Мария Архангельская - Пес войны [СИ]

Промолчавший весь Совет Дарнилл только поморщился — ясно было, что будь его воля, всех оставшихся коэнцев если не вырезали бы подчистую, то точно лишили бы всех прав, — но вслух маршал возражать не стал. Теперь Каниэл живо вспомнил этот эпизод, следя за тем, как перо в руке Гирхарта скользит по пергаменту, оставляя размашистую подпись.

— Готово, — Гирхарт помахал листом, высушивая чернила, и спрятал его в папку. — У вас есть какие-нибудь дела в ближайшие пару часов?

— Нет, Ваше Величество.

— Тогда как насчёт того, чтобы помахать мечом? — Гирхарт поднялся. — Давненько мы с вами не разминались.

Они спустились в фехтовальный зал. По дворцу Гирхарт обычно ходил без сопровождающих. Стражи на своих постах салютовали проходящему императору, тот отвечал кивком или взмахом руки. Каниэлу было известно, что Гирхарт знает всех стражников по именам, может запросто заглянуть к кому-нибудь из них в гости, помнит их жён и родственников. Знал Каниэл и то, как это льстит и рядовым, и офицерам, говорящим о своём императоре не иначе, как с восторгом. Да, они, без сомнения, с радостью отдали бы за него свои жизни, но в любой обороне можно найти лазейку.

— Ваше Величество, а вы не опасаетесь покушений? — неожиданно спросил Каниэл. — Ведь одно уже было.

— Даже не одно, — спокойно ответил Гирхарт. — Меня тут недавно отравить попытались. Но это была самодеятельность одного из слуг, так что мы с Шармасом не стали поднимать шума. А почему это вас вдруг заинтересовало?

— Вспомнил несколько занятных примеров из древности. Простите за пустое любопытство, но как же вам удалось спастись?

— Он сам себя выдал. Отравителям следует иметь нервы покрепче.

Каниэл промолчал. Они вошли в зал, он был почти пуст, да и немногие тренировавшиеся в нём тут же испарились после властного жеста монаршей руки.

— А вам самому в голову нечто подобное не приходило? — неожиданно спросил Гирхарт, когда они уже встали в стойку.

— Нет, — Каниэл от неожиданности едва не пропустил выпад, — никогда.

— Отрадно слышать, — Гирхарт попытался зайти с другой стороны. — Знаете, когда я только начинал, смерть казалась мне едва ли не предпочтительнее правления. Пусть всё летит к демонам, не огорчусь, думал я. А теперь понимаю, что ошибался. Я не хочу умирать, и терять корону тоже не хочу. Я не желал власти, но, коль скоро она мне досталась, я её не отдам.

Каниэл молчал, сосредоточившись на бое. С чего бы это императора потянуло на откровенность, с некоторой досадой подумал он. Впрочем, я сам начал.

Император ударил, но Лавар отбил удар и сумел дотянуться до противника кончиком клинка. Гирхарт опустил оружие и отступил на шаг, как показалось Каниэлу, пряча досаду.

— Увлёкся, — хмуро бросил он. — У кого вы, кстати, учились?

— У Растона, Ваше Величество.

— Занятно. Выходит, у нас с вами был один и тот же учитель.

— Вы жили в Коэне? — спросил Каниэл.

— А как же, — хмыкнул император. — Мы с вами даже встречались. Мельком, правда.

Каниэл напряг память, но ничего не смог вспомнить.

— Это было до войны?

— Смотря какой. После Внутренней, но до Императорской.

Каниэл нахмурился. В год начала второй гражданской войны, которую теперь называли Императорской, ему было двадцать лет. Был ли у него в юности знакомый, похожий на Гирхарта Пса?

— Не трудитесь, — император с усмешкой наблюдал за его потугами. — Раз не вспомнили раньше, не вспомните и теперь.

Каниэл неопределённо пожал плечами. Раньше он считал, что Гирхарт — рамалец. Конечно, многие из рамальцев жили в Коэне, но не мог ли Гирхарт быть коэнцем? Вряд ли. Что могло заставить коэнца пожелать гибели собственному городу? Если он был из кравтийцев, понятно, почему он выступил против Серлея, но разрушать саму Коэну? Зачем?

— Зачем Вам понадобилось разрушать Коэну? — неожиданно для себя спросил он.

— Верите ли, я этот вопрос сам задавал себе неоднократно, — отозвался Гирхарт. — Но вразумительного ответа найти так и не смог. Наверно, такова была воля Богов. Я даже не могу сказать, что будь у меня возможность вернуться назад, я поступил бы иначе. Нет, скорее всего, пошёл бы по той же дорожке.

Он взял сброшенную на время тренировки куртку и натянул её. Потом глянул на Каниэла и улыбнулся.

— Сожалеть о том, что было — бесплодное занятие. Мы живём в том мире, в каком живём, и нужно принимать его таким, каков он есть. Я наворотил кучу глупостей, признаю, но я пытаюсь их исправить. И это всё, что я могу сделать. Если я ударюсь в покаяние или удавлюсь, никому легче не станет.

— А кое-кому станет тяжелее, — заметил Каниэл. Куча глупостей, надо же… — Впрочем, это мнение разделяют не все. Недавно я имел интересный разговор с господином Орнареном…

— Вот как? — взгляд Гирхарта стал острым. — И что же, он полагает, что если я покину сей бренный мир, он станет лучше?

Каниэл кивнул.

— И он намерен предпринять для этого какие-то шаги?

— Насколько я понял, да. Но какие именно, мне неизвестно.

Вот и всё. Река перейдена, мост сожжён.

Гирхарт некоторое время постоял, глядя куда-то перед собой, потом медленно кивнул своим мыслям и едва заметно усмехнулся.

— Ну что ж… Благодарю вас, господин Лавар.

Он не добавил, что не останется в долгу, и Каниэл был ему за это благодарен. Получать награду за донос ему не хотелось.

Шармас, получив соответствующие инструкции, ушёл, и Гирхарт задумался, как ему быть дальше. Как далеко простирается заговор, он не знал, и когда планируется исполнение задуманного заговорщиками — тоже. Хотя вряд ли это произойдёт в ближайшее время. Судя по всему, заговор ещё только готовится, Орнарен лишь присматривается к окружающим на предмет вербовки. Но с другой стороны, раз она уже началась, тянуть он тоже не станет. С расширением круга посвящённых возрастает и риск, а значит, теперь надо действовать быстро. Из чего следует, что в запасе у Гирхарта есть хорошо, если месяц, ну может, два, если очень повезёт.

Невольно вспомнился единственный заговор, в котором довелось принять участие ему самому. Заговор рабов Сарнана, планирующих массовый побег и последующую борьбу. Тогда они около года строили планы, налаживали связи, и всё это — маленьким кружком в пять человек. Вербовка новых участников началась лишь тогда, когда всё было обдумано и готово. Сейчас ситуация другая, но все заговоры похожи друг на друга, и если Орнарен не полный идиот (а в этом господина канцлера ну никак не упрекнёшь), он будет действовать сходно.

Гирхарт тряхнул головой. Ни к чему бесконечно переливать из пустого в порожнее. Что мог, он сделал, теперь остаётся лишь ждать результатов. Можно, конечно, арестовать Орнарена прямо сейчас и устроить ему допрос с пристрастием, но так он спугнёт остальных и, возможно, заставит их действовать быстрее, чем намечалось. Лучше выждать. Кто предупреждён, тот вооружён, спасибо Каниэлу, наступившему на горло чести нобиля. Не ради самого Гирхарта, разумеется, ради блага государства. Надо будет, кстати, подумать, как продвинуть его по службе. Пост, который Лавар занимает сейчас, достаточно высок, но он явно способен на большее. Только не сию минуту, а какое-то время спустя. Нет никаких гарантий, что удастся выловить всех заговорщиков, да и сочувствующих у них, безусловно, хватает, так что если повышение Каниэла совпадёт с раскрытием заговора, кто-то может заподозрить, что это награда за услугу определённого рода. Ни к чему вдобавок награждать юриста ещё и совершенно не нужными ему врагами.