Александр Казанков - Тень предков [litres]

Кормчий взял Романова за плечо и провел к широкому столу у самого очага. За ним сидел представительный мужчина в голубой, расшитой узорами тунике до самых ступней, перехваченной наборным поясом из золотых пластин. К поясу был приторочен длинный прямой меч, что указывало на профессию мужчины. На плечах у воина был красный широкий плащ, которым спокойно можно прикрыться как одеялом. Лицо его было гладко выбрито, а волосы коротко стрижены. Лет ему на вид было не больше тридцати. Если бы у Святослава спросили, как вы представляете аристократа, то он ответил бы, что именно так, как выглядел этот мужчина. Движения его были плавными и легкими. Всем своим видом он говорил о своем превосходстве над остальными. При этом он не выглядел наигранным и заносчивым.

– Садись, отрок, на твою долю выпало слишком много испытаний для такого юного мужа, как ты. Я знал твоего отца, он был настоящий патриций. Человек чести. Отведай сначала с моего стола, в знак уважения к твоему роду, – на чистой латыни произнес капитан корабля, привстав с лавки в знак приветствия.

В университете Святославу не повезло. В перечень обязательных предметов входила латынь, и преподаватель ему достался такой, что Романов сдал экзамен только с четвертого раза и то только после того, как подключил все свои связи. Тогда он ненавидел Роберта Генриховича, проклинал за убитое впустую время, которое можно было провести весело в клубе или с пользой для карьеры на тренировке. А вот сейчас он был ему благодарен.

– Благодарю тебя, для меня честь сидеть за одним столом со столь благородным и знатным воином.

Святослав сел на предложенный ему стул, отломил бедро сочной курочки, похожей на куру-гриль. Мясо просто таяло во рту. После двух недель на сухом пайке любая еда покажется мишленовским блюдом.

Грек подождал, пока Святослав утолит первый голод, и продолжил:

– Меня зовут Алексий Дука, я стратиг фемы Херсонеса. Я вижу, твой отец хорошо тебя воспитал. У тебя хорошие манеры, только вот твоя латынь слишком провинциальна. Нужно ее подтянуть, на Палатии тебя сразу закидают «камнями», – приветливо улыбнулся Дука. – Мы виделись уже с тобой в Херсонесе года два назад, тогда ты был совсем ребенок, а сейчас возмужал, окреп. Кажется, тебя зовут Святослав?

Романов почтительно кивнул в ответ.

– Илья рассказал мне о твоей просьбе. Если честно, я не понимаю, зачем тебе нужны эти варвары. Я могу дать тебе в сопровождение своих проверенных людей и даже корабль, чтобы он отвез тебя домой в Константинополь. Я обязан твоему отцу, он спас мне жизнь, и помочь его сыну в трудную минуту – это самое малое, что я могу сделать. Что тебе делать у этих варваров – русов?

Грек посмотрел на кормчего Илью и, приложив руку к груди, произнес:

– При всем уважении к тебе, мой друг, ты знаешь мое отношение к варягам.

Кормчий молча кивнул в ответ, мол, понимаю, проходили уже.

– Благодарю тебя, Алексий, но в Константинополе мне будут не рады. Мой брат Илайя очень расстроился, увидев меня живым и здоровым. Боюсь, если я последую твоему совету, то жизнь моя будет не долгой.

– Понимаю. Мой младший брат тоже завидовал моим успехам, я жив только благодаря случаю и его глупости. Я освобожу германцев и дам тебе трех своих телохранителей. Они из хороших семей, честь для них не пустой звук. Они проводят тебя к русам. Может, я еще могу чем-то тебе помочь?

Святослав задумался. Конечно, еще много чего хочется попросить, да только не перегнуть бы палку, а то скажет – да пошел ты, мальчик, туда, куда в приличном обществе не посылают.

– Я плохо ориентируюсь в городе, мне бы проводника, чтобы указал, где здесь что находится.

Алексий почтительно кивнул головой и встал из-за стола.

– Конечно, я дам тебе человека, завтра же, как ты соизволишь проснуться. А сейчас предлагаю посетить мой дом. Время позднее, а у меня ты найдешь теплую и мягкую постель. Портовая таверна не самое лучшее место для ночлега.

– Я с благодарностью принимаю твое предложение. Оказанное тобой почтение и доброта ко мне навсегда останутся в моем сердце. Надеюсь, я смогу отплатить тебе тем же. Разреши задать тебе еще один вопрос?

Дука, намеревавшийся уже идти к двери, снова развернулся к Романову.

– Я слушаю тебя, отрок.

– Я вижу в тебе знатного воина из благородного рода, настоящего рыцаря, почему ты отдал ту девицу германку своим воинам? Просто она была добра ко мне, пока я был у германцев в плену, и ее судьба беспокоит меня, – пояснил причину вопроса Святослав.

Лоб грека напрягся, видимо он пытался понять, о ком говорит юный хазарин.

– Ты имеешь в виду ту девку на корабле?

Святослав кивнул.

– Она простолюдинка и разбойница, да еще убила двух моих воинов, мне следовало сразу ее повесить на мачте, но пожалел, узрев ее красоту. Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы использовать пленницу по назначению, от нее не убудет, а воины нервы успокоят. Надеюсь, тебя удовлетворил мой ответ?

– Да, вполне, благодарю за честность, господин.

Ну вот, и этот думает в том же русле, что и Рихард: «от девки не убудет».

Святослав направился за греком на улицу, прошел по мощеной дорожке меж торговых рядов и подошел к воротам, врезанным в широкую башню. У ворот стояли двое стражников, закинув за спину каплевидные щиты и облокотившись на короткие копья. Шлемы были сдвинуты на затылок, стражники беззаботно дремали. Дука прикрикнул на стражников, и те, суетясь, принялись открывать ворота перед знатным господином.

Нужно будет узнать, что за должность такая стратиг фемы, уж больно суетятся стражники перед Дукой. Вон, никого ночью в город не пускают, а нас без проблем, да еще и кланяются в ножки и извиняются за задержку.

За воротами им подали трех коней из конюшни, пристроенной рядом с караульным помещением. Святослав в сопровождении грека и кормчего проскакал по узким улочкам города. Разглядеть что-либо было сложно, на город окончательно опустилась ночь. Единственное, что Романов заметил определенно, что в городе не пахло помоями и смрадом, улочки были мощеными и чистыми, по краям имелись стоки для воды. Видимо, зря современники представляли средневековый город как сосредоточение грязи, болезней и жуткой вони. Что Святослав непроизвольно произнес вслух. Дука ответил ему незамедлительно, в том ключе, что Херсонес – имперский город. В нем есть водопровод и канализация, помои здесь не выбрасывают на улицу. А вот если Святослав посетил бы ту же Геную, то был бы неприятно удивлен. Там вонь стоит такая, что нос закладывает и глаза слезятся. Правда, местные к этому привыкли и считают в порядке вещей. Путь до дома стратига занял минут десять. Это был трехэтажный особняк с садом и хозяйственными пристройками. Здание было старое с колоннами, но ухоженное и чистое. Въехав в ворота усадьбы, Святослав увидел посреди двора небольшой фонтан, в центре которого расположилась статуя обнажённой девы. Их встретили слуги, расторопно принявшие коней и проводившие в дом. Внутреннее великолепие дома затмевало все, что Романов видел раньше в этом мире. Детинец боярина Путяты по сравнению с домом стратига выглядел как конюшня, притом не самая лучшая. Стены из италийского мрамора украшены мозаикой, вдоль стен гладкие колонны, под потолком украшенные лепнинами, в нишах статуи прекрасных богинь и богов, на постаментах бюсты предков, на стенах картины баталий, большой зал украшен гобеленами со сценами охоты. Под потолком висела позолоченная люстра, а у стен установлены ажурные светильники. Все это великолепие сверкало как днем. Пожалуй, если бы Святослав предложил ему выкуп за германцев, пять десятков гривен Дуку бы точно не впечатлили.