Владимир Лакодин - Беглец отовсюду (СИ)

Воздействовать непосредственно на Беглеца не стоит — они, как правило, впечатлительные, с тонкой душевной организацией, и могут просто потерять сознание. Значит нам требуется другой объект воздействия. Вы, Доктор, не подходите, кузнец — тоже — его не сильно жалко. Анит может пригодиться. Остается горский найденыш.

Доктор Хтоний в два шага приблизился к решетке, отделявшей его от остальных:

— Вы же понимаете, что не успеете глазом моргнуть, как я до вас доберусь.

— Не сегодня, уважаемый, не сегодня, — спокойно заметил Морини, — Если вы знаете, что такое электрический ток, то сообщу вам, что он пропущен по всему периметру вашей… хм… ловушки, включая пол и потолок. Напряжение чрезвычайно высокое. По опыту мы знаем, что фантомы быстро преодолеть такую преграду не могут. К тому времени, когда вы выберетесь за периметр, нас уже здесь не будет. Так что прекратите пустые угрозы…

Итак, Пол, — Дюк перестал улыбаться и демонстрировать добродушие — Сейчас мы займемся твоей подружкой. Полагаю, что отрежем ей какой-нибудь неважный палец — например мизинец на левой руке. Если не сработает — отрежем следующий. И так далее…

У Пола, до сих пор не совсем понимавшего, к чему идет дело, перехватило горло, он попытался что-то сказать, но не смог издать ни звука. Зато взревел Викул и задергался в своем кресле:

— Я тебя на куски порву!

— Нет, кузнец. У меня твоя дочь. Один щелчок арбалета, и мы потеряем талантливого прогнозиста, который может в будущем стать большим человеком… и очень красивой женщиной.

— Damnanbastarda! — крикнул Викул, уронил голову и обмяк, шепча что-то отчаянное себе под нос.

— К вашим услугам, — кривя губы, кивнул Морини, — Приступайте!

Два приказных с каменными, разбойными лицами двинулись к Шимме. Анит что-то замычала, замотав головой. Доктор крикнул:

— Я покажу другой путь!

— Ваш путь нам не подходит. Фантомы не могут перемещать живую плоть и предметы, как Беглецы. Приступайте!

Один из приказных схватил ладонь девочки и сильно прижал ее к длинному — длиннее ее руки — подлокотнику кресла. Шимма издала чудовищный, придушенный стон и вдруг забилась в судорогах. Ее голова стала с ужасным металлическим звуком ударяться об экранирующий «шлем».

— Хватит! — заорал Пол.

— Делай свой дело, мальчик! — приказал Морини.

— Делай быстрее, Пол!! — будто эхом отозвался Доктор.

В глазах Пола все поплыло, потом комната на мгновение вернулась и резко отдалилась. Черно-белым кадром мелькнула перед глазами какая-то пустая автодорога, усаженная по обочинам тополями, и исчезла. Пол снова почувствовал объем овальной комнаты, а нем увидел красно-желтые, мерцающие силуэты Шиммы, Анит и Викула. На месте Доктора виднелась бледная, размытая фигура, которая будто прорывалась через невидимую преграду.

Снова мелькнула дорога, теперь цветная, запахло горячим асфальтом. Пол ощутил в центре своей головы что-то похожее на холодный разумный шар, вокруг которого располагалась, словно кожура поверх апельсина, его «личность» — память, чувства, самосознание и многие, неизвестные доселе слои. Полу показалось, что он завис в темноте без дна, потолка и стен, подвешенный спинным мозгом к этому незнакомому, но точно принадлежавшему ему самому шару.

Овальная комната возникла впереди — в отдалении. В ней корчились цветные фигурки. Заброшенная дорога появилась сзади. И шар протянул щупальца светлых, изломанных линий, похожих на застывшие молнии, сначала к комнате, а затем к дороге.

— Идите со мной! — изо всех сил мысленно взмолился Пол, обращаясь к друзьям, но почувствовал, что начинает лететь назад — в сторону дороги в одиночку. Отчаянным усилием воли он остановил движение и заставил молнии размножиться. Их концы достигли силуэтов Шиммы, Анит и Викула и вонзились им в животы, став похожими на светящиеся пуповины. Одна же из «молний», потянувшаяся к фигуре Доктора, казалось, «обожглась», отдернулась и распалась на сноп искр.

Пол потребовал, чтобы шар потянул за «пуповины». И полетел спиной к дороге. Шар выполнил приказание. Замерцавшие сильнее силуэты людей сдвинулись со своих мест.

Но внезапно все исчезло, будто остановилось само время. Пол увидел, что стоит в одиночестве на лесной поляне, поросшей ненормально зеленой травой. Ее, кажется, окружали высокие старые ели, но взгляд на них никак не фокусировался, и наконец наткнулся на замшелый камень, вросший в землю посреди поляны. Над ним бесшумно заклубилось черное, как тушь облачко, свернулось внутрь себя, превратившись в точку, а затем из нее выскочил будто пучок копировальной бумаги и «разложился» в пространстве в огромного, в половину человеческого роста ворона.

Он сидел на камне и внимательно смотрел на Пола.

— Зачем ты хочешь забрать мои мысли в чужой Дом, мальчик? — раздался глубокий низкий голос, прилетавший будто сразу со всех сторон.

— Какие мысли? — не открывая рта и не удивляясь этому, спросил Пол, — Я пытаюсь увести от опасности моих друзей.

— Твои друзья — это мои мысли, — пояснил Ворон, — Все люди этого Дома — мои мысли.

— А те, кто напал на моих друзей?

— Они тоже.

— А я?

— Ты мысль чужого Дома. Я не знаю тебя.

— Мысли они или нет, я должен их оттуда вытащить! — воскликнул Пол.

— Зачем?

— Они страдают! Их никто не спасет!

— Это обычный путь мыслей. Их следует предоставить самим себе.

— Это зло! Они люди, и ни в чем не виноваты!

— Мысли приходят и уходят. Иногда возвращаются. Иногда остаются надолго. Таково их свойство.

— Тогда не думай тех! — потребовал Пол — Морини, Гешу и остальных. Пусть уйдут!

— Почему?

— Это жестокие мысли! Они хотят убивать!

— Мысли сталкиваются, сливаются и разделяются, создают новое, уничтожают старое. Им не нужно мешать. Почему ты мешаешь?

— Отдай мне моих друзей! Я прошу тебя! Я люблю их! — выкрикнул Пол.

— Я тоже люблю их. Всех. — просто сказал Ворон.

— У тебя их много, очень много! Прошу тебя, отдай всего троих!

— Они не лучше других. Они должны идти своим путем. Они должны оставаться в своем Доме.

— Но почему?!

— Я так желаю.

— А я желаю по-другому! — рассвирепел Пол и шагнул к Ворону, однако приблизиться не смог.

— Ты не можешь желать в моем Доме. Ты вообще не из тех, кто Желает.

— Как я могу упросить тебя? Скажи!

— Объясни, почему твоя любовь важнее моей, — Ворон склонил голову на бок и посмотрел на Пола с совершенно человеческим выражением.

Пол растерялся, он не мог объяснить. Но все равно, запинаясь начал говорить:

— Те, которые хотят уничтожить моих друзей… те, жестокие… — Пол зажмурил глаза, снова открыл их и, сообразив наконец, закричал всем своим существом: — Они проливают кровь для страсти!