Владислав Савин - Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы

Он говорил (в той истории, эти слова дошли до нас через одного из его товарищей, вышедших на волю), что политзаключенные делятся на четыре категории. Выше всех – бойцы, кто даже в неволе ищут малейшую возможность для протеста. Затем, «законсервировавшиеся», рассматривающие себя как резерв во временном отпуску и готовые продолжить борьбу, когда выйдут на волю. Затем уставшие, еще не просящие пощады, но уже мечтающие с тоской лишь о доме, о семье – им ничего уже больше не надо, оставьте их в покое! И ниже всех сломленные, кто просит пощады у врага – внутренне они уже готовы на любое предательство.

И он видел, что сам будучи бойцом, дает веру другим, помогает не скатиться вниз. Что будет, если товарищи примут его поступок за малодушие – и ведь он не сможет объяснить истинную причину!

Готовился план его освобождения. И снова он сам категорически отказался! Заявив, что при малых шансах на успех, операция с высокой вероятностью приведет к гибели нескольких наших товарищей ради его одного. Поскольку сам он, при том физическом состоянии, будет обузой. Нас там не было, блин! Тюрьма Санто-Стефано – это старый форт на острове, размером в треть квадратного километра, гарнизон там едва взвод тюремщиков, береговой обороны и военно-морской базы нет! Высадиться с подлодки или с какой-нибудь яхты ночью, при должном планировании и разведке, пожалуй, что и одной нашей команды, девять человек, при внезапном нападении хватило бы, чтобы без потерь перебить всех полицаев, освободить из камер хоть десяток наших и исчезнуть еще до утра! Но у СССР тогда не было военно-морского спецназа и не было флота в Средиземке.

В иной истории он так и не вернется домой, освобожденный из Санто-Стефано американцами в сентябре сорок третьего – чтобы в Италии попасться уже немцам и угодить в Маутхаузен. Там его туберкулез, начавшийся еще в итальянской тюрьме, обострится – и он умрет в мае сорок пятого, еще успев на несколько дней пережить свое освобождение и конец войны. Останется лишь папка в архиве Разведупра в Москве с грифом «хранить вечно» и документальный роман «Земля, до востребования», бывший в шкафу моего отца. Выходит, мы, попав в это время, перевели стрелку истории и тут. И быть полковнику Маневичу (на звание аттестован в тридцать седьмом, когда был в заключении, приказ подписал сам знаменитый Берзин – Старик), конечно, уже не разведчиком-нелегалом, а сидеть во Втором ГУ Генштаба (военная разведка), в той самой конторе, которую Суворов-Резун «Аквариум» назвал, на управлении, координации, анализе информации – будет ему и награда, по совокупности уж на Звезду Героя точно заслужил! – и генеральские погоны, и персональная пенсия, когда выйдет срок. Очень нужны такие люди новому СССР – поскольку войн и конфликтов в это мире будет как бы не больше, чем в нашем! Только для этого нужно, чтобы он свою миссию в Риме выполнил и вернулся живым. А вот для того мы есть – я, Валька и Скунс, Серега Куницын, из местных, «первого состава» (самые продвинутые из нашего пополнения, с нами еще с сорок второго, натренированы почти до нашего уровня). Куницына взяли, во-первых, за хороший немецкий, а во-вторых, он отлично сработался с Валькой, друг друга понимают с полуслова – в бою качество ценнейшее. Ну, а я как старший – надеюсь, деквалифицироваться не успел!

Огромной проблемой было, что готовили операцию буквально «с колес». Но времени осталось крайне мало, на той стороне уже были отданы все приказы, и тикали часы. Нам надо было успеть раньше! А оттого велика вероятность, что сработать по-тихому не удастся и придется прорываться с боем! Опираясь исключительно на нашу подготовку и опыт – без спецсредств, как бы мы протащили их через любой досмотр? А уж про нашу легенду вообще молчу!

У Бушкова, которого я читал давным-давно, в прошлой еще жизни, запомнилось – что удаются, как правило, или авантюры предельно скрытые и тихие, или, напротив, донельзя наглые, идущие напролом, прежде чем публика и враги успевают опомниться и сообразить. Считается, что разведчик должен быть неприметным «серым мышом», обывателем, незаметно добывающим и передающим сведения. В мирное время – да, потому что горы трупов, взрывы и стрельба тут же ставят на уши весь аппарат полиции и контрразведки, но в военное время действуют иные правила. Особенно когда рейх стоит на краю пропасти и не может уже везде сохраняться прежний орднунг!

Самая убедительная легенда – та, в которой меньше всего вранья. Кем может быть в воюющей Италии русский, не знающий языка? Хотя пытались мне его втолковать, так разве за пару-тройку дней возможно? Достаточно, что наиболее ходовые слова запомнил, но за итальянца себя выдать лучше и не пытаться. Испанский знаю достаточно, но тоже вопрос, сумею ли с настоящим испанцем остаться неразоблаченным. Немецкий – поднатаскался за последнее время, уж сколько порицаний получил за «неполное соответствие», так что теперь кое-как шпрехать могу и понять, о чем говорят, но акцент просто чудовищный, как Валька заметил. И кем же я при всем этом могу быть в Италии, чтобы не только подозрений не вызывать, но и считаться своим?

Да русским же! Белоэмигрантом – вернее, по возрасту, сыном эмигранта – офицером армии Франко! Тут как раз и мой «почти правильный» испанский в тему. И уважение – союзники! И хрен проверишь быстро – при том бардаке, что творится в Испании сейчас. И оружие можно иметь вполне легально. Ну, а детали вроде мундиров и документов – если ГБ хорошо напряжется, то за два дня и не такое можно достать. Документы вроде бы ведомство Лаврентий Палыча в таких случаях рисует на нашей технике – сканер, компграфика, цветной принтер (даже порошок каким-то образом научились делать!). Наверное, при лабораторном исследовании обнаружат, что чернила не те, но для патрулей и прочих случайных проверок, все выглядит безупречно.

И где Кравченко достал для нас этих монстров – здоровенные «маузеры-астра» в деревянных кобурах? Вообще-то к традиционному (по фильмам) оружию красных комиссаров и революционных матросов сей продукт испанских оружейников имеет весьма отдаленное отношение – да, внешне похож, но по внутреннему устройству отличается. Например, другой ударно-спусковой механизм. А еще в этой модели, «астра 903», есть возможность автоматической стрельбы и отъемный магазин на двадцать патронов, для чего в кобуре сделан особый вырез – по сути, это пистолет-пулемет! И носится это чудо исключительно на немецкий манер – на левом боку, или даже на животе слева, рукояткой вперед – не на ремне, а на перевязи через плечо, как сабля. Если нацепить по-уставному, справа и сзади, то, чтобы достать, очень неудобно тянуть руку до подмышки, длинный ствол мешает – так что не верьте фильмам про Гражданскую, где маузер надет именно так! Ну и конечно, у каждого из нас есть что-то карманное, малогабаритное и по нескольку единиц холодного оружия, в том числе и метательного. Паршиво, что ни «калаш», ни снайперку не протащить. Лишь надежда, что если очень потребуется, на месте добудем – как тогда, в Будапеште, взяли пулемет у немецкого мотопатруля.