал советы стратегического уровня в ходе Ливонской войны. Тот же Лесток на протяжении длительного времени оказывал реальное влияние на принятие серьезных политических решений Елизаветы Петровны.

Но, кому много дают, с того много и спрашивают. Известно немало случаев, когда лекари платили своей головой за смерть их высокопоставленного больного. Например, итальянцы Леон и Антон были казнены по приказу Ивана III, после того, как умер наследник престола Иван Младой, заболевшего „камчюгою в ногах“.

Также мучительной смертью умерли придворные лекари Гаден и Гутменш, лечившие Федора Алексеевича, старшего сына царя Алексея Михайловича, который после смерти отца в 1676 году стал русским царем в пятнадцать лет. Не отличавшийся крепким здоровьем, Федор умер через шесть лет. Кто-то пустил слух, что молодого царя отравили, и стрельцы буквально растерзали врачей. Их привели на Красную площадь, подняли на копья, потом изрубили на мелкие куски.

Не меньшие опасности поджидали врача, если он вмешивался в политику, то есть в то, в чем не разбирался. Зато автоматически ставил себя под удар всевозможных интриг придворных вельмож.

После „профессионального“ совета Елисея Бомеля пал Полоцк и взбешенный Иван Грозный приказал Бомелия как „изменника“ подвергнуть мучительным пыткам. Наверняка, в падении Полоцка был виновен не только лекарь, но он стал козлом отпущения.

В записках представителя Английской Московской торговой компании Джерома Горсея упоминается, что „его руки и ноги были вывернуты из суставов, спина и тело истерзаны проволочным кнутом; он признался во многом таком, чего не было написано и чего нельзя было пожелать, чтобы узнал царь. Царь послал сказать, что его зажарят живьем. Его сняли с дыбы и привязали к деревянному шесту или вертелу, выпустили из него кровь и подожгли; его жарили до тех пор, пока в нем, казалось, не осталось никаких признаков жизни, затем бросили в сани и повезли в Кремль. Я находился среди многих, прибежавших взглянуть на него, он открыл глаза, произнося имя Бога; затем его бросили в темницу, где он и умер“.

Лестоку повезло больше. Вначале канцлер Бестужев перехватил тайную переписку врача с французским послом Шетарди и добился его отстранения от должности придворного лейб-медика императрицы Елизаветы Петровны. Лесток не унялся и стал плести интриги против канцлера. Как результат – арест, пытки в Тайной Канцелярии, затем суд, который конфисковал все имущество и приговорил к смерти. Елизавета Петровна помиловала бывшего своего лекаря и заменила казнь ссылкой. Только после ее смерти Петр III вернул незадачливого врача-политика в Петербург и возвратил конфискованное.

Несмотря на большое жалованье и щедрые подарки, придворные врачи далеко не были кудесниками. Они лечили зельями, прикладыванием к частям тела пластырей шпанских мушек (порошок, приготовленный из жука – шпанская мушка) и пиявок и, конечно же, кровопусканием, которое было чуть ли не основным медицинским средством в 18 веке. Единственная его польза – это снижение кровяного давления. Но, в то же время, оно сильно ослабляло человека, не позволяло организму самому справиться с заболеванием. Поэтому во многих случаях кровопусканием врачи не лечили, а убивали. Шотландский врач Джеймс Маунси попал в придворные врачи Елизаветы Петровны потому, что не злоупотреблял этим „проверенным“ способом и потому смертность среди его пациентов была заметно ниже, чем у других лекарей.

С серьезными заболеваниями медицина 18 века справиться не могла. Даже монархам приходилось лишь уповать на Господа Бога, а точнее на наследственность, которой во многих случаях они похвастаться не могли. Если появлялся человек, который обещал помочь с серьезным недугом, за него хватались, как за соломинку.

В три часа дня, когда императрица Елизавета Петровна изволили просыпаться, в ее спальне наблюдалось необычное оживление. Кроме государыни, пары фрейлин, помогавшей ей вставать с постели и приводить себя в порядок, а также фаворита Шувалова, в ней суетилось еще несколько слуг. Они внесли в спальню что-то напоминающее вешалку, сверху которой был закреплен стеклянный сосуд с прозрачной жидкостью, от которого отходила полупрозрачная трубка, оканчивающаяся наконечником. Около кровати установили кресло с отверстием посередине, принесенное с туалетной комнаты, которое служило Елизавете унитазом. Под ним поставили ночной горшок.

– Ой, Ваня, только потому, что я тебе всецело доверяю, соглашаюсь на такую срамоту, – грузная императрица в простом белом платье протянула руки фрейлинам. Те помогли ей подняться и осторожно посадили в это кресло.

– Зато, матушка, полегчает тебе. Глядишь, и здоровье пойдет на поправку.

– Ох, Ваня, Ваня…

Фрейлины внесли ширму и отгородили часть спальни, где сидела императрица от дверей, ведущих в дежурную комнату.

– Ну, что зовите сюда этого изобретателя, – распорядилась Елизавета.

Одна из фрейлин вышла в дежурную комнату и позвала Александра Чернышева. С неистово колотящимся сердцем тот переступил порог императорской опочивальни.

То, что с трудом верилось в кабинете Шувалова десять дней назад, свершилось. Фаворит императрицы сумел уговорить свою царственную любовницу на столь экзотический для России 18 века способ лечения. Хотя в Европе он был хорошо известен. Для тогдашней европейской аристократии клизма была такой же обыденной процедурой, как для нас сейчас чистка зубов. Пристрастие к ней даже погубило фаворитку Людовика XV маркизу де Помпадур. Женщина, вся жизнь которой составляли балы и свидания с королем, была вынуждена постоянно очищать себе кишечник, чтобы выглядеть свежей и не набирать вес. Маркиза принимала клизмы каждый день, и, в конце концов, ее организм разучился самостоятельно очищаться. Без клизм она уже не могла жить. Ежедневные промывания полностью уничтожили микрофлору кишечника. Перестала усваиваться пища, начались страшные рези в животе. Она таяла на глазах. Придворные эскулапы Людовика поставили диагноз – … чахотка. И пытались лечить соответственно. В сорок три года маркиза де Помпадур умерла. Так что клизмами, как и кровопусканием надо пользоваться с осторожностью! Кстати, француженка всего на два с половиной года пережила Елизавету Петровну.