Райан Гродин - Кровь за кровь [litres]

Яэль вырывалась. Лука держал. Он был силён, и даже самые сильные её попытки не помогали сдвинуться ни на сантиметр.

– Если спустишься, то просто тоже попадёшь им в лапы. – Рокот голоса Луки передавался из его грудной клетки в её. – Кому от этого будет лучше?

Был способ пройти мимо Победоносного – для этого пришлось бы причинить ему боль, настоящую боль. Яэль рассмотрела бы этот вариант, если бы Лука не был так чертовски прав. Она не сможет спасти друзей. Не сейчас. Даже если Яэль слетит по лестнице, неистовая, как Валькирия, скольких ей удастся победить голыми руками? У неё с собой даже нет пистолета… как дурочка, она оставила его внизу, на карточном столе. Рядом с документами.

Ох, вот дерьмо , документы!

«СПУСТИШЬСЯ И БОЛЬШЕ НЕ ПОДНИМЕШЬСЯ ВНИЗУ СМЕРТЬ»

Здесь тоже смерть, осознала вдруг Яэль. Солдаты СС уже роились на нижних этажах здания. Как скоро они доберутся до крыши?

Казалось, Лука тоже начал это понимать. Его хватка ослабла, так что Яэль смогла отстраниться и рассмотреть страх на его лице, спутавшийся со встрёпанными волосами. Взгляд его метнулся к лестничной клетке.

– Что нам делать?

Мириам, Хенрика, Каспер, Феликс, Адель, остальные оперативники…

У неё просто нет места для стольких волков.

– Яэль!

– У… у тебя есть оружие? – спросила она.

– Кроме неугомонного остроумия и очарования? Нет. У тебя?

– Только нож. – В силу привычки он был заткнут за голенище ботинка, но о сражении не было и речи. Оставался только один вариант.

Крыши.

Она потянула Луку прочь от двери, разбрызгивая лужи, сверкающие в лучах восходящего солнца. Они подбежали к краю крыши, где расстояние между зданиями ещё можно было преодолеть. Не обращая внимания на боль – на вой её волков и шов на боку, – Яэль прыгнула. Лука совершил ошибку, посмотрел вниз, а не прямо, и замер на краю.

– Можно надеяться, что ты сохранила тот парашют?

Яэль не знала, был ли вырвавшийся из горла звук смехом или рыданием. Возможно, всем сразу. Невероятный, глупый, неугомонный мальчишка. На самом деле Лука не боялся упасть. (Она поняла это по тому, как парень перемахнул через пропасть, утреннее золото сверкнуло во взгляде, когда он приземлился рядом). Он просто пытался поддержать её. Смехом, рыданиями, хоть чем, пока жизнь её разбивается на куски у них под ногами.

Вместе они бросились бежать, преодолевая почти квартал, пока не оказались перед проёмом слишком широким, чтобы его перепрыгнуть. Когда Лука и Яэль спустились в здание, там было тихо. Двери квартир были заперты. Яэль толкнулась в ближайшую.

Безыскусный выпад, принёсший больше вреда ей, чем двери. Конечно, у Яэль были шпильки, но руки её тряслись слишком сильно, так замок не открыть. Она не могла перестать думать о том, что творилось в подвале Хенрики. Из штаб-квартиры был только один выход. Ни единого шанса сбежать… ни единого шанса…

– Яэль?

Тело не справлялось с необходимостью – «ДЫШАТЬ ПРОДОЛЖАТЬ ДЫШАТЬ» – и начало задыхаться.

– Яэль? Яэль? – Голос Луки напоминал поезд из детства: яа-эль, яа-эль, яа-эль.

Мертвы. О Господи. Все они мертвы.

Как это могло случиться? Как она могла оказаться на полу, прижав руки к коленям, плача до приступов рвоты, плача и плача? Как мог Лука сидеть рядом, вновь и вновь повторяя её имя, словно это было в силах что-то изменить?

– Яэль, нам нельзя оставаться здесь. Нужно идти.

– Куда идти? – рассмеялась она, захлёбываясь в рыданиях.

На север? Где оставались силы Райнигера, потерявшие крылья вместе со своим штабом?

На юг? Где вздымался купол Зала Народа, и прятался бессмертный Гитлер, сочиняя победную речь для камер «Рейхссендера»?

На восток? Где прорывалась к Москве новосибирская армия, не подозревая о сокрушительном ударе, нанесённом Сопротивлению?

На запад? Если американцы пустят. Их стремление к политическому нейтралитету не располагало к приёму беженцев. В дни последней войны многие улетали туда, и были сосланы обратно в пасть голодного Рейха.

Но любой путь предполагал, что сначала им удастся выбраться из здания. Даже если Яэль с Лукой прорвутся в одну из квартир и замаскируются под гражданских, они и десяти шагов не ступят в осаждённом квартале, не будучи замеченными.

– Мы в ловушке…

Пятью этажами ниже с грохотом открылась дверь. Выбили. Лука зажал Яэль рот рукой. Подбитые крупными гвоздями подошвы загрохотали по полированной древесине лестниц.

СС были близко.

Феликс знал, что силы СС уже близко. Он даже убедился, что дверь открыта и они спокойно смогут войти, но явление штандартенфюрера Баша от этого не стало менее пугающим. Прежде всего, их наступление было громким. Столько подбитых металлом сапог, марширующих по бетонному полу. Столько пуль, жалящих книжные полки и стены. Мириам схватила с карточного стола пистолет и с его помощью устранила трёх первых наступающих, прежде чем сама поймала пулю. Радиооператоры тоже достали оружие, но не стали направлять его на прибывающих эсэсовцев, а выпустили пули в оборудование для связи. Девушка с шишкой полной карандашей уничтожила шифровальную машину, перепутав все роторы, а потом и вовсе расколотив её о пол. Хенрика кинулась к карте, успевая сорвать со стены кусок территорий Московии до самого Средиземного моря, пока захватчики её не настигли. Женщина не сдалась без боя. Её руки и ноги двигались с гибкой точностью, разбивая нос одного штурмманна, вырывая гортань другого. В конце концов, одна из пуль смогла её остановить. Каспер и Йохан умудрились переломать даже больше хрящей, прежде чем оказаться на полу под дулами пистолетов захватчиков.

Это заняло всего тридцать секунд – вспышка сверхновой из костной пыли и шума. Полминуты – и комната превратилась в руины. Мёртвый Райнхард неподвижно лежал поверх своей «Энигмы». Хенрика казалась просто крошечной на полу в окружении разбросанных кнопок, всю её мощь выбила одна пуля. Облако её волос окутал розовый туман.

Феликс стоял в дверях коридора, оглушённый произошедшим. Руки его дрожали, укрывая голову, они продолжали дрожать и когда один из солдат толкнул парня в линию приклонивших колени членов Сопротивления. Коленные чашечки Феликса ударились о бетон недалеко от места, где упала Хенрика. Её лицо было обращено к нему. Феликс не мог оторвать глаз от жестокости цвета, окружающего её тело.

Что он натворил?

Фактически, стук сапог штандартенфюрера Баша ничем не отличался от топота остальных прочёсывающих подвал солдат. Сапоги были сделаны из одних и тех же материалов: подошвы и стальных гвоздей с большой шляпкой. Но Феликс знал, что Баш приближается, ещё до того, как тот вошёл в комнату. Топ, топ, топ – и взгляд серых глаз (всё таких же мёртвых). От него у Феликса холодок пробежал по коже, касаясь несуществующих пальцев.