Мария Архангельская - Пес войны [СИ]

Орнарен ещё раз поклонился и сел. Каниэл был готов зааплодировать. Не ему — Гирхарту. Император таки добился своего. Всеми силами поддерживал видимость того, что хочет мира и благополучия в Тинине, даже советовал, как обойти на первых порах острые вопросы дележа власти (Каниэл сам тогда изыскивал в мировой истории примеры коллективного правления), а попутно перессорил их между собой с лёгкостью необыкновенной. Как же Гирхарту это удалось? Не иначе, тайком пообещал свою помощь в достижении трона каждому клану по отдельности. Теперь они требуют исполнения обещанного, а он с самым невинным видом спрашивает, стоит ли это делать, и если да, то кому помогать. Хотя ответ уже очевиден — никому, кроме себя самого. Тинин будет включён в состав Сегейрской империи, вряд ли тут есть человек, который в этом сомневается.

— У кого-нибудь есть соображения на этот счёт? — спросил Гирхарт. — Высказывайтесь, прошу.

Первым поднялся грузный седеющий человек — Хоттар, первый помощник и заместитель канцлера. Насколько было известно Каниэлу, он был не из рабов, но и не из коэнцев. Какой-то провинциал, сообразивший вовремя примкнуть к победителю и не прогадавший.

— Ваше Величество, господа, я полагаю, нам не стоит вмешиваться во внутренние распри других стран. Когда мы словом и делом помогали Тинину сбросить владычество коэнцев, нас тревожило то, что коэнцы могут обратить силы подвластной им страны против нас. Теперь же они этого сделать не смогут, более того, этого в ближайшие годы не смогут сделать и сами тининцы, даже если захотят. У нас есть настоящие враги, те же пираты, и я полагаю нецелесообразным тратить силы и время на наведения прядка в чужом доме.

Гирхарт кивнул. Если он и был недоволен, то никак этого не показал.

— Кто ещё хочет высказаться? Маршал Дарнилл, прошу.

— Я хочу возразить господину Хоттару. Война с пиратами — дело флота, а не армии. Что до порядка в чужом доме, то навести его там весьма целесообразно, учитывая, что гражданская война в Тинине может отразиться на нашем собственном благополучии. Война — это беженцы, это шайки мародёров, это наёмники, которые не умеют и не хотят ничего, кроме как воевать. Разорив Тинин, они пойдут к нам, и, учитывая, как много в Рамалле недовольных нашей властью, не думаю, что это будет способствовать поддержанию порядка и стабильности в Империи.

— Господин Ромни?

— Ваше Величество, позволю себе напомнить, что война — дело весьма дорогостоящее. Нельзя сказать, что наша казна пуста, но и лишних денег в ней нет. Боюсь, что расходов на новую кампанию она не выдержит.

— Уважаемый господин Ромни, — вмешался один из советников, — война — это не только расходы, но и военная добыча. А те, кому мы поможем, должны будут выразить нам свою благодарность, так что эта кампания может стать средством пополнить казну.

— А, кроме того, — добавил Орнарен, — эта кампания и не потребует от нас таких расходов, как предыдущая. Сомневаюсь, что в Тинине найдутся войска, способные противостоять нашей доблестной армии. Война будет быстрой и успешной.

— А что с уцелевшей коэнской армией? — вновь подал голос Хоттар.

— Её командующий выразил намерение присягнуть новому правителю Тинина, когда таковой будет избран, — сказал господин Шармас. — Именно это и послужило поводом для начала смуты.

— Тогда тем более надо навести там порядок! Пока этот коэнец не сделал всё за нас.

— Господин маршал прав. Если коэнцы, воспользовавшись случаем, восстановят в Тинине свою власть, мы придём к тому, с чего начинали.

— Вот только кому из этих кланов мы будем помогать? — спросил заместитель Дарнилла, генерал Марх. — Жребий, что ли, кинуть?

— А вы, господин Лавар, — неожиданно поинтересовался Дарнилл, — что вы думаете об этом?

— Этот вопрос вне моей компетенции. Но если вам интересно моё личное мнение — я против вмешательства в тининские распри.

— Почему, позвольте спросить?

— Маршал Дарнилл, — император поднял руку. — Господин Лавар ясно дал понять, что не намерен участвовать в обсуждении. Поэтому предлагаю вернуться к только что поднятому вопросу: какой из кланов нам следует поддержать.

Обсуждение продолжалось. Каниэл опустил глаза; он слушал с интересом, но в исходе не сомневался. И впрямь, скоро в дискуссии прозвучала мысль, что подержать кого-то одного означает восстановить против себя другого, что, во-первых, сделает, власть в Тинине непрочной, а во-вторых — настроит теперешних союзников против Империи.

— Если один клан выступит против другого, начнётся гражданская война, и мы опять-таки придём к тому, с чего начали, — сказал Орнарен. — Нам придётся постоянно поддерживать своего ставленника, в том числе и силой оружия.

— А это будет весьма неудобно и дорого, — согласился Ромни.

— Именно поэтому я и считаю введение наших войск в Тинин нецелесообразным, — вставил Хоттар.

— Но мы не можем оставить его на произвол судьбы! Этого требуют, в первую очередь, наши собственные интересы!

— Господа! — поднялся Дарнилл. — А почему мы должны кого-то поддерживать? Нашей основной целью является наведение порядка, и мы наведём порядок, а потом, в спокойной обстановке, позволим кланам поделить венец. Не допуская кровопролития, разумеется.

Некоторое время стояла тишина. Первым опомнился Орнарен.

— Я — за, — просто сказал он.

— А я — против, — столь же просто сказал Хоттар.

Один за другим члены Совета высказывали своё согласие или несогласие. Согласных было больше.

— Против, — лаконично сказал Каниэл, когда подошла его очередь.

— Что ж, — подытожил молча наблюдавший за прениями император. — Хотя голосования никто не объявлял, оно состоялось. Большинством голосов постановлено ввести армию Империи в Тинин, решение же вопроса об управлении этой страной отложить до более благоприятного момента. На сём объявляю Совет закрытым. Вы свободны, господа, вас же, маршал Дарнилл, прошу пройти со мной в кабинет.

Участники совещания поднялись и, поклонившись императору, один за другим вышли за дверь. Дарнилл молча последовал за Гирхартом. Оказавшись в кабинете, Гирхарт сразу уселся в своё любимое кресло и кивнул маршалу на соседнее.

— Пить будешь? — спросил он.

— Не откажусь, — сказал Дарнилл, державший себя наедине со своим командиром достаточно вольно, без «величеств», благо тот не возражал.

— Тогда налей себе, и мне тоже.

Некоторое время они молча смаковали красный напиток.

— А каковы Хоттар и Лавар, — наконец заговорил Дарнилл. — «Мы против, мы против»…

— Да, — Гирхарт усмехнулся. — Чтобы возражать в заведомо безнадёжной ситуации, нужна определённая сила духа, не находишь?

— Или глупость.