Геннадий Марченко - Возвращение [СИ]

– С удовольствием бы последовал вашему совету, Фаина Георгиевна, но мой дом находится на другом конце земного шара. Так что до закрытия точно не успею.

И одарил её своей ослепительной, белозубой улыбкой, которая так нравилась моей Варе.

– Это где, в Бразилии что ли? – наконец-то скучающее выражение на её лице сменилось другими эмоциями.

– Почти, только севернее, в Соединённых Штатах.

– Ого, и каким же ветром вас сюда занесло?.. Да вы присядьте, вот же стул свободный есть.

Я присел и вкратце объяснил причину своего визита в СССР.

– То есть вы бизнесмен? Один мой знакомый ещё по Таганрогу еврей, в юности пылко в меня влюблённый, уплыл в Америку перед самой революцией, думала, пропал совсем, а три года назад неожиданно письмо прислал. Оказалось, работает таксистом в Нью-Йорке, женат, двое детей. Обо мне, мол, часто вспоминал, особенно первое время. Недавно случайно в небольшом русском кинотеатре посмотрел картину «Свадьба», где я сыграла мать невесты, сразу узнал меня и кинулся письмо писать. Причём, как говорится, «на деревню дедушке», но всё равно каким-то чудом дошло. А я ему отвечать не стала. А нечего, если бы любил по-настоящему – не уплыл в свою несчастную Америку.

О, голубушка, да вы слегка, скажем так, пьяны! Не знаю, сколько там было в графинчике, но сейчас он был наполовину пуст… Или наполовину полон, это как посмотреть.

– Вас-то как на другой край свет занесло? Тоже от революции сбежали? Хотя, если только с родителями…

– С родителями, только ещё раньше, до Первой мировой.

– А меня откуда знаете? Тоже случайно какой-то фильм посмотрели?

Тут я немного впал в ступор. Не стану же я рассказывать, что помню картины с её участием, а особенно ещё не снятый любимый мультик, где она озвучивает Фрекен Бок.

– Впрочем, неважно, – махнула она рукой, облегчая мои страдания. – Не хотите выпить? Жора, принеси ещё одну рюмку для товарища, – махнула она официанту и снова повернулась ко мне. – Я, честно сказать, чертовски устала сегодня с этой премьерой в Моссовете. Играла спекулянтку в пьесе «Шторм», по-моему, неплохо сыграла. А в телогрейке да платке упарилась, хоть роль и не такая уж большая.

– А почему вы в ресторане одна? – не очень-то тактично поинтересовался я.

– С кем же я должна здесь сидеть?

– Ну, не знаю, обычно дамы приходят с кавалерами…

– Да плевать я на этих кавалеров хотела! Хотите, расскажу одну историю из своей юности? В ту пору я, молодая актриса, была сильно влюблена в одного актёра, который был ужасным бабником и ловеласом. Однажды он пообещал прийти ко мне в гости вечером. Я была вне себя от радости, накрыла стол, надела лучшее платье, сделала причёску… Наконец стук в дверь, я бегу открывать…. А на пороге он с какой-то девицей. И как ни в чём ни бывало просит меня пойти погулять, пока они в моей же квартире будут развлекаться. Я, конечно, вытолкала их взашей, а после того ужасного события сделала для себя вывод, что все мужчины не стоят того, чтобы тратить на них свои силы, и дарить им своё внимание.

– Не думаю, что правильно всех мужчин чесать под одну гребёнку. И среди женщин тоже хватает, мягко говоря, легкомысленных особ.

– Да ну их к чёрту, этих мужиков и баб! Я дома цветы забываю вторую неделю полить, а я тут с вами водку пью.

Она влила в себя рюмку и резко сменила тему.

– Вы не были сегодня на премьере в театре Моссовета?

– Это где «Шторм» давали?

– Откуда вы знаете? Значит, были?

М-да, дама уже изрядно подшофе.

– Вы уже рассказывали про премьеру, – напомнил я.

– Да? Старею… Или много пью. Может, поэтому в кино редко зовут.

– Редко, но метко. Вы – гений второго плана, – выдал я банальную фразу.

– Хорошо хоть не третьего, – буркнула Раневская, то ли в самом деле обидевшись, то ли скрывая таким образом удовлетворение от похвалы.

– Нет, серьёзно! – заверил я её, послушно наливая из графинчика в принесённую рюмку и опрокидывая её в себя. – Вот вы говорите, вам редко в кино роли дают, а я бы с удовольствием снял вас в каком-нибудь своём фильме.

– Вы что, помимо того что бизнесмен ещё и режиссёр впридачу?

– В общем-то, и в этой ипостаси мне периодически доводится выступать. Но обычно я нанимаю режиссёров для своей киностудии.

– И как она называется, позвольте полюбопытствовать?

– Вы вряд ли о ней слышали, она образовалась пару лет назад, «Barbara Films», назвал так в честь своей Вари.

– Да нет, почему же, слышала. У нас не так давно в прокате ваш фильм шёл, там ещё Кларк Гейбл и наша Ладынина играли.

– Ага, «Из России с любовью» называется, я как раз его режиссировал.

– Так вроде какой-то Фил Бёрд?

Пришлось потратить минуту на объяснения, как мои русские имя и фамилия трансформировались в англоязычный аналог.

– «Бен-Гур», который также шёл в советском прокате, тоже на моей студии сняли, – добавил я. – А ещё несколько оскароносных картин до России так и не добрались.

Вроде бы никогда не страдал нарциссизмом, а тут что-то понесло. Наверное, зря я вино водкой отполировал. А тут ещё воодушевляло и то, что Раневская слушала меня с серьёзным выражением лица, да ещё и кивала, как бы подбадривая. А ведь могла заявить, что я тут леплю ей горбатого, хотя, может, так и подумала на самом деле, только виду не подала.

– Ох. ть, – выдала она под конец моего спича и, глядя, как я растерянно хлопаю глазами, душевно улыбнулась. – Лучше хороший матерящийся человек, чем тихая воспитанная сволочь. А я привыкла выражать свои эмоции таким вот непосредственным образом, вы уж простите.

Тем временем разрумянившиеся от танцев и вина Стетсон с Галиной вернулись за столик и посматривали в мою сторону. Я помахал им рукой, мол, сейчас буду, и снова обернулся к Раневской:

– Фаина Георгиевна, друзья без меня скучают, вынужден откланяться. Так вы подумайте над моим предложением, я под вас готов предложить хороший сценарий, а может, и на «Мосфильме» сниму что-нибудь отечественное, вам тогда вообще не придётся выезжать из страны, потому что визы и прочее – это такая морока… У меня как раз родилась задумка снять на «Мосфильме» гоголевского «Вия», если выгорит – может, и там подыщем вам какую-нибудь роль. В общем, вот моя визитная карточка с номерами рабочего на киностудии в Лос-Анджелесе, и домашнего телефонов в Лас-Вегасе. Здесь же указан почтовый адрес моего офиса в Голливуде.

Вид визитки, похоже, заставил Раневскую окончательно поверить, что перед ней настоящий киномагнат, и она бережно положила картонный прямоугольничек в свой ридикюль.

Вернувшись за свой столик, я объяснил Галине на русском, а Стетсону на английском, с кем имел честь только что общаться. Саймон только поджал плечами, ему что Раневская, что Маша Иванова – он с советским кинематографом знаком больше по «Броненосцу „Потёмкин“» Эйзенштейна. А Вишневская, вытянув шейку, захлопала ресницами: