Геннадий Марченко - Возвращение [СИ]

– М-м-м, не слышал, возможно, она была не очень известна… Как бы там ни было, мистер Бёрд, ваше предложение лично меня заинтересовало. Хотя, безусловно, я должен посоветоваться с товарищами, не я один принимаю такие решения, хотя без моей подписи никто никуда не выезжает, – хохотнул он.

– Уверен, вы сможете с ними поговорить так, что они примут верное решение, – душевно улыбнулся я. – Тогда у меня к вам ещё одна просьба, Николай Николаевич. Можно сделать так, чтобы на гастроли отправились только актёры, плюс обслуживающий персонал в лице костюмера и гримёра, ну и кто там ещё, без кого нельзя обойтись, но без лишнего сопровождения в лице директора театра и прочих чиновников?

– Почему же это лишнего? – откинулся от удивления в своём кресле Беспалов.

– Да вы сами посудите, зачем ездят за границу все эти деятели, которые сами на сцене не появляются, никакой существенной пользы не приносят, а только путаются под ногами да бегают по магазинам? Нет, я понимаю, кто-то должен следить за порядком, чтобы никто не загулял, не выставил, так сказать, образ советского артиста в негативном свете. Но есть же в коллективе Ленинградской филармонии комсомольцы, а возможно и коммунисты?! Какой-нибудь парторг, не знаю… Наверняка есть! Вот пусть и возьмёт на себя администраторские функции.

– Ну не знаю, – прогудел ПредКом. – Меня могут не понять… кое-где.

– Николай Николаевич, – доверчиво понизил я голос, – догадываюсь, о чём вы… Хорошо, пусть под видом администратора едет сотрудник соответствующих органов. Я ничего не имею против, таков у вас порядок, и вы не можете пойти против. Но в ваших силах отсечь действительно лишних людей. Уверен, если захотите – у нас с вами всё получится. И, кстати, совсем забыл.

Я расстегнул портфель и поставил на стол бутылку шотландского виски, в самой Шотландии именуемого скотчем. Одну такую я уже вручил Микояну ещё во время нашей первой с ним встречи, теперь вот и вторая, надеюсь, пригодится.

– Держите, сувенир из Америки. «Chivas Regal 12», не менее 12 лет выдержки в дубовой бочке.

– Что вы, что вы, я не могу…

– Берите, это не какая-нибудь взятка, а всего лишь подарок от друга, которым, надеюсь, вы меня считаете.

Беспалов, секунду посомневавшись, с хэканьем нагнулся, протягивая руку к бутылке, затем с полминуты крутил её, разглядывая со всех сторон, словно какую-то диковинку.

– Ну спасибо, удружили, – довольно прокряхтел он. – Нас каким-то скотчем угощали на приеме в британском посольстве в прошлом месяце, ничего, понравился, хоть и вкус необычный, уж этот, думаю, точно не хуже будет.

И убрал бутылку в сейф, после чего с серьёзным видом повернулся ко мне.

– Ладно, мистер Бёрд, мы учтём ваши пожелания. Хотя, повторюсь, на 100 процентов обещать ничего не могу.

– Заранее благодарен, Николай Николаевич. Через час с небольшим, – я бросил взгляд на циферблат недавно приобретённых «Longines», – у меня запланирована встреча с товарищем Большаковым.

– Это который возглавляет министерство кинематографии? А с ним что за дела, если не секрет?

– Да вот, пока гостил в Росс… то есть в СССР, родилась идея экранизировать гоголевского «Вия».

– Интересно посмотреть, что из этого получится.

– Надеюсь, что получится, – улыбнулся я, пожимая протянутую на прощанье руку.

Передвигался я на автомобиле из гаража всё того же Микояна. Водитель был вчерашний, Володя, но сегодня я ездил один, а Стетсон остался в гостинице. До Малого Гнездниковского переулка,7 мы добрались за двадцать минут. Кабинет Большакова находился на втором этаже здания, некогда бывшим усадьбой промышленника Георгия Лианозова.

– Здравствуйте, мистер Бёрд! Рад наконец-то познакомиться с вами вживую.

Иван Григорьевич вышел из-за стола, протягивая навстречу мне сразу обе руки. Не люблю хождения по чиновничьим кабинетам, особенно по высоким, но порою некуда деваться. Вот и на этот раз попили чайку с лимоном и конфетами фабрики «Рот Фронт», причём за чаепитием мне пришлось выслушать похвальные отзывы и о фильме «Из России с любовью», и о больших сборах в советских кинотеатрах, часть денег с которых, как напомнил Иван Григорьевич, ушла на мой счет в одном из швейцарских банков.

После чего мы, наконец, приступили к обсуждению возможного сотрудничества на ниве любви к Гоголю.

Около шести вечера, чертовски голодный – чаем с конфетами особенно не наешься – я постучался в соседний, занимаемый Стетсоном номер.

– Ну как всё прошло, сэр?

Сэром меня Стетсон называл лишь в моменты крайнего волнения, что за ним наблюдалось чрезвычайно редко. Хе, переживает, засранец, мысленно ухмыльнулся я.

– Ты про визит к министру культуры или к министру кино?

– Конечно же, к министру культуры, мистер Бёрд! Вы же знаете, как я переживаю, удастся ваша задумка или нет.

– Саймон, ты должен мне бутылку скотча, – выдал я и, рассмеявшись, хлопнул своего помощника по плечу.

После чего вкратце пересказал итоги визита к Беспалову.

– Вхождение в состав гастролирующей труппы твоей Галины было обязательным условием, – добавил я. – Надеюсь, её мужа не отправят в Америку, я очень на этом настаивал.

– О'кей, я весьма рад, – потёр ладони довольный Стетсон и для проформы спросил. – А что с кино, вы там что-то хотели экранизировать, какой-то русский фольклор, удалось договориться?

– Сам ты фольклор, Саймон Стетсон! Это русская классика, к твоему сведению, Гоголя я уважаю даже больше, чем всех этих Достоевских и Толстых. Да, мы подписали предварительный договор, ориентировочно следующим летом собираемся приступить к съёмкам на Украине. А вообще я чертовски голоден, идём в местную забегаловку.

Забегаловкой я называл местный ресторан при гостинице «Москва». Нет, в целом заведение было приличное, тараканы по столам не бегали, официанты приветливые, еда не самая плохая… Но на фоне того же «Арагви» заметно проигрывало. Однако сейчас после всех этих переговоров я так хотел есть, что готов был схомячить просто огромный кусок чёрного хлеба с толстым слоем масла. Ну и икорка сверху не помешала бы, но это я уже так, привередничаю.

На следующий день мы прощались с Москвой, отбывая с пересадками обратно в Штаты. В аэропорту Микоян вручил мне экземпляр написанной им ещё до войны «Книги о вкусной и здоровой пище» с собственным автографом. Сказал, что это последнее, переработанное издание 1951 года, только что вышедшее из печати. Я полистал ещё пахнувшие типографской краской страницы, восхитился богатыми иллюстрациями и заверил, что моя жена будет в восторге от такого подарка, а какой-то из рецептов наверняка пригодится ей в её стряпне.

После промозглой Москвы ноябрьский Нью-Йорк встретил нас чуть ли не летней погодой. А в Вегасе, куда мы добрались ещё сутки спустя, вообще царила жара. Долгожданная встреча с любимой и детишками закончилась раздачей подарков. Я долго думал, что привезти своим из Союза, в итоге нашёл альбом с цветными видами Одессы, Соне купил большую говорящую куклу Машу – наши Барби пока не умели разговаривать, хотя я над этим уже задумывался, а Даньку порадовал игрушечной машиной из жести. В Штатах куклы и машинки можно было найти и в более притязательном исполнении, но это был как-никак привет с родины родителей. А Варя, накормив меня борщом со сметаной, и успев расспросить, как я слетал, уселась листать альбом.