Александр Казанков - Тень предков [litres]

Девчонка снова обиженно шмыгнула носом и подняла на парня уже готовые разразиться горькими слезами глазенки.

– А чего это только я буду ласковой к тебе, я тоже хочу ласки. Давай ты будешь ко мне обращаться «свет моих очей», как папка к мамке, когда они вдвоем остаются?

Святослав удивленно поднял брови. Вот тебе раз, Никифор, оказывается, еще так выражаться умеет.

– А откуда ты знаешь, как он наедине твою матушку величает, подглядываешь, что ли?

Девчонка сразу покраснела и даже непроизвольно попыталась прикрыть платочком лицо.

– Ну, интересно же. К тому же я не специально, просто за водой ходила и раньше времени вернулась. Так они на полатях лежали, и он ее по головке гладил и приговаривал: ты свет моих очей и радость каждого дня. Это так мило, правда ведь?

Романов облегченно выдохнул, ну ладно она хоть на первую часть Марлезонского балета не попала, а то бы не только услышала, но и увидела кое-что интересное. Сейчас вот называет меня «свет моих очей», а увидела бы все и сказала, а давай как мама с папкой попробуем, мило же!

– Ладно, – обреченно ответил Святослав, – буду называть тебя свет моих очей, только когда мы наедине.

Аленка обрадованно взвизгнула и обхватила парня руками за плечи, расцеловав ему все лицо. Слёз уже и в помине не было, развела она его как ребенка. Ну и кто из нас, спрашивается, взрослый? Святослав с трудом отлепил девчонку от себя и обтер лицо рукой, как будто пытаясь стереть слюни.

– Ты как бульдог, Аленка, всего меня измуслякала, – пытаясь сделать строгий вид, произнес Святослав.

Девчонка снова чмокнула парня в нос, светясь от счастья.

– Это такое ласковое прозвище, бульдог? А кто это?

Святослав не удержался и заржал, вспомнив свою бывшую, с которой даже прожил год под одной крышей. Вот бы он ее бульдогом назвал, интересно, она тоже бы так радовалась?

– Ну-у… это такой сильный, красивый пес, с брылями вместо щек и слюни у него постоянно текут, как у тебя сейчас, – ответил Святослав, наблюдая, как девчонка с серьезным видом переваривает свое ласковое прозвище.

– Да ну тебя, дурень, – будущая знахарка толкнула его в грудь, опрокинув на снег. – Вот тебе, сам ты пес слюнявый, – и повернувшись к нему спиной, наклонилась и принялась двумя руками закидывать его снегом, перекидывая его между ног.

Святослав же только смеялся и не мог остановиться, катаясь по сугробу.

– Ой не могу, ой перестань, ну хватит зарывать свои непотребства, Тузик мой.

Аленка от таких комментариев разошлась еще больше, а потом плюхнулась от усталости на попу и тоже рассмеялась.

– Сегодня пойдем в церковь на всенощную службу, а завтра матушка будет учить меня гадать на суженого. Хочу тебя там увидеть, придешь?

Святослав весело подмигнул и кинул в нее снежком.

– Коли позовешь, так приду, у тебя матушка сбитень хороший делает.

– Опять ты все шутишь, шут ты, а не гридень, я же о серьезном, – с обидой в голосе проворковала девчонка. – Вдруг кто другой ко мне придет, так и стану я его женой, а ты себе другую тогда ищи.

Святослав привстал и, притянув к себе Аленку, крепко обнял ее и поцеловал в висок.

– Не бойся, никому тебя не отдам, я же слово дал. Люблю я тебя, маленькую, – сорвалось у него с уст.

Аленка замерла, боясь даже пошевелиться, а потом медленно приподнялась, оказавшись на одном уровне с его глазами.

– Не как друга, а как девушку? – с надеждой в голосе спросила она.

Парень помедлил, борясь со своими страхами, а потом четко ответил:

– Да, как девушку люблю, всем сердцем!

Аленка расплылась в улыбке и, быстро чмокнув его в губы, снова повалила на снег.

«Ну вот, опять целоваться вздумала, ну что же ей неймется-то», – подумал Святослав, а сам расплылся в довольной улыбке.

Но их идиллия продолжалась не долго, потому что на сцене появился десяток Даниила, почти в полном составе. Парни Святослава в это время весело перекидывались снежками с деревенскими. Один из парней из десятка боярыча, разбежавшись, снес ногой снежную бабу, которую только что скатали две сестренки, одна – совсем малышка лет пяти, а вторая – ровесница Святослава. Малышка упала на колени перед снеговиком и залилась горькими слезами. Старшая сестра что-то сказала обидное отроку и, тот, не долго думая, толкнул ее со всей силы в сугроб, да так, что девчонка на пару шагов отлетела. Один из парней из десятка Романова подошел и помог девчонке встать, презрительно бросив Даниилову отроку:

– Что, с парнями драться боишься, девчонок метелишь? Так ты смотри, тебе потом ни одна девка не даст.

На самом деле, если бы этот парень не вмешался, то никакой драки и не было бы. Даниил сам не оценил поступок своего подчиненного и собирался самолично ему навалять за такое, недостойное гридня, поведение, но вот чужому своего выдавать это не по-варяжски.

– Ах ты шавка хазарская, – рыкнул парень и кинулся на врага.

В этот момент все могло закончиться поединком двух парней, но десяток Даниила был старше десятка Романова, и потому его ребята не стали ждать, пока их другу влетит за правое дело. Кинулись отроки на этого грубияна, ну и ребята Даниила не заставили себя долго ждать. Завязалась массовая потасовка, в которой Святослав не мог не принять участия. Он же десятник! Чмокнул Аленку в щеку и, скинув тулуп, кинулся в свалку. За то время, что он провел здесь после возвращения из Переяславля, его сила и ловкость выросли в геометрической прогрессии. Нет, он не стал Рэмбо, который может один перебить батальон советских мотострелков, но навалять парочке парней без особого ущерба для себя уже мог влегкую. Вот и тут он влепил в челюсть первому, поднырнул под руку второго, сделал подсечку, бросив его на притоптанный снег, добавил коленом, потом саданул плечом третьему и влепил ему кулаком в солнышко. Потом ему прилетело чем-то в бок и ухо. Но враги вдруг закончились, и перед ним возник Даниил. С тех пор, как они дрались на реке, Святослав с боярычем больше не ратоборствовал, даже на тренировках, а вот тут вновь сошлись. Возникла некоторая заминка, они все же побратимы и клятву принесли. В этот момент Святославу сбоку прилетело кулаком в висок, он пнул в ответ ногой обидчика под колено и зарядил ему с локтя в нос, так что у того даже юшка брызнула. Победа, кстати, уже почти была на стороне десятка Даниила, но тут в дело вмешался брат пострадавшей девочки, пятнадцатилетний бортник, а за ним и все остальные деревенские.

Один из деревенских налетел сзади на Святослава, и Романов, не удержавшись на ногах, упал на Даниила. Боярич не понял, что произошло, и влепил побратиму с правой в ухо. Святослав, конечно, такой братский жест оценил по достоинству, рассвирепел и, склонившись, прошел в ноги к Даниилу, подсек правую и, приподняв его плечом, бросил парня на утоптанный снег, при этом довернув того в воздухе, как учил Скулди. Боярыч хотел сгруппироваться и упасть правильно. Но Святослав ему не дал, вцепился в парня как клещ. Шмякнулся Даниил знатно, аж искры из глаз посыпались. Святослав сел на него сверху и начал бить кулаками по голове. Пропустив тройку ударов, боярыч все же смог схватить Романова за затылок и притянуть к себе. Парни вошли в клинч, и ни тот, ни другой не мог из него выйти. Ситуацию спас один из деревенских, ошибочно влепив Святославу в бок. Романов от сильного толчка слетел с Даниила. Боярыч тут же бросился на него, нанося удары то с левой, то с правой, пытаясь прижать противника к земле. Святослав пытался блокироваться их, но как минимум парочку пропустил, от чего его рот наполнился солоноватым вкусом крови.