Сергей Калашников - Все реки петляют

— Так, насколько я помню, Рисовальщица его и не обнадёживала насчет того, что пойдёт за него, — заметил я.

— Вот я и говорю – подлые вы, — вскипела Софья Алексеевна. — Жить во блуде она согласна, деток рожать готова, а под венец – ни-ни.

— Она же понимает, что не равнородная государю. Не станут же бояре ради минутного увлечения юнца старые обычаи менять! Ну а что твой братец по сердцу моей подруге пришёлся, так это дело обычное. На государственную политику не влияющее.

— Ты, Софья, невинной овечкой мне тут не прикидывайся. Сейчас, когда у царя сразу пятеро сыновей, возрастом друг от друга считанными месяцами, а то и днями отличающихся, что прикажешь делать?

— Так уж что тут поделаешь? Остаётся только молиться об их здравии.

— А роды боярские, из которых фрейлины происходят! Они же требуют грех прикрыть женитьбой. Признать первенца своим наследником и представить в качестве будущего государя.

— Софья Алексеевна. Ты тех четырёх девиц, которых к тебе во фрейлины навязали, приглашала?

— Нет. Дума так приговорила.

— А ведомо ли той Думе, что должность фрейлины – служилая, и придворная?

— Ну да, придворная. Только двор-то у меня свой, а у Пети свой.

— Вот и дай понять, что твой двор не отдельный какой-то, а один с братом. Ваш. Романовых. И что служит единому государю, хотя и служит когда в Преображенском, когда в Коломенском, а когда и в Кремле. Поэтому фрейлины и сослужили честно службу, которую царь от них потребовал. Отчего претензий им к государю никаких предъявлять не следует – сами напросились. Ну, или родичи их думные напросили. Полагаю, они и впредь не откажут Петру Алексеичу, потому как, кроме как для этого самого, больше ни на что не годятся, — сказав это, я услышал, как в нашем сознании затрепыхалась возмущённая Софочка.

— Так, ладно, фрейлина Клейтон. Бояр я осажу. Брат наверняка одобрит. Ещё бы! Оказывается, при моём попустительстве Дума ему гарем собрала. Ты-то как? Тоже не откажешь государю?

— Не откажу, — криво усмехнулся я Софочкиными устами. — На картах погадать. И достанет ему.

— А что с мальцами делать? Ведь сразу пятеро!

— Пускай подрастают, — махнул я нашей с реципиенткой рукой. — Может какой и до зрелости дорастёт, да умником окажется. Четыре равноправных наследника – это же круто! Трёхкратный запас надёжности за счёт многократного резервирования. Знаешь, Софья Алексеевна, нынешнее состояние с детской смертностью меня просто угнетает. Боюсь, как бы это не от антисанитарии в церквях происходило. Купели там, причастия, целования крестов и рук при получении благословения. Пристрожить бы как-то попов, чтобы они тебе весь народ не перезаразили!

— Ты опять про маленьких невидимых зверьков! Поди прочь. Надоела уже!

Вернувшись на Кукуй мы увидели между наших крошечных барж причаленного к берегу Яузы "Пескаря". В доме нас поджидали Фёкла и Марфа. Те, с которыми Софи ходила в первую свою противозаконную ещё вылазку к Костроме. Нынче они вернулись с вновь налаженного перехода из верховий Оки – от реки Угры – на Днепр. Это старый путь, расположенный среди болот южнее Вязьмы. Брусья для рельсов и шпал тесали вручную люди, посланные по приказанию самодержицы. Они же и дорогу укладывали. Руководил работами кто-то из тамошних служилых людей, похоже, тот, в чьей вотчине находится земля. Девчата были посланы Софьей Алексеевной для пригляду – контролировали размеры и чтобы полотно выровняли тщательно. Ничего сложного – заработал уже перевоз.

Сюда же девчата пришли доложить об исполнении поручения, для чего нынче отдыхали после бани и продумывали, во что должны нарядиться, чтобы прибыть не куда-нибудь, а в Кремль.

— А как рынды нас не допустят? — волновалась Марфа.

— Как это не допустят?! Капитана и старшего механика гидрографического судна Его Величества государя Петра Алексеича? — приободряла подругу Фёкла.

— Вот! Правильно вы себя позиционировали, — вылез с замечанием я. — Главное, во фрейлины не соглашайтесь. А лучше, напроситесь в поход по реке Белой по землям Башкирским. Грамотку подорожную испросите и проводника, знающего язык и обычаи.

— А можно проводницу? Мы в прошлом году втроём с Люси по Северскому Донцу чудо как хорошо ходили без мужиков. Как-то оно способней, когда без глупостей.

— С этим не ко мне, — ответили мы с Софочкой. — Царевну просите. И лодку мне оставьте. Езжайте разом на трёх баржах с охраной и технической поддержкой. Для себя готовила – пользуйтесь, пока я не в форме.

— О чём это меня нужно просить? — Софья Алексеевна вошла, одетая в мужское платье. — Ты чего это, Джонатановна, тут фрейлинами моими раскомандовалась?

— Так не соглашались мы во фрейлины, — прямодушно заявила Марфа. — Кстати! А почему нам нельзя во фрейлины? — повернулась она ко мне.

— Фрейлина – придворное звание. А вы выбрали жизнь в дороге, — поторопился объяснить я. Софи, между тем, оценивала фигуру нашей высокой гостьи и размышляла, стоит ли открыть ей великий секрет бюстгальтера, потому что корсеты стесняют. Или царевна действительно похудела? Если судить по шпорам на сапожках, она стала ездить верхом, что в эти времена сопоставимо с занятиями гимнастикой. Я теперь понял, как наша маменька, родив троих детей, сохранила почти девичью стать. Регулярно скача на лошадке, причём, разными аллюрами. Интересно, кто её надоумил? Царевну, имею в виду.

— Хм! — призадумалась Софья Алексеевна. — В этом есть резон. Так доложите мне, наконец, что там с волоком к Днепру?

— Исправно построен. Челны, струги, насады, беляны или коломенки к нему от Оки не пройдут – мелкие там русла. А ушкуи или лодки – запросто. Ну и баржи мелководные, — отчиталась Фёкла. — Глубины после Угры до перевоза два аршина, а со стороны Днепра – четыре.

— Так что, фрейлина Клейтон, начинай возить припасы запорожцам и стрельцам, что за порогами по крепостям стоят. Чтобы не хуже, чем по Дону, доставляла ядра, свинец и зелье огненное, ну и иное из амуниции, что велят. А ты, Рубанкина, города, что по Днепру стоят, и реки, в него втекающие, на карту толково положи. На ту, что из глобуса вырезана и на клеточки расчерчена.

Вот так и накрылись медным тазом наши замыслы. Царевна, отдав распоряжения, ускакала – видели мы через окно, как она садилась на коня и отъезжала в окружении рынд.

— У тебя на одной из барж видела я все приборы, что для снятия местности и определения координат по звёздам. На крыше рубки стоят, — вывела меня из задумчивости Марфа. — Так я могу в реку Белую сходить. А уж раз Фёклу на Днепр послали, так пускай она на "Пескаре" и отправляется. Воле самодержицы перечить нельзя.

— Флаг государев подними и название судну придумай, — задумчиво откликнулась Софи. А я сообразил, что получили мы уже второй госзаказ на перевозки. Неясно пока, каким количеством барж придётся оперировать – их немало построили за эту зиму. Пора пересчитывать. И вообще мне необходимо быстроходное судно для связи, посыльные, писари и хотя бы самый скромный лодочный двор под рукой. Надо присмотреть место, да и выпросить, пока сайра идёт.